Если вы не любите фэнтези, это не ваш контент, просьба понять и простить) Если любите, то простите автора за сбои в графике публикаций, искренне прошу)
Эшпая разместили в кладовой. Посередине, на полу набросали кучу сена, сверху накрыли одеялами — и постель готова. Спалось на удивление хорошо. От сена шло дивное благоухание и Эшпай погружался в сны как в удивительные сказки. Ощущая себя каким-то другим собой, он большую часть суток проводил во сне. Поэтому за прошедшие два дня Принц Хойят так толком и не понял, в чём была нужна помощь хозяйкам избушки. Его просили о многом. Но только Эшпай пробовал сделать требуемое, тут же младшая, а то и старшая из женщин, бросалась помогать уже ему. Он быстро вынужден был признаться, что не способен ничего толкового сделать руками. Тут старшая женщина, которая представилась как Зяма, сощурилась и спросила:
— А чем? Чем способен?
Вопрос несколько огорошил мага. Ну да, магические пассы тоже производились при помощи рук и корпуса, но ведь это совсем иное. Он всегда понимал, что это вовсе не обязательные, а вспомогательные действия. Для того, чтобы привлечь магическую Силу, они не нужны. Просто маги, увы, тоже люди. А значит, испытывают определенные трудности с концентрацией, осознанием своих целей и шумом посторонних мыслей в голове. Короче, просто отвлекаются. Вот для преодоления этой банальной человеческой природы юного мага и начинают обучать различным жестам для разных ритуалов. Каждому жесту соответствует определенное намерение, мысль, или даже только намёк на неё. Движение должно быть безупречно точным. Отработав несколько простых пассов, юный маг долго учится их комбинировать, чтобы являть миру свои задумки. И уж тут не отвлечёшься, движения организуют разум и позволяют овладеть магической Силой.
Неудивительно, что каждая семья бережет наработанные предыдущими поколениями секреты правильных телодвижений. Далеко не каждый маг поднимается на ту ступень осознания Силы, что и Эшпай. Многие верят, что именно в правильных жестах заключен успех. И даже отрабатывают их вместо утренней зарядки. Тут Эшпай усмехнулся. Со стороны это выглядело так, будто смех был ответом Зяме.
— Вот все вы смеётесь. А как сила пропадает — и знать не знаете, что делать, — припечатала Принца бабуся.
«Действительно. Не знаю,» — согласился про себя Эшпай. Повисло неловкое для него молчание.
Но тут Вёсна кликнула мага собирать дрова. Они вместе отправились в лес, прихватив с собой колун и пилу. Это на всякий случай. Так сказала Вёсна, и сразу по пути начала собирать валежник. Поиск был вдумчивый, неспешный. Эшпай ничего походящего на дрова не замечал, и, чтобы быть хоть сколько-нибудь полезным, просто забирал из рук Вёсны найденные ветки. Он тащил валежник, смотрел на лес и поражался размерам деревьев. Удивляло его и огромное количество птиц. Маг упивался густым воздухом и радовался, что вновь ощущает себя здоровым. Думать о том, что с ним было, совсем не хотелось.
— Эшпай, пособить надо, — голос Вёсны был близко, но сама она куда-то пропала. Он осмотрелся внимательней и понял, что стоит перед кроной поваленного дерева. А Вёсна была уже в гуще ветвей.
— Его в недавний ураган повалило. Надо напилить, а то не мы одни тут дрова собираем. — Вёсна протянула Эшпаю пилу. Они принялись работать.
Дело шло туго. Оказывается, пилить двуручной пилой — отдельное искусство, овладеть которым Эшпаю, похоже, было не суждено. Пила застревала, выгибалась, пружинила. Эшпаю пришло в голову, что топором, пожалуй, будет справиться полегче. Но Вёсна воспротивилась этой идее со страшной силой. Так что, пришлось им мучиться дальше. Впрочем, Вёсну скорее забавлял этот процесс. Когда первая ветка была отделена от могучего ствола, она засмеялась:
— А всё-таки молодцы мы! Давай ещё одну и домой.
Со второй веткой было полегче. И всё-же, когда они с Вёсной управились, Эшпай весь взмок от пота. Женщине же было хоть бы что. Только легкий румянец заиграл на её щеках. Она стала поторапливать его. Дескать, солнце скоро сядет. И была права. Эшпай и сам заметил, как переменился свет в лесу.
Наскоро обскубав и разделив ветви на удобные для переноски части, молодые люди поспешили к избушке.
