Ильф и Петров удивительные писатели. По разному смешные в зависимости от возраста, образованности и мышления читателя.
Их самые популярные произведения — "12 стульев" и "Золотой теленок", можно читать на протяжение всей жизни и каждый раз открывать какие-то новые сатирические моменты, или переосмысливать уже знакомые.
А гротескные типажи выведенные писателями в этих романах? Они ведь и сегодня нас окружают.
Один из них, отец Федор (Востриков), по сюжету попадает в Баку ( в поисках инженера Брунса).
Ну попадает и попадает, скажите вы. И будете возможно правы.
В 1927 году, когда были написаны "12 стульев", Баку у всех на слуху — одна из колыбелей революции, локомотив экономического роста молодой страны Советов. Поэтому, его можно было часто встретить не только на страницах прессы, но и в художественных произведениях.
О нем в то время пишут: Максим Горький, Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Михаил Булгаков, Теодор Драйзер и другие маститые авторы.
Однако, все они были в Баку, а Ильф и Петров - нет. По крайней мере, даже в самой подробной их биографии нет упоминаний о посещении Баку. При этом описание города содержит такие нюансы, которые невозможно знать не побывав в столице Азербайджанской ССР.
Судите сами:
Письмо отца Федора, писанное им в Баку из меблированных комнат «Стоимость» жене своей в уездный город N.
Дорогая и бесценная моя Катя!
С каждым часом приближаемся мы к нашему счастью. Пишу я тебе из меблированных комнат «Стоимость», после того как побывал по всем делам. Город Баку очень большой. Здесь, говорят, добывается керосин, но туда нужно ехать на электрическом поезде, а у меня нет денег. Живописный город омывается Каспийским морем. Оно действительно очень велико по размерам. Жара здесь страшная. На одной руке ношу пальто, на другой пиджак — и то жарко. Руки преют. То и дело балуюсь чайком. А денег почти что нет. Но не беда, голубушка Катерина Александровна, скоро денег у нас будет во множестве. Побываем всюду, а потом осядем по-хорошему в Самаре подле своего заводика и наливочку будем распивать. Впрочем, ближе к делу.
Два характерных для Баку признака: чай и "электрический поезд".
Напомню, первая электричка в Советском Союзе была запущена в Баку, в 1926 году, за год до публикации романа.
По своему географическому положению и по количеству народонаселения город Баку значительно превышает город Ростов. Однако уступает городу Харькову по своему движению. Инородцев здесь множество. А особенно много здесь армяшек и персиян. Здесь, матушка моя, до Тюрции недалеко. Был я и на базаре. Очень живительное зрелище, хотя базар грязнее, чем в городе Ростове, где я так же был на базаре. И видел я много тюрецких вещей и шалей. Захотел тебе в подарок купить мусульманское покрывало, только денег не было. И подумал я, что когда мы разбогатеем (а до этого днями нужно считать), тогда и мусульманское покрывало купить можно будет.
Взгляд на Баку с позиции путешественника.
Изучающий город по печатным изданиям, в первую очередь, отметил бы множество русских и тюрков (азербайджанцев). Как раз в 1926 году прошла перепись населения (без учета пригородов), показавшая их большинство. Но в письме указываются "армяшки и персияне" в основном занимавшиеся обслугой, поэтому чаще всего контактировавшие с гостями города.
(Согласно переписи в городе насчитывалось 453,3 тыс. жителей, из них: 159 491 — русские, 118 737 — азербайджанцы (согласно переписи населения СССР — «тюрки»), 76 656 — армяне, 19 589 — евреи, 9 239 — татары, 7 882 — украинцы, 7 540 — персы...)
Ох, матушка, забыл тебе написать про два страшных случая, происшедших со мною в городе Баку: 1) Уронил пиджак брата твоего булочника в Каспийское море и 2) В меня на базаре плюнул одногорбый верблюд. Эти оба происшествия меня крайне удивили. Почему власти допускают такое бесчинство над проезжими пассажирами, тем более что верблюда я не тронул, а даже сделал ему приятное — пощекотал хворостинкой в ноздре. А пиджак ловили всем обществом, еле выловили, а он возьми и окажись весь в керосине. Уж я и не знаю, что скажу брату твоему булочнику. Ты, голубка, пока что держи язык за зубами. Обедает ли еще Евстигнеев, а если нет, то почему?
Верблюды на улицах города, причем именно одногорбые, еще одна "мелочь", которую можно было узнать, только посетив Баку.
И конечно прибрежный мазут, который был отличительной особенностью бакинского Бульвара в 20 веке.
Так этот момент отыгрывается в первом фильме (Гайдая), где отца Федора играл Пуговкин:
Перечел письмо и увидел, что о деле ничего не успел тебе рассказать. Инженер Брунс действительно работает в Азнефти. Только в городе Баку его сейчас нету. Он уехал в двухнедельный декретный отпуск в город Батум. Семья его имеет в Батуме постоянное местожительство. Я говорил тут с людьми, и они говорят, что действительно в Батуме у Брунса вся меблировка. Живет он там на даче, на Зеленом мысу, такое там есть дачное место (дорогое, говорят). Пути отсюда до Батума — на 15 рублей с копейками. Вышли двадцать сюда телеграфом, а из Батума все тебе протелеграфирую. Распространяй по городу слухи, что я все еще нахожусь у одра тетеньки в Воронеже. Твой вечно муж Федя.
