Весь окружающий мир, который я вбираю в себя, постоянно меняется. И даже от воды, наполнявшей меня при встрече с подругами ещё неделю назад, сегодня уже почти ничего не осталось; она обновилась точно так же, как и я сама.
И снова книжка про аутичную героиню. Довольно небольшая повесть японской писательницы рассказывает о 36-летней «старой деве» Кэйко, 18 лет работающей в небольшом круглосуточном магазине, то есть месте, которое обычно считается временной подработкой.
Почему мне нужна именно временная подработка в комбини, а не «обычные» место и должность в каком-нибудь офисе, я и сама не знала. Следуя безупречной Служебной Инструкции магазинчика, я сумела стать нормальным продавцом. Но насколько «нормальной» я смогла бы стать, действуя за рамками инструктажа, — вопрос не из лёгких.
Она необщительна, плохо понимает людей, не любит перемены, для других она «странная» и «ненормальная». В этом схожи, но в целом она все же слишком не похожа на меня. Например, у нее низкая эмоциональность, нет гиперчувствительности, она готова терпеть дома постороннего (и ее это не напрягает)...Однако ее аутичность такая милая, что я сразу прониклась к ней симпатией.
Откуда мне было знать, что существа по имени «господа покупатели» способны производить столько шума? Что они начнут так назойливо шаркать ногами, болтать, хрустеть упаковками швыряемых в корзины конфет — и так безустанно хлопать дверцей холодильника, доставая напитки, что мое «ирассяимасэ», произнесённое в тысячный раз, будет тонуть во всей этой какофонии настолько отчаянно?
Я не знаю, норма это, или даже гипочувствительность. Но я точно знаю, что я бы такого шума долго не выдержала, и именно поэтому предпочитаю в магазины ходить по утрам, когда там мало народа и не слишком шумно. А ведь Кейко при этом удается еще и раз за разом коммуницировать с покупателями...
В пользу гипочувствительности говорит и вот этот эпизод:
Я достала тарелки с готовой едой, расставила на столе. Варёные овощи с соевым соусом и отварной рис.
- Это что? — сдвинул брови Сираха.
- Редька, соевые ростки, картошка, рис….
- И ты что же, всегда ешь вот это?
- Что — «это»?
- Но это же не еда!
- Ну не знаю. Разогреваю и ем. Вкус мне особо не нужен. Если кажется несолёным, поливаю соевым соусом.
У нее нет специнтересов, но ее зацикленность на магазине и есть ее гиперфиксация. Все ее мысли, чувства, действия связаны с магазином.
Думая о том, что жизнь моего организма почти целиком поддерживается продуктами из комбини, я ощущаю себя такой же составной частью магазина, как стеллаж с галантереей или кофемашина. Оcтавшись на какое-то время без работы в магазине ,она чувствует потерянность, ненужность, бессмысленность существования
- Я всё поняла. Я не просто человеческое существо. Я — Человек-комбини. И даже если я ненормальна как человек, даже если мне придётся сдохнуть от голода в канаве от самой себя мне не убежать. Каждая клетка моего тела существует только ради комбини.
Для нее работа в магазине и есть жизнь. Четкая, простая, упорядоченная. Это ее дом, вне которого она чужая.
Даже когда она пытается мимикрировать, то все равно может подражать только работникам магазина, но ни сестре, ни друзьям:
Сколько ни пробовала, единственная маска, которую я могу носить, - это маска работника комбини. Даже если это кому-то не нравится, всё равно ничего не изменишь…
Детство Кейко Фурукуро описано, по сути, двумя короткими зарисовками, но такими милыми, что я от души над ними смеялась.
Увидев мертвую птичку, маленькая Кэйко со всей непосредственность предложила ее зажарить, ведь папа «любит якитори», а когда мама сказала, что ее надо пожалеть, то не поняла:
- Зачем? Она всё равно уже мёртвая.
Мой ответ лишил маму дара речи.
В моей же голове только и вертелась картинка: мы всей семьёй уплетаем эту пичужку за обе щеки. Папа любит птицу на углях, мы с сестрой обожаем фритюр. В этом парке столько птиц, не понимала я, можно принести побольше домой и наесться от пуза, зачем же закапывать в землю?
Но мама не унималась:
- Смотри, какая миленькая… Давайте выроем для неё могилку, где-нибудь вон там, а потом все вместе принесём туда цветы!
В итоге все так и поступили. Зачем - я не понимала, хоть тресни. Что взрослые, что дети в один голос всхлипывали, жалея «бедную птичку», и без всякой жалости выдёргивали с корнями цветы на газонах вокруг.
- Какие красивые цветочки! Пускай птичка порадуется! — причитали эти люди так, будто все разом сошли с ума.
За оградой с надписью «По газонам не ходить!» они вырыли ямку, похоронили птицу, воткнули сверху палочку от мороженого из соседней урны — и завалили могилку трупиками погибших цветов.
Второй эпизод переносит нас в первый класс, когда двое мальчишек сцепились в драке.