Там Зяма уже приготовила удивительно вкусную и сытную похлебку, после которой Эшпая разморило окончательно, и он испросил разрешения отправиться спать.
— Иди, иди, милок. Попить вот с собой возьми, — Зяма сунула ему кувшин с напитком из каких-то ягод.
Эшпай примостил кувшин на одну из полок кладовой и моментально заснул.
Сон ему сегодня снился не сказочный, а обыкновенный... Как будто он лежит на своём спальном месте в кладовке и слышит разговор Зямы и Вёсны.
— Не смогу я... Он такой наивный. И невинный, — это Вёсна.
— А что ж поделать, доченька. Другого-то мы можем и не дождаться. Надо, родная, надо. Мне уж скоро помирать.
— Мама, да какое скоро?
— Это тебе сейчас кажется, что двести лет — много. А доживешь до моих годков, увидишь, как быстро они под горку покатятся, — вздыхала бабка.
— И что ж делать? Как к нему подступиться-то?
— Да обыкновенно. Нечего выдумывать. Давай уже завтра, нечего тянуть. Четыря дня уж прошло.
Эшпай понял, что молодая женщина встала и направилась к двери его кладовки. Странный, странный сон...Как будто и не снится всё это ему вовсе... Так он подумал и проснулся. Хотелось пить. Он протянул руку за кувшином.
— Слушай, Пури, а если Акарсия попросит добыть девчонку не меня? — Книппер полулежал в кресле-качалке, лениво потягивая хмельной мед.
— А кого? Меня? Тоже не беда, — Пури сидел на табурете и яростно, не сказать иначе, наворачивал жаркое из горшочка. Впрочем, правильнее эту емкость было бы назвать горшком.
— Шутишь? Тебе можно. Ты практически ничего не теряешь.
— А ты что теряешь? Ну смотри — девчонка поблизости только одна. Срок назначен. Приведет её кто другой — точно так же сдадим Акарсию магистрату в момент передачи. Тебе же меньше ноги топтать.
— Ну вроде всё так. Но что-то меня беспокоит. Вот как мы уследим, в какой момент Акарсии девчонку передадут? — тон Книппера был ровным, а фигура и вовсе вальяжной. Тем не менее, Пури было очевидно, что Нот обеспокоен не на шутку.
— Слушай, ты вроде умный, а иногда тупарь тупарём. — Нот Книппер никак не отреагировал на это замечание Пури, — Акарсии-то девчонка зачем? Правильно, в жертву. Поэтому она сразу же начнет «ушедшим» названивать, что подношение готово. А медальон её с кем соединит? Правильно, со мной. Мы ей время установим и подвалим в сопровождении законной власти, — Пури решительно соскоблил жаркое со дна горшочка.
— Что-то мы упустили. Я чую. Просто башка уже не варит.
— Ты бы мёду меньше пил, тогда бы всё варило. Прикажи ещё чего-нить принести. Жрать хочу.
— Протрезви меня, я тебе сам принесу. А то ты мне всю прислугу распугаешь. Они и так по стеночке ходят, когда ты в доме. — Вопреки своему обычному тону, Книппер был серьезен.
— Ну так ты меня покорми, и пойду я. Буду ждать тебя, где обычно. И насчет цены за девчонку — ты уж учти, сколько я Силы-то потратил. Восстанавливаться долго теперь. - Пури резко выдохнул одновременно с движением кисти в сторону Книппера.
— Да учту я всё. Не учи батьку детей делать. — Книппер протрезвел, но остался озабочен. Расслабиться с помощью алкоголя не вышло. Ну ничего. Сейчас еще рывок — переговоры с Акарсией, и закрутятся шестеренки их с Пури плана. А после он отдохнет на славу.
Еще через час Госпожа Акарсия Ватум и господин Нот Книппер вышли из муниципалитета, каждый держа в руках по свеженькой, заверенной представителем власти бумаге. В той, что была в руках у Акарсии, говорилось, что ввиду исключительности обстоятельств, ей предоставляется право захоронить тело той, что звалась Цветик Псиц, в своём фамильном склепе.
Бумага Книппера выглядела попроще, и сообщала, что госпожа Акарсия Ватум не имеет претензий к господину Книпперу за репутационный ущерб, нанесенный ей лично и возглавляемому ею филиалу банковской сети господином Книппером в ходе взаимодействий с другими филиалами восемнадцатью годами ранее.
— Ну что ж, будьте здоровы, Акарсия, — Книппер приподнял шляпу и направился к своей лошади.
