Регулярно вспыхивают споры о том, хороши ли были редакторские ножницы, под которые отдавали свой фильм советские режиссёры. Благо это было или проклятие? С таких обычно дихотомических позиций предпочитают судить о работе редакторов Госкино и Гостелерадио СССР. Давно всё смешалось в этой теме. Подавлял ли человек с ножницами творческую свободу художника или, наоборот, наставлял на путь истинный? Много хвороста подбросили в огонь полемики кинорежиссёры, настрадавшиеся от советской цензуры. А с учётом того, что часто идёт речь о фильмах знаковых и до сих пор любимых, может сложиться впечатление, что хорошее кино без редакторского вмешательства могло быть лучше, а гениальное – гениальнее.
Ещё более расхожим является убеждение, что ослабление цензуры, а потом и её снятие в Перестройку погубило советский кинематограф (и, соответственно, Советский Союз). Намеренно пересказываю обе точки зрения так, как они обычно подаются. Без полутонов, смешивая понятия «цензура» и «редакторская работа». Хотя смысл обоих понятий заметно различается. Во всяком случае, теоретически. Тут даже спорить, кажется, не о чем.
Цензура это про идеологию. Цензура не пропускала критику общественного строя (т.е. развитого социализма). Затрудняла критику власти – разрешала только нападать на бюрократизм чиновников среднего и нижнего звена и так далее и тому подобное. И, конечно, стояла на страже государственной тайны – военных секретов. Была даже обязательная для всех публикаций, в том числе киносценариев, инстанция, которую следовало пройти – Главлит.
Соответственно, редактурой занимались редактора и худсоветы всех уровней, и главной их заботой было… А, впрочем, что же было их заботой? Здесь, как правило, мнения расходятся. Сказать, что – художественный вкус, возмутятся свободные художники, которым не по нраву, когда их авангардное творчество хотят «причесать» под общественную норму, под каноны соцреализма, под массовый жанр. Да и что это такое «художественный вкус»? Как его распробовать, какой меркой определить? Главное, а судьи кто? Заявить, что желание худсоветов и редакторов было не пущать всё живое и творческое, запротестуют зрители, ностальгирующие по старому доброму кино. Они (то есть мы) до сих пор считают себя живыми свидетелями взлёта отечественного киноискусства в «золотую эру» брежневского «застоя» (как видите – столько кавычек сразу, ведь эти понятия довольно условны и оценочны).
Не знаю, удастся ли нам когда-нибудь размотать этот клубок загадок и противоречий? Начнём с простого, с примера курьёзного и где-то даже легковесного. Хотя как оно там может обернуться в творческом процессе – одному богу известно. То, что с одного ракурса кажется деталью необязательной, с другого – вырастает до размера гигантского. А уж если об этой проблеме вещает маститый кинорежиссёр, то и вовсе нельзя отмахнуться. Придётся отнестись к его словам внимательно и как-то их оценить.
Итак, происходило это году в 1975-м. На круглый стол к киноведам и кинокритикам в НИИ киноискусства пришёл (впрочем, не он один) известный режиссёр Эльдар Рязанов. За его плечами уже были: «Карнавальная ночь», «Зигзаг удачи», «Берегись автомобиля», «Старики разбойники», «Невероятные приключения итальянцев в России». Что ни фильм – то событие. Эльдар Александрович в расцвете сил и на взлёте славы. А не за горами момент, когда он выпустит из своих рабочих объятий «Иронию судьбы, или С лёгким паром!» Как раз в тот момент режиссёр работал над этой картиной. И вот о какой беде он поведал – в своей яркой, эмоциональной манере. Предупреждаю чувствительную публику, что вещал он не для широкой аудитории, не для рядовых советских граждан, а для узкого круга профессионалов – кинорежиссёров и киноведов, иначе говоря – для своих.
Эльдар Рязанов:
«Зархи говорил, что Чапаев и типажи Шукшина – это сложные герои, не мазанные одной краской… От нас требуют, чтобы мы мазали одной краской. Наши герои лишены половых органов. Я вспоминаю фильм о Зорге, сделанный французами, – он же через каждый кадр валит какую-то бабу, но при этом служит Родине, и он отдал жизнь за свою страну. Мы этот фильм купили и показали, потому что он сделан французами. А вспомните «Семнадцать мгновений весны», где ходит красавец мужчина, который половые органы оставил у начальника разведки. Он двадцать лет жену не видел, но разве он кого-нибудь хоть пальцем тронул? Это же вранье! Этот герой скомпрометирован в глазах людей. Мы всё это понимаем. И мы про это много раз говорили и будем говорить.
Мой всплеск бессмыслен, потому что я скажу и уеду на съёмки, и буду снимать картину, где у меня происходит любовь, но полового акта нет, и я буду выкручиваться, чтобы ничего такого не показать, хотя в фильме это необходимо. Это – жизнь. И мы знаем, что детей приносят не аисты. В эпоху не столь далёкую был такой термин в кинематографии: «голизм», это когда кто-то появлялся голым на экране. Этот круг вопросов бесконечен. Они многочисленны, и об этом можно говорить сколько угодно. Но, чтобы вы меня поняли, хочу сказать, что мы делаем кастрированное искусство, а вы пишите кастрированные критические статьи. Если вы это будете понимать и будете в своей конкретной работе что-то делать, чтобы продвигать наше искусство, тогда всё будет в порядке» (История отечественного кино: хрестоматия. – М., Канон+, – 2012; с. 556).
