О феноменальной музыкальной памяти Рахманинова ходили легенды. Однажды в дом к учителю Рахманинова С. Танееву пришёл композитор А. Глазунов показать свою новую симфонию, которую ещё никто не слышал. Прежде чем пригласить гостя к роялю, хозяин тщательно затворил все двери. Глазунов исполнил первую часть своего нового произведения, после чего Танеев пригласил к ним Рахманинова, сидевшего в соседней комнате. Сергей Васильевич сел за рояль и исполнил только что сыгранное им сочинение! «Где Вы познакомились с симфонией? Я её никому не показывал!», — вырвалось у изумлённого Глазунова. На что Танеев поспешил его успокоить, сказав, что Рахманинов сидел в другой комнате и на слух повторил только что услышанное произведение. Впрочем, эту феноменальную часть своего дарования Рахманинов впервые обнаружил в возрасте четырёх лет, когда его мама заметила, что малыш, не пропуская ни ноты, повторяет услышанную от неё мелодию. Это и побудило её начать музыкальное образование маленького гения.
Рахманинов вырос в музыкальной семье. Дед его, Аркадий Александрович, учившийся у Джона Фильда, был пианистом- любителем и композитором. Несколько его сочинений было издано ещё в 18-м столетии. Отец великого композитора, Василий Аркадьевич Рахманинов, был человеком исключительной музыкальной одарённости. Мать Сергея Васильевича была первым педагогом Серёжи по фортепиано, хотя, по его признапнию, уроки с ней доставляли ему «большое неудовольствие». Но четырё года он уже мог бегло играть в четыре руки со своим дедом.
«За сильнейшие музыкальные впечатления детства я должен благодарить свою бабушку», — вспоминал Сергей Васильевич. На каникулы бабушка-генеральша Софья Александровна Бутакова, глубоко верующая женщина, забирала внука к себе в Великий Новгород, водила его в церковь, причащала, возила его в монастырь, где был хороший хор. Там мальчик впервые услышал о канонах осмогласия — «ангельского пения» в квинту, как называли его на Руси.
В доме бабушки он часто слышал старинные песни и канты, которые та знала на память. Познакомился Сережа и с собирателем русских былин, гусляром Трофимом Рябининым. А по утрам мимо бабушкиного дома пастух гнал стадо, играя на берестяной жалейке.
И, конечно, колокольные звоны. Недалеко от бабушкиного дома был храм Феодора Стратилата, и знакомый пономарь разрешал Серёже подниматься на колокольню. Он очень скоро стал разбираться в звонах, названиях колоколов, отличать их по голосам.
Родные, друзья, учителя, знакомые, простые и великие — десятки людей участвовали в становлении уникальной судьбы юного Рахманинова. Первые композиторы империи и безвестные крестьяне в Ивановке, учителя и однокорытники, монахи монастырей, меценаты и женщины, в которых он влюблялся! Вся Россия!
Даже с таким непростым делом, как женитьба, Рахманинова выручали свои, приятели! Почему непростым? Потому что венчать двоюродных брата и сестру — а именно в таком родстве были Сергей Рахманинов и Наталья Сатина из Рюриковичей, утративших княжеский титул, —
закон церковный и гражданский запрещал. Молодые направили прошение государю с просьбой разрешить брак, тем более что они уже три года как были помолвлены. Но дожидаться ответа не стали, прибегли к услугам знакомых офицеров и обвенчались в казарменной церквушке на окраине Москвы. Зилоти и виолончелист Брандуков выступали в роли посаженных отцов. Уже после свадебного путешествия был получен долгожданный ответ от императора Николая II: «Что соединено Богом, не людям разлучать». Рахманиновы счастливо прожили вместе более тридцати лет, родив троих детей. Жена и впрямь оказалась человеком удивительной доброты и преданности.
Ивановка, Тамбовская область. Ноябрь 1980 года. В Тамбове медленно, нехотя, в бледных сумерках, догорает поздняя осень. Окна гостиницы глядят на белую, в дождевых подтёках, монастырскую стену, у которой в 1921 году расстреливали участников «антоновщины», крестьянского восстания против большевиков.
На улице сечёт холодный дождь, день из тех, когда за порог собаку не выгонишь. Собранный в клубе народ отстранённо, с прохладцей слушает двух представителей «Правды» – известного в ту пору фельетониста Илью Шатуновского и вашего покорного слугу, международника.
Вечером Илья Миронович, плотный мужчина с мясистым носом и густым голосом, вспоминает: на фронт ушёл 17-летним добровольцем, в 42-м попал в котёл в Воронеже. «Хрущёв с Мехлисом всё прос...ли. В уличных боях меня ранило, лежу на земле и плачу: вытащит кто-нибудь или нет? Вытащили. До конца войны воевал стрелком-радистом».