— Погодите, Книппер. У меня есть ещё одно предложение.
— Акарсия, мы всё выяснили еще вчера, — Книппер вскочил в седло.
— Это совсем другое дело, — практически выкрикнула Акарсия.
— Другооее? — удивленно протянул Книппер.
— Да. Где бы мы могли поговорить без свидетелей?
— Хм... Вы переживаете за свою репутацию? — Акарсия молчала. Пока план Пури работал как часы и Нот продолжил:
— Приезжайте к «Медовым кущам». Пообедайте. И незаметно ступайте на второй этаж.
Комната четыре. Буду ждать вас до заката. — Книппер уверенно пришпорил лошадь.
Госпожа Ватум медленно, пошаркивая, побрела к своей лошадке. Похоже, она уже слишком стара, чтобы ездить верхом.
***
На следующее утро Эшпая разбудил деликатный стук в дверь.
— Просыпайся, пойдем, допилим,- позвала Вёсна.
Он быстро отправился на улицу, чтобы умыться и справить нужды организма.
— Завтракать будешь? — донёсся из избушки голос Вёсны.
— Будет, будет, — ворчливо ответила за мага Зяма.
Эшпай подумал, что при такой слышимости, все его утренние дела не остаются тайной для женщин. Вновь стало неловко. Его натура и воспитание были несколько деликатней, чем тот образ жизни, который приходилось вести в избушке. Некстати пришла мысль о том, что за всё время пребывания здесь, он ни разу не помылся полностью.
— Да где ты там, каша стынет, — Зяма решительно оборвала его размышления.
Впрочем, каша остыть не успела. Когда Эшпай зашёл в дом, от неё шёл пар с тонким незнакомым запахом. Принц без промедления взялся за угощение. Предыдущие дни приучили его к тому, что вся еда незнакома, но тем не менее вкусна.
Может, стоит освоить искусство приготовления пищи? Раз уж больше он не маг. Вернуться в родные края и открыть там ресторанчик с северными блюдами. А что, не так уж плохо. И магия не нужна. Выбрать себе жену из простых женщин, но по сердцу. Ездить по далеким краям в поисках новых рецептов и продуктов.
— Спасибо, вкусно, — улыбнулся он, заметив, что его чашка пуста.
— Ну и хватит пока. Идите уже, скоро солнце распалится, — бабуся была сурова, но её тон уже не мог обмануть Эшпая. Ей определённо было приятно, что он ценил угощенья и не стеснялся об этом говорить.
Вёсна с приготовленным инструментом ожидала его на поляне. Пошли тем же путем, что и вчера. Солнце и правда пригревало всё сильней. Даже привычный к жаре Эшпай радовался, когда закончился отрезок пути, пролегавший через луг, и они вступили в сень леса.
По сравнению со вчерашним днём, юноше стало куда легче управляться с пилой. Когда солнце достигло зенита, они с Вёсной напилили столько дров, что едва под силу унести. Крякнув, Эшпай принялся грузить всё на себя. Но Вёсна решительно забрала у него существенную часть поклажи и уложила себе на плечи. Шли молча. К моменту, когда достигли луга, жара начала спадать. Но всё же этот участок пути дался Эшпаю очень нелегко. С усмешкой припомнил он, как бегал по этой траве до мокрых волос. Теперь он чувствовал, что пот пропитал каждую клетку его организма. Брови и ресницы уже не могли сдерживать поток соленой влаги, стремившейся с волос и лба Эшпая вниз. Пот ел глаза. Шея и плечи перестали ныть и как будто окаменели. Ноги гудели. Этот гул пронзал всё тело и колоколом отзывался в голове. Хотелось помотать головой, чтобы отогнать этот звук, но сил хватало лишь на то, чтобы шаг за шагом передвигать ноги. Завидя избушку, Эшпай даже не обрадовался тому, что конец пути близок. Как в забытьи он дошел до крыльца, свалил свою поклажу во дворе и сам растянулся рядом.
— Эй, устал? Попей — Вёсна протягивала ему знакомый кувшин. Он жадно припал к нему, и отдал только тогда, когда ни капли ягодного напитка не осталось внутри.
— Ну что? Полегче? — надо же, у неё ещё силы позаботиться о нём есть, поразился Эшпай. И понял, что действительно полегче. А ещё — что от него воняет.
— Пойдем, освежимся, — Вёсна стояла над его лицом.
— Куда?
— Да пруд у нас есть хороший. С ключами. Прохладный.