Как говорится, конец цитаты.
Давайте рассмотрим это высказывание. По стилю оно слегка отличается от выступлений Эльдара Рязанова в «Кинопанораме» (которые случатся позже). Спишем повышенный эмоциональный градус режиссёра за счёт внутреннего состояния «накипело!». И проанализируем исключительно содержание, а не форму. Проблема обозначена, если не сказать «обнажена» перед нами. Цензоры не позволяют режиссёрам здоровой эротики – страдает художественная правда, следовательно, зритель начинает сомневаться в жизненности показанных на экране героев. Была ли такая проблема в советском кино? Смешно даже спрашивать – таков первый ответ, первая реакция.
Круглый стол с киноведами был посвящён фильмам, выпущенным за последние три года – с 1972 по 1975. Среди них ставшая знаменитой военная драма Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие». Давно уже все знают, как режиссёр-фронтовик настаивал на том, чтобы сохранить сцену в бане: «Мне нужно показать, что убивают не просто людей, а женщин, красивых и молодых, которые рожать должны, продолжать род». Краткий эпизод женственности и беззащитности…Обнажёнка в кадре, по сегодняшним меркам, смотрится невинно. Ростоцкий отстоял эпизод (то есть цензуры в данном случае не случилось), но как демонстрировали этот фильм, например, по телевидению в советское время, уже и не помню. Скорее всего, редактора вырезали «стыдные моменты».
К советскому телевидению, которое тогда возглавлял Сергей Лапин, предъявили свои многочисленные претензии деятели культуры уже задним числом в наступившую эру Гласности и Перестройки. Не вдаваясь во все жалобы, давайте спросим себя, так ли уж необходим был в кадре «половой акт» между Женей Лукашиным и Надей Шевелёвой? Действительно ли без постельной сцены, о которой беспокоился режиссёр, фильм «Ирония судьбы» не удался или, по меньшей вере, что-то потерял – в выразительности, в правдивости, в смысле? Слова «половой акт» беру в кавычки, так как, что-то подсказывает мне, Эльдар Рязанов не имел в виду сцену в стиле немецкого порно. В его словах больше куража и провокации, желания вызвать дружный смех среди участников круглого стола. Впрочем, не будем забывать, что польская актриса Барбара Брыльска к тому времени успела сняться у себя на родине в фильмах с довольно смелыми эротическими сценами, и, приглашая её в свою картину, Эльдар Рязанов мог подразумевать нечто больше, чем дружеские объятия главных героев.
Какую же сцену на самом деле режиссёр хотел показать в кино? Что-нибудь пикантно-романтическое в духе эротической «Эммануэли»? Фильм Жюста Жакена, кстати, вышел в 1974 году, накануне встречи с киноведами. Часть советской кинематографической общественности могла видеть эту французской ленту тайком, иначе говоря – подпольно. Ну и, конечно, наслышаны были о ней многие мастера. А, может, по замыслу Эльдара Рязанова всё обошлось бы благопристойнее? Просто доверительным общением в постели – как в другом французском фильме «На последнем дыхании» Жан-Люка Годара (1960)? Почти 15 лет минуло с выхода фильма Годара – картина сломала многие стереотипы в подаче сюжета, характеров, изображения – в европейском и американском кинематографе. Советское кино осторожно и дозировано пользовалось этим опытом. Особо ретивых отечественных режиссёров не могло не раздражать это отставание от передовых достижений мирового экрана.
Собственно, речь шла о том (в том числе в выступлении Эльдара Рязанова на кругом столе), имеет ли советский кинематограф право демонстрировать на экране интимную близость и эротическую чувственность, и если да – то в каких формах? Трудно было ждать постановления Совета министров и ЦК КПСС на столь деликатную тему. Режиссёр предлагал решать проблему на внутрицеховом уровне – усилиями киноведов и кинематографистов. Не сказать, что вопрос был наиважнейший в повестке дня. Уж как-то обходились на Руси сотни лет без киноэротики. Но деятелей искусств томила неопределённость в этом вопросе. Если изображение смерти человека прочно прописалось на советском экране, например, в фильмах про войну, то почему боимся показать момент зарождения? Так иногда ставилась проблема в философских беседах на кухнях интеллигенции. Неужели советское общество не доросло ещё до того, чтобы освещать в кинематографе эту грань человеческого бытия?
А, надо заметить, что это сейчас легко, одним кликом в интернете набресть на самые откровенные видео. В советские годы подобное приравнивалось к порнографии, за распространение которой полагалась уголовная статья. Но даже, не беря крайние примеры, вспомним, что и специальной научно-популярной литературы на тему сексуального влечения между мужчиной и женщиной в советский период было немного, а уж практических рекомендаций – с гулькин нос. На фоне давления массовой культуры с Запада, пропагандировавшей «секс, наркотики и рок-н-ролл», советское искусство выглядело по-старомодному пуританским.
