Есть мнение, что кроманьонцы, неандертальцы и денисовцы, – не говоря уж людях более древних, – на реконструкциях смахивают на бомжей. Это общее мнение, – при взгляде на портрет «денисовца» каждый вспоминает, что это утратившее под воздействием спиртосодержащих жидкостей человеческий облик лицо уже где-то видел. И, отметив сей факт, обычно, люди данное мнение принимают. Ибо учёным – виднее.
Тем более ценным представляется комментарий, в котором ставятся правильные вопросы и делаются верные замечания.
Учёным – виднее. Но видят они лишь то, что можно установить по костям черепа. То есть, только основные черты лица, – близко, однако, не точно. Лицо же – не столько черты, сколько общее впечатление. Реконструкции же создают впечатление неряшливости.
...Интуитивно, представление о человеке, живущем в пещере, лупящем мамонтов дубиной, как о грязном полуживотном, – очень убедительны. Такое представление вошло в традицию и отразилось в зеркале палеоживописи ещё в позапрошлом веке. То есть, тогда, когда действительно считалось, что древние люди жили преимущественно в пещерах и махали дубинами. Дополнительно данное представление укреплялось другим предрассудком, – о каменном веке, как эпохе «когда весь продукт был жизнеобеспечивающим». Предполагалось, что – с такими-то примитивными орудиями – древний человек влачил жалкое существование на грани выживания. Антрополог примерял ситуацию на себя, и приходил к заключению, что с одним лишь рубилом, как-то так он бы и выглядел.
Позже… данные представления продолжили оставаться убедительными интуитивно. Накопление знаний не привело к их опровержению. Потому что они неопровержимы. Находки не позволяют определить, насколько древний человек был опрятен. Но так ли уж естественны и логичны представления о неряшливости первобытных людей?
Наблюдательная антропология, – изучение обычаев народов остающихся в каменном веке ныне, или же остававшихся в недавнем прошлом, – оснований заподозрить древнего человека в неряшливости не даёт. Представители примитивных племён уделяют своей внешности много внимания. Тщательный уход за собой характерен более для мужчин, чем для женщин, и занимает массу времени, – вопреки упомянутому выше предрассудку, почти всё оно у «дикарей» свободно. Уделяя всему, что можно назвать «работой» не более трёх часов в день, первобытный человек оставался вполне упитанным.
Людям каменного века не было безразлично, как они выглядят. И особенно как одеваются. Причём, последнее, даже в случаях если носить одежду в их краях принято не было. При отсутствии одежды, как таковой, внимание переключалось на причёски, украшения, раскраску (макияж). И процедуры, связанные с приведением себя в соответствия с местными представлениями о приличном и прекрасном, могли быть весьма мучительными. Например, мужчины некоторых из племён Новой Гвинеи бреются, выдергивая волоски по-одному. О шокирующем пирсинге, шрамировании, удалении или заточке зубов и прочих телесных модификациях упоминать излишне.
...Собственно, условный «дикарь» следил за собой куда тщательнее, чем, скажем, крестьянин средних веков, – который, в свою очередь, тоже не был так уж убог и грязен, даже если представлять его в рабочей одежде. Поскольку, дикарь не на помойке себя нашёл. И очень высоко себя ценил, соответственно. В отличие от крестьянина, он не находится внизу социальной пирамиды. И не мог там оказаться ввиду отсутствия представлений о «пирамиде», – если только действительно не спивался и не превращался в бомжа при столкновении с цивилизацией, что нередко происходило с аборигенами Австралии… В естественной же среде обитания первобытный человек воспринимал себя, скорее, как аристократа, принадлежащего к самому древнему и славному роду, какие только бывают. Своё племя он считал цветом человечества, а предков – полубогами, как минимум.
...В чём слабость данных, – вполне очевидных, – рассуждений? В том, что они относятся тем людям каменного века, которых застала на планете рациональная наука. Почти же исключительно это раннеземледельческие неолитические племена, находящиеся на разных этапах разложения первобытно-общинного строя. Охотников и собирателей осталось мало, – и часто это тоже люди «лесного» неолита, живущие там, где невозможно земледелие. Совсем уж дикие племена Тасмании и Огненной Земли, скорее, кажутся деградировавшими… То есть, наблюдательных данных о людях палеолита у науки нет. Может, они, действительно за собой не следили?
Последнее время появляются новые факты, свидетельствующие, например, что краска для тела использовалась ещё 200 тысяч лет назад. Однако, это всё спорно. Опереться можно лишь на общие соображения, – в комментарии, кстати, высказанные, и являющиеся вполне научными. Наука же давно пришла к заключению, что реконструкция вымершего животного скорее всего ошибочна, если результат производит отталкивающее впечатление. Любое здоровое животное выглядит опрятным и, если не красивым, то достаточно привлекательным внешне…
Исключение из правила есть: голые землекопы, глубоководные рыбы, пауки. Но это именно исключения, и каждое из них имеет специальное объяснение. В норме же, человеческие представления о телесной эстетике сформированы отбором, – и направлены на предотвращения контактов с животными больными или ядовитыми. Это хорошие, эффективные, универсальные критерии, срабатывающие почти всегда, – независимо от эволюционной близости животного к человеку…
То есть, неверно изображаются и австралопитеки, представляемые… какими-то неухоженными и облезлыми. С какой бы стати, они, с точки зрения человека, должны выглядеть хуже шимпанзе и горилл? Если все здоровые животные – красивы, почему предки человека должны оказаться исключением?
Бонусные статьи на Boosty и поддержка канала
А архантропы и палеоантропы почему тогда на каких-то чертей похожи?
Это риторический вопрос. Ранние люди могут выглядеть отталкивающе, так как неосознанно трактуются, как «неправильные», а значит «больные» люди. Но и в таком случае касаться это может черт физического строения, а не общего впечатления «неряшливости».
