Она не могла сказать, сколько прошло времени – телефона, понятное дело, не было, а наручных часов она не носила. Но примерно через час дверь снова открылась, и тот же парень принес поднос с едой. Это была лапша доширак, уже залитая кипятком, два куска хлеба, кружка с чаем.
- Ешь, – грубо сказал он.
- Я в туалет хочу, – с надеждой проговорила Леся – может, получится осмотреться и получить обувь.
- Ведро вон, – махнул он рукой.
- Ведро?
- Не нравится – ходи под себя, – ответил он и направился к двери, не выпуская ее из обзора.
- Ну а перекись хотя бы можно? У меня руки все изранены, тут бактерий, наверное, тьма!
Она вытянула вперед ладони, чтобы он убедился, что ей и правда нужна помощь. Парень осмотрел ее руки и сказал:
- Ладно.
Он ушел и вернулся с перекисью и ватой.
- Дернешься – подпорчу твое хорошенькое личико, – пообещал он.
Леся сидела спокойно, решив, что сейчас ей все равно не сбежать. Нужно попытаться понять, что здесь происходит, а раз он – ее единственный связной с внешним миром, то нужно попытаться разговорить его.
- Не буду, – пообещала она. – Очень больно.
Он протянул ей вату, вылив на нее изрядную долю жидкости из флакона. Леся принялась протирать ладони и царапину на руке, специально выжимая слезы.
- Ну чего ты ноешь как ребенок! – буркнул он.
- Я и есть ребенок, – ответила Леся. – Мне всего шестнадцать.
Парень шагнул вперед, видимо, чтобы лучше ее рассмотреть, и Лесе удалось увидеть его глаза – очень светлые, как талая вода. Она не смогла прочитать ничего про своих похитителей, но он явно испугался, что она малолетка, и думал, что она врет – выглядит взрослой и очень даже привлекательной.
- Врешь, – спокойно сказал охранник.
- Не вру. Скоро семнадцать. Но это все равно еще ребенок.
Он помолчал, потом кинул:
- Ешь, пока не остыло.
И ушел.
Лесю сложно было испугать бытовыми трудностями – ни ведром, ни скудной едой, ни постоянным страхом, все это она уже проходила. А вот непониманием день сейчас или ночь, ее оказалось легко сломить, потолок ужасно давил на нее. Считая количество приемов пищи, Леся определила, что прошло два дня, за ночь она принимала самый большой перерыв в посещении охранника. Она попыталась узнать его имя, но на все вопросы он отвечал «не положено» или «еще слово, и получишь». Но Леся изо всех сил строила слабую и запуганную девочку, иногда ловя в его взгляде жалость и еще что-то, что он старательно скрывал.
- Не уходи, поговори со мной! – попросила она после того, как охранник принес ей подобие завтрака – бутерброд с колбасой, чай, кашу из пакетика.
- Я тебе что, подружка? – огрызнулся он.
Леся не стала рисковать, но после завтрака постучала в дверь и, не дожидаясь пока ее опять снесет дверью, села сбоку и принялась говорить: про маму, которую угробила тетя Сара, про то, как она ненавидела их с Викой, про дядю Георга, который решил взять в жены одну из племянниц.
- Если я останусь здесь, моя сестра так и будет у него в плену, – сказала Леся. – Мне нужно выбраться отсюда. Или это он меня похитил?
Она не знала, слышал ли ее охранник или нет, но все равно продолжала говорить. Чтобы не потеряться во времени, Леся делала зарубки куском бетона на тумбочке, а по ночам призывала на помощь Матвея, как она делала тогда, перед отъездом с дядей Георгом.
«Раз у меня получилось один раз его призвать, получится и другой», – уверяла она себя.
Мысленно Леся посылала ему картинки дома, где жила Эмилия, в надежде, что Матвей сможет раскопать, что за люди вступились за девочку. Если это, конечно, не дядя Георг.
Так прошло еще три дня. Ничего полезного от охранника узнать не удалось. Зато он разрешил называть его Иваном. А еще она смогла уловить в его глазах смутный образ коридора и выхода наружу – он думал, что сейчас пойдет покурить. Несколько часов Леся потратила на рассуждения о том, как можно сбежать – сбить его с ног тумбочкой, прорваться наружу... Но она была босиком и без верхней одежды, далеко ли она так уйдет? Да и где находится это здание – вдруг оно за городом?
Когда у нее заныл низ живота, Леся поняла, что ей нужны прокладки, но просить об этом постороннего мужчину было неловко. Хотя бы не смотреть в глаза, когда будет говорить. Она сделала так, как делала все эти дни, когда хотела поговорить – легонько постучала в дверь и тоненько попросила:
- Мне нужны гигиенические штуки. Ну, ты понял.
Она понятия не имела, слышал ли он ее все эти дни, но когда через час-другой дверь приоткрылась, и в комнату залетела пачка прокладок, Леся поняла – он ее слушал. А это значит, она сможет его разжалобить и уговорить отпустить ее. Или сбежать. А что – она уже несколько раз видела в его мыслях дорогу, по которой он ходит, можно же как-то сбить его с ног и побежать. Он, конечно, догонит, но, может быть, пожалеет и...
