Да, в заголовке нет ошибки. Именно так: дом, где живёт не дементный, а деменция. Когда в доме есть больной с другой болезнью, например, с пневмонией - этот человек занимает собой часть пространства. Деменция же своим зловонным дыханием заполняет всю квартиру, каждый сантиметр дома, корежит не только жизнь близких, но и дом.
Дом - это место, где тепло, чисто, светло и уютно, где вкусно пахнет, где можно расслабиться, отдохнуть, посидеть в тишине или в детском гомоне, заняться любимыми делами, набраться сил для грядущих свершений. Туда хочется возвращаться: с мороза - чтобы окунуться в тепло, с жары - чтобы прийти в себя в прохладе. Это в нормальный дом.
В дом же, где живёт деменция, возвращаться нет желания. Когда я иду домой из магазина или аптеки, я выбираю длинный путь, замедляю шаг, стараюсь напитаться видами природы, тяну, тяну время, чтобы подольше побыть вне этого ада.
Мой дом - это улица, любое место вне дома. Вне дома я отдыхаю, расслабляюсь, отпускаю тело и мысли на волю, набираюсь сил, вне дома мне тепло, легко и уютно. А дома меня ждет грязь, бред, ободранные стены, замотанные верёвками двери, голые, без единого цветка окна, казарменная обстановка, зассаные стулья.
Так же как жизнь родных и близких прогибается под деменцию, так и дом приходится приспосабливать под дементного больного. Дом дементного должен быть не чистым, светлым, уютным, он должен отвечать двум требованиям. Дом должен быть обустроен так, чтобы: 1) больной нанёс как можно меньше разрушений дому и 2) как можно меньше увечий себе.
Ухаживающие исхитряются кто как может. Кто-то вешает на входную дверь ковёр - чтобы дементный не видел дверь и не ломился гулять; кто-то заматывает скотчем шкафы - чтобы дементный не вывалил их содержимое; кто-то надевает на бачок в туалете железную коробку с замочком - чтобы дементный не долбил кнопку и не залил квартиру; кто-то ставит на окна решётки - чтобы дементный не вышел в окно; кто-то прибивает к дивану кожаные петли и вставляет в них стулья - чтобы больной не скатился во сне на пол.
Я расскажу о своей квартире. Много лет я хотела завести комнатные цветы. Постоянно записывала в настольном календаре "изучить цветоводство, разводить цветы". Сил и пыла на цветы не было, но я не теряла надежды. После одного случая я вычеркнула планы про цветы.
Случай был такой. У мамы был день рождения. Всякому сентиментальному эзотерическому бреду, что, мол, дементные чувствуют этот день, что надо их как-то радовать, что мама не пустое место и она жива, поэтому надо почтить день - всему этому я не верю и не подвержена.
Мамин день рождения я никак не отмечаю. У меня нет сил. Могу купить ей пирожное, что-то сладкое, чтобы чисто номинально выделить день. Однажды я купила ей букетик ландышей. Точнее, не ей, а себе, но в мамин день рождения. Маме-то, понятно, ландыши до лампочки. Она на них если и взглянет, то тут же отвернется, займётся своими тряпками и забудет. Сто лет ей эти букетики нужны.
Ландыши я поставила в стакан на кухне. Пошла снять бельё на балконе. Возвращаюсь - мама ландыши ест, воду из стакана прихлебывает. Часть цветов я успела спасти, но с тех пор к моей слежке за всем и вся добавились ещё ландыши.
Оставлять с мамой их было нельзя. Я их таскала за собой, если уходила в другую комнату даже на минуту. Если мама пëрлась следом, я ставила цветы на шкаф. Если стакан на шкафу привлекал мамино внимание, я его снимала и уносила к себе в комнату. Наконец, своё упокоение ландыши нашли там, где их никто не видел - на моём окне за высокой стопкой книг, к которой маме было не подобраться.
С тех пор я поняла, что на комнатных цветах надо поставить крест. Мама в два счета расковыряет там землю, съест сам цветок вместе с корнями да ещё запросто наплюëт в цветочный горшок. Поэтому в квартире у меня окна голые, ни одного цветка.
Пойдём дальше. Стулья. У меня дома шесть стульев. Все зассаны. Я берегла, уберегала, обтягивала, застилала, но за несколько лет ухода все равно не уследила.
