Один репетитор утверждает: "Я знаю, как заразить школьников любовью к чтению. У меня все читают! Надо давать им правильные книги, а не про Гарри Поттера".
К сожалению, педагог пребывает в иллюзиях.
1. При всем уважении к взрослому ученик не может полноценно читать и понимать прочитанное, если он дисграфик. Причины его неуспеваемости не "плохие учителя" и не "пробелы в знаниях", а дефицит внимания и трудности с восприятием текста. Дисграфия – это следствие незрелости отдельных частей мозговой коры. Отсюда и нежелание читать. Это проблемы с вниманием и с пониманием входящей информации, трудности с её обработкой.
2. "Хорошая книга" в представлении педагога – вещь достаточно спорная. Взрослые с благими намерениями предлагают подопечным то, что "есть хорошо" по их разумению. Не факт, что книга, которую они сами когда-то прочли и уверены в ее ценности, "зайдёт" подростку сегодня. Сейчас реальность другая. А универсальных книг, которые одинаково хороши для всех, не существует.
Проверенные хиты детской мировой литературы, которыми, возможно, когда-то зачитывались родители и педагоги, для современных подростков уже китайская грамота. Изменилась речь и мышление. Есть много ностальгических пабликов о детских книжках минувших десятилетий, а также ресурсов, где можно узнать и о новинках современной литературы для юношества. Это прекрасно. Но взять и начать пользоваться всем этим добром среднестатистический школьник сегодня не станет. К сожалению, у большинства из них отсутствует опция искать и скачивать книги, пользоваться электронной библиотекой или добровольно искать необходимую информацию. Системный интерес к чтению – явление редкое. Мы, наоборот, видим отсутствие навыка читать не только у подростков, но и у их родителей, которые потребляют, в основном, телефонный контент.
На курсе "Антидисграфия" мы просим принести на занятие любимую книгу для отработки внимания ученика. И что же? В группах из 8 человек, как правило, книгу могут принести из дома от силы трое. "У нас дома нет книг", "мы не успели заехать к бабушке за книгой", "после ремонта мы книг дома не держим" и тому подобные ответы мы слышим систематически. Поэтому не стоит ожидать, что придет волшебник-педагог, даст чаду в руки некую волшебную книгу, и случится чудо.
"Надо предлагать интересное", "надо заинтересовать", "надо заразить" – подобная риторика модальности, долженствования в добровольном деле чтения некстати. Один литератор на недавней встрече с читателями сказал, что он со школьных лет всегда считал чтение глубоко личной практикой:
– В коллективном чтении всем скопом одинаковой книги, чтобы потом её обсуждать, как на собрании, есть много искусственности и фальши, – считает писатель. И продолжил: "Я помню такие коллективные мероприятия и в школе, а позднее – на открытых показательных обсуждениях. До сих пор не могу отделаться от чувства неловкости и жгучего стыда оттого, что мне пришлось слышать эти обсуждения".
– Кстати, не исключено, что и уроки литературы в школе многим не пошли впрок по той же причине, – согласилась с ним его коллега. – Даже не столько потому, что контент произведений сегодняшним школьникам малопонятен. К сожалению, спутники подобных коллективных действ – заданность и ложный пафос. Подростки чувствуют это. Сформулировать свои чувства и причины личного отторжения от литературы могут не все. Но это отторжение может задержаться очень надолго.
Я тоже не сторонник навязывания "хороших книг" ученику. Такой книгой для него будет та, которую он рано или поздно найдет сам. Нашей задачей не является, чтобы учащиеся, пришедшие на курс, "все читали". Нет никаких "всех". Некоторые из этих "всех" не могут продуктивно прочесть даже условие задания, а текст в 50 слов, который они только что списали, не в состоянии пересказать, потому что у них нулевое внимание при письме.
Наша задача не предлагать "хорошие" книги, а научить алгоритмам действий при письме, чтобы не делать ошибок. Первым делом для этого надо укрепить слабое внимание. Задача дисграфика (того, кто пишет с ошибками) – снизить количество ошибок и сделать письмо приемлемым. Ему сейчас надо не книгу прочитать, а освоить алгоритмы и формулы практического письма. Это укрепляет внимание и оперативную память. В результате улучшается успеваемость в целом. В том числе повышается качество чтения. Сейчас главная задача – грамотность. И в максимально короткий срок она решается именно благодаря алгоритмам, а не литературе.
Слабый ученик будет читать с толком только в одном случае. Когда он сможет понимать прочитанное, а не скользить по странице рассеянным взором, теряя мысль, не понимая и тут же забывая, о чем речь. В нейропсихологии это называется "стирание и тормозимость речевых следов". А по-простому, дефицит внимания. Укрепляя нейропсихологический статус подростка, мы тем самым создаем ему базу не только для грамотного письма, но и для продуктивного чтения. Это две стороны одной медали, а не цепочка "читай книги – станешь грамотным".
Ближайшие курсы в СПб начнутся 27 февраля. Запись по тел. +7-812-924-48-52
