Потом Вика ревела белугой, оправдывалась, что она просто испугалась. И Леся ее понимала – ей самой было страшно.
Обижаться на сестру не было смысла – если бы Лесе дали выбор, она и бы и сама предложила себя вместо нее, потому что видела страх в глазах тети Сары, потому что чувствовала, какая опасность исходит от дяди Георга. Она, Леся, почти взрослая, к тому же может в любой момент сбежать, а Вика нет.
- Ничего, ты все правильно сделала. Мне бы он не поверил, подумал бы, что я тебя прикрываю, а так...
- Ты видела, как тетя Сара перепугалась? Когда я сказала об этом?
- Еще бы! Теперь она знает, что я в курсе всех ее грязных секретов.
На сборы ей дали два дня – дядя Георг позволил ей спокойно собрать вещи, подумать, что ей может понадобиться, намекая, что сюда она вряд ли вернется. Несколько раз он пытался вывести разговор на ее дар, но Леся заявила, что пока она в этом доме, не скажет ни слова.
- Она убила нашу маму, – сказала она ему, теперь уже ничего не боясь. – Не хочу, чтобы со мной случилось нечто подобное.
Дядя Георг фальшиво рассмеялся и произнес:
- Ну, Сара всегда ее недолюбливала, так что ты меня ничем не удивила. Надо же, коза такая – мне ничего не сказала. Ну, дает... Ладно, у нас будет предостаточно времени обо всем поговорить.
Леся-то как раз надеялась, что никакого времени у них не будет – она уже решила, что недалеко от города попросится в туалет на какой-нибудь заправке, а там сбежит, и потом либо пешком, либо на попутках доберется до города. Правда, для этого нужно было одеться так, чтобы, если что, не замерзнуть, и спрятать в карманах документы, деньги и немного воды.
Деньги она стащила у отца, надеясь, что он не заметит, с водой тоже было несложно – она давно уже носила с собой небольшую бутылочку из-под сока с водой, наполняя ее только из колонки. А вот с документами было хуже – паспорт был спрятан у тети Сары, и когда Леся про него заикнулась, та сказала, что отдаст его дяде Георгу.
«Ну, ничего, – решила Леся. – Обойдусь как-нибудь и без документов».
Она не признавалась не то что Вике, а даже себе, что надеется отыскать квартиру Саши, но не для того, чтобы увидеть Сашу, а для того, чтобы найти Матвея. Это и был ее план – она понимала, что прорех в нем предостаточно, но другого выхода она не видела.
- Я вытащу тебя отсюда, – пообещала Леся сестре в ночь накануне отъезда. – Будь паинькой, не ругайся с Сарой, она к тебе нормально относится, так что...
Они лежали рядом на узкой Лесиной кровати. Вика тихо плакала, уткнувшись ей в плечо.
- Прости меня, я не должна была, мне так страшно за тебя...
- Не реви, все нормально будет.
Леся подумала, что будет, если она сбежит от дяди Георга – вдруг он тогда вернется за Викой? Она отбросила эту мысль – сначала он попытается разыскать её, а на этой уйдет время. А Матвей что-нибудь придумает, вместе они вытащат Вику, у них получится... Вот если еще и тетя Марта была здесь!
Леся прикрыла глаза и попыталась вспомнить ее лицо – они так давно виделись, что теперь было уже и не вспомнить... Зато очень хорошо представлялось лицо Матвея, и на какой-то миг ей даже показалось, что это он лежит у нее на плече, а не Вика. «Матвей, ты так мне нужен, – сказала она ему мысленно. – Если бы ты смог мне завтра помочь...». Она так хотела, чтобы он ее услышал, что повторяла это снова и снова, повторяла до тех пор, пока внезапно не услышала его голос:
- Леся?
Она вздрогнула, но тут сестра повторила:
- Леся? Ты слышишь меня?
- Да, – рассеянно ответила она – голос Матвея еще стоял у нее в ушах, – слышу. Все будет хорошо, я обещаю тебе.
- Я не про это. Как ты думаешь, а у меня откроется какой-нибудь дар? Ну, как у тебя?
- Не знаю. А ты этого хочешь?
- Очень.
Леся вспомнила пустое зеркало в тот странном доме.
- Лучше не надо. Ничего в этом нет такого...
Она не знала, как объяснить сестре, что читать мысли людей – это неприятно. Что не все думают о хорошем, а иногда и вовсе о таком, что хочется забыть, но никак не получается.
- Это ты говоришь, потому что у тебя он есть, – вздохнула Вика.
Они так и уснули вместе, точнее, Вика уснула, а Леся долго смотрела в темное окно и прокручивала в голове завтрашний день и план своего побега.
