В этом году я даже не заметила, как, когда и откуда вдруг пришла зима. Был влажный, хмурый, но тёплый ноябрь, в котором так хорошо гулялось во всём осеннем и которым так хорошо дышалось, но который вдруг, как по щелчку пальцев, заморозил, задул и завьюжил совсем не по-ноябрьски.
В общем-то, ничего необычного, всё почти своевременно, всё так, как должно быть. Но всё равно удивительно. Каждый год удивляюсь тому, как быстро бежит время, как быстро сезоны сменяют друг друга и как стремительно преображается мир вокруг.
В ночь на последнее воскресенье месяца случился самый сильный мороз ноября, и на утро все вокруг покрылось изморозью. От тёплой и нежной мороси поздней осени не осталось и следа. В тот день я поехала в деревню, где не была уже долгое время, и дорога выглядела так волшебно, что песня о ёлках в треугольных платьях закрутилась в голове сама собой.
Когда я приехала, в деревне стояла пронзительная тишина. О том, что жизнь здесь идёт своим чередом, свидетельствовали только облака сизого дыма, струящиеся в безветрии прямо вверх из печных труб.
Весь окружающий пейзаж был надежно укрыт белым, но, как только я наполнила кормушки, на посеребренных ветках деревьев тут же появились ярко-желтые пятна. Синицы уже давно хозяйничают на деревенских улицах, а снегири пока держатся в отдалении, летают небольшими стайками, которые я видела в тот день дважды — над дорогой и на поле возле леса.
По сравнению с прошлыми зимами, нынешняя всё же пришла к нам чуть раньше обычного, и к первому декабря мы уже успели к ней привыкнуть. За весь ноябрь солнце показалось нам всего пять раз, а осадки выпадали чуть ли не каждый день, и на полпути дожди сменились снегопадами. Такого количества снега под конец календарной осени не было в наших краях уже много лет.
Пришли постоянные морозы, снег ложился и не таял, а под конец месяца случилась целая снежная буря, сбивавшая с ног и заметавшая всё вокруг со звуковыми спецэффектами — последняя нетерпеливая выходка ноября.
Дни стоят сейчас самые короткие, а из-за хмурого низкого неба кажутся совсем мимолётными, поэтому, приехав в деревню, сразу, пока ещё относительно светло, иду на прогулку к реке. Пару недель назад, когда я уезжала в город, здесь не было ни снега, ни льда, только воздух был наполнен пронизывающей промозглостью. Но сейчас на реке уже появились первые хрупкие забереги.
Вся растительность вдоль берегов — деревья, кусты и ещё не поникшие сухие травинки — покрылись кристаллами изморози, похожими на кокосовую стружку, и застыли. Всё застыло вокруг, ни дуновения ветра, ни шороха, как будто меня вместе с этим пейзажем кто-то ненароком сфотографировал, и теперь я застряла в этом моменте — ни вперёд, ни назад. Течение жизни остановилось, осталась лишь эта заколдованная статичная картинка.
Мне часто говорят, что я тонко чувствую природу. Но кажется, что эта чувствительность делает меня от природы слишком зависимой. В разгар осеннего листопада я оказалась такой же неприкаянной, как эти безумные ветры, закручивавшиеся раздражительным вихрем. Они не имеют ни цели, ни направления, ни возможности вернуться и начать сначала. Они мечутся из стороны в сторону и могут только разрушать, но никак не созидать.
А под конец ноября, когда природа застыла и уснула, кажется, что и я застыла, застряла в одной и той же недвижимой картинке, в которой визуально всё хорошо и красиво, но на самом деле совершенно ничего не происходит.
И так бывает не только у меня. Сезоны — это всегда эмоции и чувства. Связь с природными явлениями чувствуют многие, кому повезло не разорвать окончательно пуповину с землей и не отгородиться от природы за баррикадами из стекла и бетона. Как пишет Рёко Секигути в своей книге «Нагори. Тоска по уходящему сезону», с каждым сезоном нас связывает что-то личное.
«Чувствовать эту связь всегда, наверное, и значит — être de saison, как говорят французы: чувствовать время, не отставать от жизни...»
Чувствовать время. Чувствовать природу. Жить в природе.
Главное здесь — не ошибиться в своих чувствах и наблюдениях. Если жить в природе, то быть в ней до конца и полностью. Ведь когда нам кажется, что вокруг ничего не происходит, мы, конечно, глубоко заблуждаемся. Природа продолжает жить и шевелиться, а вместе с ней продолжаем жить и мы.
Взмах ресниц, глубокий вдох, и заколдованная картинка ожила. Качнулись посеребренные колючки репейника, замурлыкала на перекате река, чёрный ворон на сумеречном дозоре прострелил серое небо звонким «кру», а в ответ ему недовольно закряхтела бесцеремонная сойка. Зашуршали засахаренные сосновые ветки, и часы снова пошли.
Отмираю, оттаиваю и ухожу ещё дальше, где тропу украшают гирлянды скованной изморозью ольхи. Кажется, что задует ветер чуть сильнее, и эти застывшие серебристые серёжки зазвенят как колокольчики, оповещая всю заспанную округу о том, что зима пришла.
Зима пришла и расцеловала румянцем щёки. Возвращаюсь домой, здороваюсь на ходу. Воскресенье, и деревенские жители, услышав звон, выползли из натопленных домов, чтобы прогуляться по запорошенным улицам. Идут, скрипят незапятнанным снегом, и почему-то улыбаются. А почему бы не улыбаться, когда тебе не грустно и не холодно? Ведь ты живёшь в природе.
Дом встречает теплом, но это контраст после мороза, и я снова затапливаю ещё не остывшую печь, кидаю дрова на алые угольки, а потом иду ставить чайник. За окном всё так же суетятся синицы, и окружающая их серость вскоре превращается в синеву. Лицо горит от зимней ласки, но она по-другому не умеет. Привет тебе, зима. Надолго к нам?
На этом пока всё. Спасибо, что дочитали до конца. Если вам понравилась эта публикация, поставьте, пожалуйста, палец вверх. До скорых встреч!