Поставим себя на место редакторов Центрального телевидения СССР, по заказу которого создавалась «Ирония судьбы» – новогодняя сказка, которую должны были увидеть, без преувеличения, все – от мала до велика. В середине 1970-х телевизионная сеть покрывала уже всю территорию страны, но не везде транслировались обе программы, а, вот 1-ая охватывала все республики и регионы. Сети кабельных телеканалов не существовало, аудитория ещё не дробилась на сегменты. Недавний шумный успех фильма «Семнадцать мгновений весны» демонстрировал, сколь тотальным может быть зрительский интерес. Притом, что сериал про разведчика Исаева-Штирлица первый раз был показан в августе, в период отпусков (!), а здесь – чудесная «love-story» в дни семейного праздника. Перед телевизором соберутся все. И если, скажем, в Эстонии европеизированный зритель с пониманием отнёсся бы к фривольным сценам, в Туркменской республике аксакалы осуждающе бы покачали головами и написали бы коллективное письмо в ЦК КПСС. Мудрость правителей заключается в том, чтобы не раздражать понапрасну народ, особенно в такой чувствительной сфере как национальные традиции.
Подозреваю, что не так уж много мы потеряли в плане эротики в фильме «Ирония судьбы, или С лёгким паром», если вспомнить поздние картины Эльдара Рязанова, создававшиеся уже после цензурных оков. Какие сцены «оголизма» в них мы сможем назвать?.. А ведь что-то такое было, но оценить их как удачные мне затруднительно. Не запомнились. Единственный эпизод, который приходит на ум – из фильма «Забытая мелодия для флейты», решён не в романтическом, а в сатирическом ключе. Герои Леонида Филатова и Татьяны Догилевой уединяются на заднем сиденье в «Москвиче» для любовных утех. И пока они там пыхтят, из ниоткуда возникает человек с повязкой народного дружинника и требует с любовников заплатить штраф за хулиганство в парке.
Когда во времена Перестройки наши кинематографисты побежали, задрав трусы, демонстрировать «здоровую эротику» в своих фильмах, к месту и не к месту, они не только вдохновлялись импортным кинематографом, желая сделать, «как у них», но и руководствовались призывами своих идейных коллег, например, Эльдара Рязанова. Показать жизнь человеческую в самых разных своих проявлениях – экстремальных, шокирующих, тайных, интимных. Лишившись секретных покровов, романтизм как настроение и стиль увял, истончился, исчез.
И раз уж зашла речь о секретах, скажу пару слов о разведчике Штирлице. Он ведь тоже – персонаж, связанный с романтической традицией, рыцарь без страха и упрёка, герой невидимого фронта. Претензия, которую предъявил ему режиссёр Эльдар Рязанов, имеет серьёзные основания, если видеть в Штирлице только человека, но не замечать былинного героя. А герой эпоса ведёт себя не всегда как простой смертный. Шпион Джеймс Бонд и в огне не горит и в воде не тонет, и в каждом фильме коллекционирует баб. В этом своём сексуальном приключении он предсказуем, как стиральная машина. Но и без какого-либо реализма этот киногерой стал легендарным. Компрометирует его только одно – сюжетная девальвация, связанная со штамповкой всё новых серий. Как выдуманный характер он практически идеален.
Штандартенфюрер Штирлиц, напротив, женщин сторонится. Не завязывает с ними любовных отношений – не дай бог привязаться к кому-то и выдать себя. Такое практическое объяснение рисуется нам из этого сериала. Но имеется и другое, возвышенное объяснение: Штирлиц – верный муж, не изменяет ни Родине, ни жене. Конечно, мы вольны высказывать какие угодно предположения по этому поводу. В конце концов, фильм Татьяны Лиозновой – «хроника» жизни нашего героя в очень короткий отрезок истории и за скобками осталось многое. При всём обилии информации, которая сыпется на голову зрителя в каждой серии, «Семнадцать мгновений весны» – фильм с большим запасом недосказанности. И заканчивается он многоточием. В этом, мне кажется, проявилась мудрость создателей фильма. Не все события жизни имеет смысл тащить на экран, ведь, как учит нас Штирлиц, запоминается главное.
Александр СЕДОВ (с)
-------------------
другие мои статьи и переводы: Опасный Штирлиц: западный журналист о "17 мгновениях весны" / Немецкий профессор о Штирлице / О Штирлице бедном замолвите слово / Штирлиц под колпаком у западного зрителя / Игорь Масленников, режиссёр "Шерлока Холмса", так и остался неразгаданным / Будет ли киномузыка снова великой? / Как я читал лекцию про советского Шерлока Холмса (видео-дайджест) / публикации из цикла ""Их взгляд на нашего Холмса": ...44 часть, 45 часть, 46 часть, 47 часть, 48 часть, 49 часть / и т.д. -- -- вознаградить за публикацию: моя карта Сбербанк - 4817 7602 8381 4634 - Или здесь https://yoomoney.ru/to/410011142676475
