Проспект Исмаила Самани, главная улица Ходжента, пересекает город с севера на юг, переходя Сырдарью по мосту, а после южного выезда из города, в пригородах превращается в Гафуровский проспект, по которому можно попасть в узбекистанскую часть Ферганской долины и на восток таджикистанской Согдийской области.
Но сразу после южной границы Ходжента по Гафуровскому проспекту начинаются крупнейшие пригороды "таджикистанского Петербурга" - бывший "Атомабад", сейчас город Бустон, и посёлок Гафуров, служащий для Ходжента главным транспортным узлом.
Средняя Азия, как регион далёкий, не пострадавший от войны, слабо урбанизированный и поздно индустриализировавшийся, оказался затронут советским массовым жилищным строительством в последнюю очередь, и даже пятиэтажки тут нередко имеют лишь четыре этажа.
Во многих больших среднеазиатских городах современные многоквартирные дома появились в виде пары микрорайонов, и только ближе к концу брежневской эпохи.
А уж послевоенный неоклассицизм, больше известный как "сталинский ампир", заметен в основном в крупнейших городах.
Неожиданным исключением стал Чирчик под Ташкентом, с его гидроэнергетикой и химической промышленностью.
Но ходжентский пригород Бустон в Таджикистане однозначно превзошёл своего узбекистанского коллегу.
Дело в том, что Бустон, до недавнего времени Чкаловск, был первым местом обогащения урановой руды в рамках советской ядерной программы.
А на это дело уже в первые послевоенные годы не жалели средств - как на добычу и производство, так и на города и посёлки, связанные с программой.
Фактически, это были первые советские наукограды, только построенные на одно-два десятилетия раньше и поэтому вместо хрущёвского и брежневского функционализма, испорченного экономией как на проектировании, так и на строительстве, они получили неоклассические формы послевоенной архитектуры.
Ансамбль, сформировавшийся в центре таджикистанского Чкаловска - один из лучших образцов цельной застройки небольшого города в стиле сталинского ампира на всём постсоветском пространстве.
На мой вкус, он может сравниться только с центральной площадью Заволжья у Нижнего Новгорода.
Качество застройки центра бывшего Чкаловска таково, что если встать на главной площади, немного уменьшить масштабы и расстановку зданий, то вполне можно подумать, что всё это каким-то образом оказалось перенесено в Северный Таджикистан откуда-то из Центральной России ещё при жизни Александра Сергеевича Пушкина.
Чкаловск совсем недавно, в 2016 году, чуть ли не последним в Таджикистане потерял своё советское название, поменяв имя на Бустон ("Цветущий"), и до недавнего времени на центральной площади стоял памятник Ленину.
А центральная площадь, кстати, до сих пор называется в честь 850-летия Москвы - видимо, это непреходящие итоги интенсивной дипломатической деятельности прошлого мэра Москвы Лужкова.
При этом, на самом деле, весь этот неоклассический ансамбль невелик: только центральная площадь и прилегающие к ней кварталы.
За его пределами - позднесоветская застройка, впрочем, такая же компактная и аккуратная.
И позднесоветский антураж.
Попадаются приметы независимого Таджикистана, но не очень много.
Кое-где лежит печать упадка, но только упадка, не запустения.
И если Нижний парк на западе города, фактически, превратился в пустыню, то Верхний парк переименовали в честь Садриддина Айни и благоустроили не хуже чем в Душанбе или Ходженте.
И ещё с километр во все стороны - никакого частного сектора, и никакого самостроя, и даже базар ближе к выезду на трассу Гафуровского проспекта выглядит так, как будто он где-то в Восточной Европе, а не в Центральной Азии.
Эта цивильность - следствие не только гармоничной, упорядоченной застройки центрального ансамбля и окружающих его кварталов, но и того, что сейчас Бустон в полтора раза меньше Чкаловска тридцатилетней давности - 38 тысяч жителей по сравнению с тогдашними 57.
Но при этом город не пришёл в упадок настолько, чтобы сильно нарушилась городская среда.
Но и среднеазиатскому новому, которое могло бы заслонить советское старое, особо неоткуда было взяться.
Город давно не является частью ни советского, ни какого-либо другого атомного проекта, и индустриальным центром его теперь сложно назвать.
Население, когда-то состоявшее в основном из русских, в большой степени сменилось.
Теперешний Бустон едва ли можно назвать наукоградом (хотя некоторые признаки остались), это в первую очередь цивильный и роскошно выглядящий пригород второго города Таджикистана.
Некоторые признаки - это в первую очередь горно-металлургический институт Таджикистана, когда-то техникум, готовивший кадры для "среднего машиностроения", как в СССР шифровали называли атомную отрасль.
Если ехать дальше по Гафуровскому проспекту, то Бустон без всякого перерыва сменяется посёлком Гафуров с железнодорожным вокзалом и аэропортом.
Бободжон Гафуров, в честь которого назван и проспект, и посёлок - это пример нередкого в Средней Азии сочетания культурной деятельности и власти в одном лице: это академик-историк, после войны фактически управлявший Таджикской ССР.
Хотя вот на дальнем от Ходжента выезде в сторону объездной дороги и Ферганской долины опять стоит памятник вездесущему Исмаилу Сомони - на этот раз на коне.
Но и без вездесущего президента Рахмонова, как и в Бустоне, не обошлось.
Название "Гафуров" сравнительно недавнее, одно время посёлок-"аванпорт" северной столицы Таджикистана даже назывался "Ходжентом" - в то время, когда собственно Ходжент был Ленинабадом.
Хотя станция в посёлке Ходжент всё равно называлась "Ленинабад".
Ходжентский аэропорт, расположенный на западе Гафурова, сейчас можно назвать главными воротами во внешний мир для таджикистанской Северной Столицы.
Впрочем, для внутреннего сообщения автомобили, микроавтобусы и автобусы всё же остаются главным видом транспорта, хотя автомобильная дорога на Душанбе и идёт через два трёхкилометровых перевала.
А прямой железной дороги нет: надо дважды пересекать узбекистанско-таджикистанскую границу и делать крюк через Самарканд и Карши.
Транзитная железная дорога мимо Ходжента была построена в самом конце XIX века вдоль Сырдарьи для связи Ферганской долины с внешним миром.
А сейчас на этой магистрали остались только два поезда. Поезд "из Таджикистана в Таджикистан" Ходжент - Душанбе ходит не каждый день и обычно делает перерыв на зиму, а последний поезд, до сих пор ходящий из Ходжента в Россию (Ходжент - Волгоград) курсирует хоть и весь год, но примерно раз в неделю.
Душанбинский поезд не так давно ходил до Канибадама, таджикистанского города на северо-востоке Согдийской области, у самой границы с узбекистанской частью Ферганской долины, но потом его сократили до Ходжента.
А после того, как в 2016 году Узбекистан выстроил прямую линию в Ферганскую долину полностью по своей территории, пересекающую Кураминский хребет по длинному Камчикскому тоннелю, транзитных пассажирских поездов, идущих через станцию Ходжент из Узбекистана через Таджикистан в Узбекистан, не осталось.
Хотя товарных поездов на этом участке, судя по всему, ещё хватает.
Но жизнь посёлка Гафуров вертится вокруг вокзала, пусть он больше и не является крупным транспортным узлом.
Да что там - и настоящего вокзального здания, обслуживающего второй город страны, сейчас нет: старое советское сломали, а новое никак достроить не могут.