Но с утра все пошло не так.
Во-первых, на дорожку тетя Сара навела им чай, и только отпив глоток, Леся поняла – она насыпала туда порошок. Она старалась не пить это, но тетя Сара елейным голоском спросила: не горячо ли, не нужно ли сахара или лимона? Пришлось делать вид, что она пьет, и отравленная жидкость понемногу проникала в ее кровь, мгновенно одурманивая. Леся и забыла, как медленно думается под влиянием этих порошков! Хорошо хоть удалось оставить большую часть в чашке, потому что дядя Георг торопился.
Во-вторых, поехали они не по той дороге, как в прошлый раз, когда Саша везла их. Точнее, сначала поехали в ту же, иной дороги из деревни не было, но из районного поселка дядя Георг повернул в противоположную сторону.
- Ты в туалет, если захочешь, говори, остановлю где-нибудь под елками, – сказал он.
- А в нормальный, что, нельзя? – спросила Леся, с трудом сдерживая слезы.
- Можно. Но он часов через пять будет. Там поедим, и все остальное. А пока придется потерпеть – не люблю я по основной трассе ехать, там пробки вечно, а тут свободно: мало кто решается по такой дороге ехать, но моему джипу это не страшно. Ясно тебе?
- Ясно, – ответила Леся, чувствуя, как страх превращает ее и без того одурманенные порошками мысли в вязкую кашу. Она должна что-то придумать, но что? От волнения ей действительно захотелось в туалет, но она бы ни за что не призналась в этом дяде Георгу.
Около часа они ехали молча, без остановок. Леся чувствовала, что ее мочевой пузырь сейчас лопнет, и уже почти смирилась с мыслью, что ей придется идти под елки, приглядываясь к мрачному недружелюбному лесу. И тут в зеркале заднего вида она заметила машину, которая показалась ей смутно знакомой. Машина держалась достаточно далеко от них, поэтому водителя невозможно было рассмотреть, но Леся была уверена, что это Матвей. Сердце ее радостно забилось – умом она понимала, что этого не может быть, но что-то ей подсказывало, что это правда. Осторожно, стараясь не выдать голосом радостного возбуждения, она сказала:
- Мне бы в туалет.
Дядя Георг обернулся и подмигнул:
- Сейчас устроим!
Но в тот же самый момент его лукавый взгляд резко изменился – то ли Леся выдала движением головы, то ли он сам увидел, но, заметив идущую следом машину, но разом напрягся.
- Чуть попозже, – холодно сказал он и прибавил газа, внимательно наблюдая в зеркало заднего вида за машиной.
Надежда, которая только-только проклюнулась в сердце Леси, начала гаснуть – она видела, что та машина отставала – то ли они оба ошиблись, и никто за ними специально не ехал, то ли водитель побоялся выдать себя. Леся старалась не оборачиваться, но ее взгляд нет-нет, а скользил к зеркалу заднего вида. Машина становилась все меньше и меньше, а потом совсем пропала. Леся почувствовала, как расслабился затылок дяди Георга, и чуть не заплакала – и чего она напридумывала, откуда здесь Матвей?
- Сейчас, еще немного проедем, и найду тебе чудесные елочки, – весело сообщил дядя Георг.
И тут в зеркале снова появилась та самая машина, которая стремительно увеличивалась в размерах. Дядя Георг прибавил газу, так что Лесю дернуло, и она больно ударилась ногой.
- Пристегнись, – велел дядя Георг.
Леся послушалась. Теперь она уже перестала делать вид, что ничего не замечает – во все глаза смотрела то в зеркало, то поворачивалась к окну, пытаясь рассмотреть, Матвей там или нет.
Дядя Георг принялся так материться и дергаться, словно он заранее знал, что эта машина не принесет ему ничего хорошего. Он тоже все время оборачивался, злобно зыркая на Лесю. И ни она, ни дядя Георг, не заметили резкого поворота, и только когда машину начало заносить в кювет, они оба поняли, что остановить это уже невозможно. Леся закричала, машинально прикрыв голову руками, и неизвестно, что бы случилось, если бы несколькими минутами раньше она не защелкнула ремень безопасности.
На некоторое время она словно потеряла сознание – машина перевернулась, послышались треск и звон разбитого стекла, и хотя ремень спас ее от более серьезных повреждений, она все равно ударилась головой и грудной клеткой. Дальше она уже ничего не соображала до тех пор, пока чьи-то руки не потащили ее из машины, пытаясь расстегнуть ремень. Голос, который звал ее, казался Лесе знакомым. Когда она выбралась из машины, ее спасительница радостно воскликнула:
- Это все-таки она, Матвей!
