Так и жили: я бедным помогала, да за княжеством смотрела, пока Игорь в походе, а как придет, я ему обо всем доложу. Бояре поначалу не хотели подчиняться, да муж им пригрозил. Велел, как ему самому отчитываться. А потом уж они поняли, что я обо всех пекусь, дурного не желаю никому. Коли, что неправильно сделано, пожурю да исправить заставлю, но мужу и не пожалуюсь, коли все сделали, как обещали. Уважать меня начали. Даже при князе иногда приходили посоветоваться.
А девок из терема Игоря, я с его согласия замуж отдала за дружинников ему верных. Они и рады были, а так бы в светелках своих и состарились. И дружинники не противились, девки – то красивые были. Игорь никого из них видеть не хотел, сказал, что одна я буду у него жена. Никого больше ему не надо.
Долго тянулись дни пока князь в походе, вечера грустные. Стала я приглашать к себе старца Григория, беседы с ним вели о его боге. Библию он мне читал. По нраву мне рассказы его, да и бог его добрый, всем помогал, да и жертв не требовал. Поэтому, когда он попросил часовенку построить, я не отказала. Построили ему приход малый, там он и жить стал, да и бедным помогать продолжил. Стали к нему и люди захаживать. Игорь не доволен был, когда узнал, но потом, как вспомнил что - то, рукой махнул и велел делать, как я хочу.
Одно меня удручало – деток у нас нет. Несколько раз посылали мне боги радость дитя понести, да не свершалось. Не держались детки за жизнь. Кручинилась я от этого, да Игорь меня успокаивал, что знать время не пришло.
А Григорий привез какую – то картинку из Византии, куда он ненадолго уезжал, с написанным там обликом девы, которая, якобы, от бога ихнего родила, повесил в моей опочивальне, пока князя не было, и вечерами молитвы свои мне читал в светелке моей. А перед приездом мужа, он картинку забрал в свою часовенку. Приехал муж, я и понесла вновь, и каково было наше с ним счастье, что ребеночек в положенный срок родился, да еще и сын, наследник.
Игорь его с рук не спускал, каждую свободную минуту со мной и сыном проводил. Я никому не доверяла, хоть и были у сына няньки, но больше минуты с ними не могла его оставить. Пока мал был, я от него никуда не отходила, а как подрос, так со мной везде ездил.
Какой красивый сын у меня! И сильный в отца! Только прятала я его от людских глаз, чтоб не сглазили, до поры. А за дар такой, я часовенку и Григория одарила, не поскупилась. А вот к Макоши в этот раз не ходила и жертву не приносила, я к ней всякий раз обращалась, так ведь и не помогла она мне, когда нужно было. Чужой бог чудо сотворил, ему и почет!
Игорь, конечно, на капище жертвы принес, обычай есть обычай. Его воля! Но меня не осудил, слова дурного не сказал.
Мы при счастье жили, сыном налюбоваться не могли. Даже Игорь сам в походы не ходил, отправлял воеводу за данью. Но долго это продолжаться не могло. Положено ему и дань собирать и границы расширять. Хотел он сыну большое княжество передать, больше, чем сам получил. А княжич уж больно смышленым рос, радовал нас. И пошел рано, еще года не было, и говорить начал рано. Добрый наследник будет!
Я уже привыкла к тому, что Игоря часто не бывает дома, да и дружина его без походов не может. Сынок и тот пообвыкся с этим, но в тот раз, как сглазил его кто. Криком дитя кричал: «Не ходи!», слезы лил горючие, и мне его беспокойство передалось, сердце так и кололо. Игорь нас успокаивал, к сыну взывал, что он уже не маленький, почитай три годика уже, пристыжывал ,что только девочки плачут, но ничего не действовало. Эх, если бы я заранее знала, чем тот поход закончится, то повисла бы на муже и не пустила. Да кто ж знал.