И тут Эшпаю захотелось ключевой прохлады так, как, наверное, никогда и ничего ещё не хотелось в этой жизни. Он буквально подскочил и вопросительно уставился на Вёсну: куда, мол, идти.
Оказалось, пруд действительно рядом, но незнающий о нём человек вряд ли бы нашёл его. Он был с противоположной от луга стороны, в сосновом перелеске.
Вода казалась радужно-медной, вероятно, от сосновых иголок, устилавших берег и дно пруда.
— Разувайся, — скомандовала женщина, когда они были уже недалеко от воды.
Спорить Эшпаю и в голову не пришло. Он моментально скинул свои боты и ощутил острое наслаждение, зарывшись ногами в слежавшуюся хвою.
А Вёсна, между тем, вслед за обувью, начала снимать одежду. Подойдя к пруду, она без малейших сомнений, сняла нижнюю рубаху и пошла в воду абсолютно нагая.
Эшпай почувствовал, как от увиденного заколотилось сердце. Правильней было бы отвернуться, но он никак не мог. Напротив, он всё пристальней разглядывал изгибы тела Вёсны, бывшие для него совершенным откровением. В одежде она выглядела немного бесформенной и пожившей уже женщиной. Но сейчас магу открылась истина. Вёсна была в самом расцвете женской красоты. Причем именно той, какая особенно волновала Эшпая. Дыхание перехватило. В этот момент Вёсна обернулась и, брызнув в его сторону водой, позвала:
— Идём!
Не помня себя, Эшпай быстро разделся и устремился на зов.
***
Акарсия доехала до дома и тут же прилегла отдохнуть. Банк подождет. Ничего не случится, если сегодня все поработают без её присмотра. Тем более, на несколько месяцев вперед тетушка Псиц успела предсказать подруге течение рабочих дел.
Цветик...Цветочек... Кряхтя, Акарсия поднялась с низенькой софы и отправилась в склеп. Амулеты работали как надо. Если не смотреть на затылок тетушки Псиц, она казалось уснувшей глубоким сном. Вон и грудь слегка колышется...Нет, показалось. А склеп потихоньку вибрирует от удерживаемой рядом с телом Силы ушедшего оракула. Сколько ещё выйдет удерживать эту мощь? Никто не знает, никто не пообещает. Ведь именно Сила правит в этом мире, а не маги и люди управляют Силой. И именно это хочет изменить старуха Акарсия. Дать людям возможность менять мир. Как там, на Севере. Вот её миссия, её дело, то, что держит бренное тело на этом свете.
И всё же надо отдохнуть. А потом ехать на встречу с Книппером. Чёртов пройдоха. Назначил ей свидание в «Медовых кущах». Она усмехнулась... Сам Нот Книппер вызывал у Акарсии определенное раздражение, но вот ход его мыслей, его остроты... Манера общения подсказывала, что Книппер и она — одного поля ягоды. Акарсия тоже любила тонко намекнуть человеку, что знает его секреты. А потом наблюдать за реакцией. Что ж, Нот Книппер такого удовольствия не получит. Реакции не будет. Никакой. «Медовые кущи», так «Медовые кущи». Давненько она там не бывала. А ведь буквально полтора десятка лет назад наблюдение за гибкими хорошенькими полуголыми танцовщицами пробуждало в ней такой огонь, какой не смог зажечь ни один мужчина. А их, на удивление почтенному обществу, было весьма много. В какой-то момент она бросила считать. Кто запомнился — тот запомнился, а остальные — не в счёт.
Да, внешностью Акарсия не удалась. Это было ясно с детства. Но кто сказал, что только оболочка интересна противоположному полу? Влечёт к человеку его энергия. Ум. Личная сила, если на то пошло. И никакой магии. Хотя немного можно. Амулет для придания нужной округлости фигуре ещё никому не мешал. Только вот девчонки в «Кущах» были хороши и без амулетов. Настолько хороши, что иной раз Акарсия с одной из них поднималась на второй этаж. И что же из того, что это известно Книпперу. Во-первых, эта забава уже давно наскучила ей. Во-вторых, стесняться ей нечего, любая из девушек может подтвердить, что в номере не происходило ничего, способного смутить благонравных матрон. Акарсия Ватум просто хотела полюбоваться барышнями без музыки, и немного поговорить с ними. И совсем уж редко погладить волосы. Особенно хороши они были у последней, восточного вида девицы. Темно-каштановый водопад, переливающийся на свету всеми оттенками радуги.