- Позовите учителя! - завизжали все вокруг. - Остановите их кто-нибудь!
«Ага! - догадалась я. - Так значит, их надо остановить?»
Рядом оказался ящик с пожарным инструментом, я открыла его, достала совковую лопату, подбежала к дерущимся и огрела кого-то из них по голове.
Раздался жуткий крик, пацан схватился за голову и рухнул наземь. Убедившись, что он затих, я развернулась, чтобы унять его соперника, и уже замахнулась лопатой снова, но девчонки вокруг завизжали навзрыд:
- Кэй-тян, стой! Прекрати!
Тут наконец прибежали учителя — и, обалдев от увиденного, потребовали от меня объяснений.
- Все кричали «остановите их», — пожала я плечами. — Ну, я и остановила. Самым быстрым способом.
Непоколебимая логика! :)
Родители меня любили, берегли — и потому переживали за мою психику с утра до вечера. Однажды я подслушала, как они совещались по мою душу:
- Что же делать? Может, ещё поправится?
«Вот как? — помню, подумала я тогда. — То есть внутри меня нужно что-то поправить?»
Героиня росла, не понимая окружающих и предпочитая отмалчиваться, превратившись в тихоню.
Мои рецидивы, которые всех так пугали, остались в детстве, но родители всё равно волновались, смогу ли я такая выжить в обществе самостоятельно.
За месяц до своей смерти моя мама высказала почти то же самое, она переживала, как же я смогу выжить одна в этом мире...
Подражать чужой мимике — актёров из видео, что нам крутили в подсобке, или того же наставника — у меня получалось лучше всех. До этого мне ещё никто не объяснял, как следует улыбаться и каким голосом говорить.
Мне понравилось то, что после одной из встреч с одноклассниками она сумела найти друзей. Мне это не удалось, но тем не менее я с удовольствием хожу на встречи одноклассников и общаюсь там с теми, с кем не общалась все школьные годы.
Хотя и ни ей, ни мне так и не удалось влиться в их общество полностью.
Да, почему-то все «нормальные» люди при встрече с кем-нибудь «ненормальным» считают себя вправе лезть ему в душу и докапываться до причин его ненормальности. Лично меня такая наглость повергает в жуткую депрессию. И когда они переходят все границы, так и подмывает треснуть их по башке лопатой, как тогда, в первом классе, лишь бы они заткнулись…
В книге есть отличный совет, который дала героине сестра:
«На все личные вопросы отвечай как можно абстрактнее, и тогда собеседник истолкует всё так, как ему больше нравится», — наставляла она.
К сожалению, ни мне, ни Кейко это особо не удается, и потом приходится опадать в неловкие ситуации. На практке очень трудно поддерживать общение и при этом думать о правилах. Например, и ей и мне приходится объяснять, почему ты «старая дева»:
Опыта половой жизни у меня нет, а сексуальность свою я никогда толком и не осознавала. Просто никогда ею не интересовалась. И хотя никаких мук от этого не испытывала, окружающие то и дело зачем-то принимались мне сострадать.
И при этом обычно непонимание остается у обеих сторон.
- ... То, что сейчас, затягивать не годится. Сама же в душе паникуешь, верно? Ещё пара лет - и, считай, твой поезд ушёл!
- «То, что сейчас»? То есть так, как живу я, жить нельзя? Но почему?
Мой невинный вопрос повисает в воздухе, и я слышу как муж Михо шепчет:
- Приплыли…
Внезапно ловлю себя на дежавю: как и тогда, в первом классе, все вокруг словно избегают общаться со мной, то отворачиваясь, то отходя подальше, — и лишь иногда ощупывают меня любопытными взглядами, как диковинную зверушку.
Все именно так и происходит.
Нормальный мир поддерживает свой порядок принудительно. Все инородные тела он потихоньку выбрасывает. А отбросы — утилизирует.
Пожалуй, единственное, что не не понравилось в этой книге, точнее, КТО - это один из персонажей, Сираха. Он тоже асоциален, мир его также не понимает и отвергает.
- Ты просто обязан ходить с ними в ногу… Почему тебе уже за тридцать, а ты до сих пор на подработках? Почему ещё ни разу не влюбился? Сколько раз с женщиной спал? Спрашивают, не стесняясь.
И все, что он хочет, это сбежать от мира. В этом я его понимаю. Но делает он это премерзким способом, просто «сев на шею» Кейко. Он готов паразитировать на ком угодно, лишь бы не выходить в мир.
Мне очень хотелось бы, чтобы героиня избавилась от этого балласта. Но случится это или нет - неизвестно, автор оставила это за страницами книги. Надеюсь, что да...
Для меня это - почти идеальная книга, которую хочется растащить на цитаты.
По-настоящему, от всего сердца нормальные люди ругают лишь тех, кого считают своими. Куда больше радости им доставляет нормальная сестра с кучей проблем, чем ненормальная, которая живёт себе и не парится. Нормальный мир, даже если он трещит по швам, для них понятней, а значит, и правильней.