Постскриптум: Относя письмо в почтовый ящик, у меня украли в номерах «Стоимость» пальто брата твоего булочника. Я в таком горе! Хорошо, что теперь лето. Ты брату ничего не говори.
Баку у Ильфа и Петрова не только в романе
Вообще, "Двенадцать стульев" не единственное произведение писателей, где упоминается Баку. Город, например, упоминается в рассказе "Чёрное море волнуется" (1934).
В нем, директор советского нефтеналивного флота товарищ Паник решает работать по новому.
Сложную для него задачу, Паник в конце концов решает переименованием судов — меняет длинные названия на короткие.
Персонал беззвучно зашевелил губами.
— «Баку»!
— Замечательно. Значит, «Советскую нефть» в — «Баку».
— А «Баку»?
— Что «Баку»?
— У нас давно уже есть пароходик «Баку». Такой, знаете, маленький, чёрненький.
— Ага! Ну это не страшно. «Баку» переименовать в «Лок-Батан», а «Союз металлистов» в…
Локбатан, Карл!
Поселок был заложен в 1932 году за два года до публикации рассказа. Откуда у писателей такие познания в топонимике Апшерона. Ведь на тогдашних картах его точно еще не было.
И «Советская нефть» стала называться «Баку». Это вызывало удивление не только среди советских моряков.
Когда новоиспечённое «Баку» прибыло в один из шведских портов, начальник этого порта долго вглядывался в знаменитые очертания танкера и ничего не мог понять. С виду «Советская нефть», а называется «Баку».
Он прибыл на пароход с визитом и всё допытывался, почему пароход переименован.
— Разве это постыдное название — «Советская нефть»? — спрашивал швед.
Моряки отмалчивались. Объяснять начальнику порта, что у нас наряду с достижениями имеется и Паник, было скучно и противно.
Так были ли писатели в Баку?
Точного ответа я не знаю. Да и навряд ли кто-то уже сможет ответить. Но мы можем выдвигать свои предположения.
Лично я не сомневаюсь что были, хотя есть и небольшой, крайне полемичный, момент — Михаил Булгаков.
Булгаков против Ильфа и Петрова
Пытаясь отыскать в Сети хоть какую-то информацию о посещении Ильфом и Петровым Баку, я наткнулся на серию публикаций о том, что Булгаков, если и не был автором "12 стульев", то участвовал в их создании.
А Михаил Афанасьевич ведь бывал в городе.
Строится эта версия на том, что за четыре года до появления на свет романа Ильфа и Петрова, Булгаков опубликовал рассказ «Ханский огонь» (1924). В нем завязка сюжета в точности походит на начало "стульев".
Тот же "барин", приехавший из того же Парижа, в свою усадьбу, так же инкогнито. Тот же дворник, который узнав "барина", точно так же реагирует. Даже диалоги и описания достаточно схожи:
— Скажи, кабинет-то мой рабочий растащили или цел? (Булгаков)
— Послушай, Тихон, - начал Ипполит Матвеевич, - не знаешь ли ты, дружок, что с моей мебелью? (Ильф и Петров)
Или:
— Во-первых, вот что, - у князя в руках очутился бумажник, - бери. Иона, бери, верный друг! (Булгаков)
— Ну, иди, дружок, возьми еще рубль. (Ильф и Петров)
Впрочем, это могло быть просто элементом творческого плагиата небольшой сцены, или вовсе совпадением.
Были, но как журналисты
Ильф и Петров познакомились в редакции газеты "Гудок", куда обоих устроил Валентин Катаев (старший брат Петрова, который на самом деле Евгений Петрович Катаев).
Газета, как понятно из названия, была центральным печатным органом профсоюза железнодорожников, поэтому ее сотрудники часто ездили в командировки по всем Союзу. Естественно, по большей части железнодорожным транспортом.
Может ли быть, что кто-то из авторов "стульев" был в Баку в служебной командировке? Или не в Баку, а где-то в Закавказье? Баку ведь был фактически окном в регион.
В своей книге воспоминаний «Алмазный мой венец», Валентин Катаев рассказывает о создании "12 стульев" и там упоминает, что перед написанием романа, Ильф и Петров были в командировке по Кавказу.
Возможно ли, что под общим названием "Кавказ", Катаев имеет ввиду и Закавказье?
Скорее всего так оно и есть. Журналисты-писатели ездили по заданию редакции железным дорогам страны и не могли не захватить и Закавказскую железную дорогу, если уж направились в регион.
Об этом же свидетельствует путь отца Федора, следовавшего за инженером Брунсом — из Харькова в Ростов, потом в Баку, из Баку в Батум (все эти ж/д пути были проложены уже в 1911 году).
Из другого письма Вострикова:
Сижу теперь в Харькове на вокзале и пишу вот по какому случаю. Во-первых, очень тебя люблю и вспоминаю, а во-вторых, Брунса здесь уже нет. Но ты не огорчайся. Брунс служит теперь в Ростове, в «Новоросцементе», как я узнал. Денег у меня на дорогу в обрез. Выезжаю через час товаро-пассажирским. А ты, моя добрая, зайди, пожалуйста, к зятю, возьми у него пятьдесят рублей (он мне должен и обещался отдать) и вышли в Ростов – главный почтамт до востребования Федору Иоанновичу Вострикову. Перевод, в видах экономии, пошли почтой. Будет стоить тридцать копеек.
И даже в путешествии поездом Воробьянинова и Бендера есть упоминание Баку:
Вот такие вот дела.