«Стреляный воробей», как он себя называл, Мироныч вошёл в историю советской журналистики хлёсткими фельетонами и острой публицистикой, которая убеждала читателей, что автор и швец, и жнец и на дуде игрец. Мог пригвоздить к позорному столбу заокеанских поджигателей войны или дать острастку советским «звёздам», которые заелись и откровенно нарушали «моральный кодекс строителя коммунизма».
Назавтра хозяева предложили нам посетить Ивановку, имение Рахманинова. Приветливые сотрудники скромного, в четыре-пять комнат, музея, восстановленного в 40-е годы, рассказывали, как любил Рахманинов Ивановку, как был счастлив здесь, где родились обе его дочери и где ему работалось так хорошо, как больше нигде в мире.
— Вещи в музее подлинные? — спросил я у милой сотрудницы, представительницы славного племени музейщиков.
— Частично. Просили жителей вернуть что у кого осталось после гражданской войны, когда имение разграбили. Кое-что принесли. Но потом была война, времени прошло много, сами понимаете...
— Понимаю. А имение сожгли?
— Да, — сотрудница отвернула глаза.
В 1917 году последние месяцы в Ивановке были для Рахманинова тяжёлыми. «Уезжал бы ты, барин, отсюда, — говорили ему местные старики. — От греха подальше. Неровён час...».
Усадьбу какое-то время занимал отряд социалистов-революционеров с хмельными матросами под водительством черноволосых интеллигентов со сверлящими взорами, в пенсне и в чёрных кожаных куртках. Потом Ивановку сожгли. Не остановили поджигателей и добрые в прошлом отношения Рахманинова с крестьянским миром (в честь удивительного выздоровления обеих его дочерей композитор некогда подарил общине 209 десятин своей земли).
И у Александра Блока в те же месяцы сожгли в Шахматово библиотеку, о чём он с печалью поведал Маяковскому. А уж сколько в те годы полыхало по стране имений, усадеб, факторий и прочих концессий, не сосчитать.
Но тамбовские — народ особой крутости. Не случайно всего через четыре года после революции 17-го года мятежная губерния преподнесла сюрприз уже новой власти — крупнейшее крестьянское восстание, а заодно и его вожака в лице эсера и политкаторжанина А. Антонова.
После Антоновщины и Кронштадта советской власти пришлось срочно выворачивать на НЭП...
Но это было уже после отъезда Рахманинова из России, где оставалась его душа. Хотя он больше никогда не вернулся в Ивановку, она оставалась для него родным краем, центром земного притяжения, местом, где он был счастлив.
«Ностальгия» — слово почти банальное, когда речь заходит о русских эмигрантах разных поколений и стран, оказавшихся вдали от родных пажитей по своей, а чаще и против своей воли.
Кто-то замолкал на годы, как Рахманинов, ибо его творчество питала сила земного притяжения России. Всего шесть крупных произведений написал или закончил он за годы пребывания на чужбине (1918—1943) — смешная для него, вечного труженика, производительность, в былой жизни он столько мог написать за год. Обложенный контрактами, загнанный гастролями на годы вперёд, он поневоле втянулся в то, что в Америке называют «крысиными гонками»: жизнь в кредит, беспрерывные концертные турне, записи на фирме «Виктор», приглашения дирижировать лучшими оркестрами мира. Он нарасхват, он всем нужен, потому что приносит огромные деньги. Да, он строит прекрасный дворец в немецкой части Швейцарии, называет его «Сенар» по первым слогам имён Сергей, Наталья. Буква «Р» в конце из фамилии.
Доктора, замечая, как он, вечный заядлый курильщик, устаёт от своего бешеного ритма жизни, советуют ему переехать туда, где «потеплее». Он покупает роскошный дом в Беверли-Хиллз рядом с Голливудом, высаживает там берёзки и общается только с русскими. Прислуга, водитель, охранник, помощники, адвокаты — все вокруг него с русскими корнями, все свои, начиная с врача князя Голицына. В семье всю жизнь говорили только по-русски.
Продолжение здесь Автор: Линник Виктор Начало очерка здесь
Источник: газета Слово №12, 2023 Подписывайтесь на газету «Слово»! Подписной индекс: П4244 (индекс каталога Почты России) Подписаться на Почте России через интернет можно здесь Подписку также можно оформить через следующие агентства: ГК «Урал-Пресс» — (подписка в России и за рубежом) ООО «Деловая Пресса» — (цена указана с учётом доставки заказной бандеролью) «Ист Вью» электронная версия
Книга "Сергей Рахманинов: Воспоминания. Записанные Оскаром фон Риземаном" здесь