Леся продумала свой план до мелочей. Она скажет, что ей что-то попало в глаз, попросит помочь. Это нужно сделать сразу, как он принесет ей чай. Она схватит кружку и выплеснет ему в лицо, выхватит дубинку и побежит. Если потребуется, будет отбиваться. И почему Матвей никак не может ее найти? Она же так старательно завет его, неужели он не слышит? Или просто не может найти?
В глубине души она понимала, что этот план обречен на неудачу. Но она должна была попробовать.
Сначала все шло так, как она и задумала – Иван (если его так звали, конечно), опустил поднос на тумбочку, достал фонарик и посветил ей в глаз. В этот момент Леся схватила кружку и плеснула ему в лицо, правда облила и саму себя. Дубинку отнять было нереально, она сразу это поняла, просто побежала к выходу, оттуда по длинному темному коридору.
Он догнал ее быстро. И совсем не жалел – отметелил так, что Леся подняться не могла. Правда, потом сам же сидел рядом и прикладывал лед к опухшей губе, обзывая ее идиоткой. В его глазах она на этот раз увидела много – он и правда жалел ее, не понимал, зачем заказчику понадобилась эта малявка, и жалел, что она и правда совсем еще мелкая.
- Отпусти меня, – прошептала Леся. – Я правду говорила и про маму, и про тетю Сару, и про дядю Георга. Мне сестру спасать надо. Она же еще младше меня, сам понимаешь, каково ей там.
Иван молчал. Но она видела в его глазах, что смогла посеять в его душе хотя бы немного сомнений.
Прошло еще два дня. Леся почти не вставала, все тело болело, да и последнюю надежду она потеряла. Спать совсем не получалось, она лежала и смотрела в потолок, вопрошая уже не к Матвею, а к маме.
«Мамочка, помоги мне, пожалуйста! Мне так нужна твоя помощь!»
Когда дверь открылась, Леся не сразу поняла, что происходит – до завтрака еще далеко, и это ничего хорошего не сулило.
- Вставай! – крикнул Иван. – Пыром! И слушай меня внимательно. Вот деньги, – он сунул ей в руку несколько купюр. – Одежду и обувь дать не могу, это будет подозрительно. Выбежишь налево, поняла? Не направо, куда ты в прошлый раз намылилась, а налево. До конца, там будет деревянная дверь. Босиком не очень, но что поделать. Ближайшая дорога будет прямо и налево, в сторону многоэтажек. Поймай такси и езжай, куда тебе там надо.
Все же он ее пожалел! Леся кинулась к нему, обняла и сказала:
- Спасибо.
- Беги, дура! За тобой придут через час! И придут не для того, чтобы отпустить.
Она увидела это в его глазах – страх. Страх не за себя, а за нее. И поняла, что если она сейчас же не уберется, ей не жить.
- А что ты? – тоненьким голоском спросила она. – Что тебе будет за это?
- Я разберусь. Беги!
И Леся побежала. Побежала изо всех сил, хотя каждое движение отдавалось болью. «Налево, прямо, налево», – повторяла она.
Морозный воздух обжег легкие. И когда успело так похолодать? Но, с другой стороны, это хорошо – не приходится бежать по мокрой дороге. Ноги моментально замерзли, ее всю трясло – не то от холода, не то от волнения. И как она в таком виде поймает машину?
Было темно, редкие фонари практически ничего не освещали. Машин не было, но вдалеке виднелась автострада. Леся бежала в том направлении так, как не бегала еще никогда. Матвей, миленький, я скоро буду дома!
Первая машина промчалась мимо, вторая тоже. А третья остановилась. За рулем сидела женщина.
- Ты с ума сошла в таком виде... – она осеклась, рассмотрев Лесю. – Садись, – кивнула она.
Леся села.
- Кто тебя так? Отец?
Леся помотала головой.
- Это долгая история. Отвезите меня, пожалуйста, домой. У меня деньги есть!
Женщина глянула на нее еще раз, и Леся увидела, о чем она подумала.
- Нет, я не из этих. Меня похитили, но в полицию не надо, это опасно. Отвезите меня домой. Пожалуйста.
По дороге женщина несколько раз проговорила о том, что Леся не должна позволять никому так обращаться с собой – ни отцу, ни парню, ни даже мужу. Предлагала отвезти к себе, заставила взять визитную карточку.
- Если что, звони, – велела она.
Денег женщина не взяла.
В окнах было темно. Матвея могло и не быть дома. Но больше ей было некуда идти. И Леся набрала номер на домофоне.
Он ответил через несколько минут. От его сонного, знакомого до боли голоса Леся разревелась, и когда поднялась на этаж, успокоиться уже не могла.
Матвей стоял на площадке. А из-за его спины выглядывала Вика.