Просто для примера. На днях маму утром разбудила, пинками дотолкала до туалета. Сняла памперс, усадила на унитаз, проследила, чтобы пописала. Усадила на кухне на стул. Под маму для защиты стула подложила плотное, сложенное в несколько раз покрывало, сверху положила маленькое полотенце. Пошла сама пописать.
Как я уже тут рассказывала, контроль за мамой у меня ослаблять нельзя, поэтому писаю я в спринтерском темпе. Меня не было секунд 10. Прибегаю на кухню: мама покрывало вытащила, сидит жопцой на стуле, под стулом лужа, стул мокрый. Вот только же что из туалета, едрит твою за ногу! Вот таким макаром все стулья приссаты. Моешь-моешь их - а толку?
Когда к нам приезжают врачи или какие-нибудь лица из опеки и прочих структур, я выставляю им единственный достойный стул из своей комнаты, которые не помечен мамой и сохранил достойный товарный вид. Если лиц прибывает несколько, то к достойному стулу я приставляю недостойные, но облагораживаю их покрывалами.
У меня в квартире - зал, моя комната, кухня и раздельные ванная и туалет. Когда я куда-то ухожу, я все двери закрываю, заматываю, оставляю маму в зале. Так как зал - её основное место жительства, то оттуда убрано абсолютно всё, что может привлечь её внимание. Нет никаких безделушек. Голый стол, застеленный диван, шкаф и стул. Всë. Всё остальное, что раньше было в зале, снесено в мою комнату, как в место, куда мама имеет гораздо меньший доступ.
Коробки со средствами реабилитации, которые мама не использует, коробки с бытовой техникой, стулья, книги, тумбочка, упаковки с памперсами и пеленками - всё впихнуто ко мне. Зал почти голый, обустроен в модном нынче стиле минимализма. Минимализм - это для того, чтобы мама нанесла как можно меньше ущерба себе и квартире.
Ремонта в моей хибаре не было больше 10 лет, с момента маминой болезни. Сделать его с таким больным нереально. Мама порой находит на обоях зацепки и предпринимает попытки отодрать, но пока мне удавалось вовремя это дело пресекать. Правда, ночью я за ней следить не могу, поэтому кусок обоев у дивана, где она спит, мама отодрала. И существенно пощипала угол в коридоре.
Года два назад мама ещё понимала, что дом - это дом, и на инерции остатков мозга соблюдала чистоту - например, сморкалась не на пол, а в рукав свитера. Но процесс идёт, мозг усыхает, болезнь прогрессирует. Теперь мама сморкается на пол, плюëт туда же. Если во время еды ей что-то не нравится или попадается твёрдый кусочек - всё тоже сплëвывается на пол.
В туалете у нас всё в какашках. Так как мама часто не успевает по назначению - да ещё пока борется со мной, когда я усаживаю её на унитаз, - всё из неё успевает вылиться на унитаз и на пол. Любимое занятие мамы в туалете - покопаться в жопце и вытереть пальцы о пластиковые трубы. Не знаю, как так получается...
Пока мама сидит на унитазе, я всё время при ней, не отхожу. И тем не менее трубы оказываются засранными. Загадка.
В ванной на крючке у меня прикреплена длинная верёвка. Когда к маме приезжают врачи паллиативной службы взять кровь на анализ и сделать ЭКГ и моют в ванной руки, их всегда удивляет верёвка. А верёвка нужна для того, чтобы заматывать дверь в ванну, когда я ухожу куда-либо из дома.
Ручки и крючки на двери ванной и туалета свинчены. Мной. Было несколько страшных случаев, когда я сидела в туалете и была в ванной, а мама закрыла меня с той стороны. Кричать и колотиться было бессмысленно, потому что мама, во-первых, не поняла бы, откуда звук, во-вторых, даже если каким-то чудом - 0,1 шанс из 100 - поняла, то не допетрила бы, что надо делать.
Моя соседка - хозяюшка, любит готовить, у неё из квартиры часто вкусно пахнет. Она готовит простое - борщ, жаркое, что-то запеченное мясное с чесноком, пирожки, но всё это очень уютное и душевно-домашнее. И часто, возвращаясь домой, я с тоской вдыхаю эти тёплые запахи Дома и тоскую, что меня они уже не встретят, мама даже яйцо сварить не сможет.
