Было тихо. Фатьма Султан сидела у окна и смотрела на серый сад. Дождь барабанил по стенам и дорожкам, успокаивая и усмиряя дух. Ей бы заниматься подготовкой к свадьбе, но сил не было. Тяжелый взгляд блуждал по собственным покоям, пока наконец не зацепился за служанку.
- До сих пор бегаешь к этой? - ядовито прошипела она, сужая глаза. - Еще раз узнаю, прикажу выпороть.
- Я к Фирузе Султан уже давно не ходила, Госпожа, - четко и громко ответила Джамиля.
- Какая она тебе Султан? - встрепенулась Фатьма. - Фирузе уже считает себя чуть ли не Валиде! Не стыда не совести! Ну, ничего я возьмусь еще за нее. И пока не родит, она обычная рабыня, чтобы я от тебя это не слышала!
- Конечно, Госпожа, - покорно произнесла Джамиля.
Это больше всего раздражало Фатьму, нарочитая покорность, хотя она прекрасно видела, что все это напускное, что ее собственная служанка ее и не слушается, а все пытается услужить Фирузе. И чем только та берет людей?
- Скоро будут подавать ужин, принесешь в мои покои. Не хочу быть там среди всего этого горя. И не смей! Слышишь? !Не смей есть мою еду и пить из моих бокалов! Думаешь, я ничего не знаю? - Фатьма грозно посмотрела на служанку, но та даже и бровью не повела, ни испуга, ни боязни.
- Никогда так не делала, Господа, - ответила Джамиля улыбаясь краешком рта. - Только ужин будет чуть позже, Госпожа. Султан хотел лично проводить Михримах Султан в старый дворец, - Джамиля не смогла скрыть радость в голосе. - Так жаль ее, бедняжку.
- Не очень-то ты ей сочувствуешь, - пробурчала Фатьма поднимаясь с дивана. - А мне на самом деле жаль ее. Она часть династии, и даже дурная кровь Хюррем не изменит этого. Бедняжка, надеюсь она скоро вернется. Что-то темное нависло над династией.
Ее брат слишком жестокий к своим детям - эта мысль не давала ей покои в последние дни. Михримах, конечно, совершила жуткий, немыслимый поступок, но все-таки она всего лишь юная девушка, оказалась под давлением совей матери-змеи. Сколько теперь ей предстоит просидеть в этом дворце?
Но еще больше Фатьму беспокоило отношение Султана к Мустафе.
Старший Шахзаде уже несколько дней находился между жизнью и смертью, и до сих пор не было известно, кто покусился на жизнь Мустафы, а Султану, как будто бы и дела до этого не было. На Махидевран Султан было страшно посмотреть: залегли темные круги, глаза вечно красные и сама она, будто бы, постарела сразу на несколько лет. И ни разу Султан не подходил к безутешной матери, не искал гневно виновных, нет! все будто бы так и должно было быть. "И в этом, наверняка, тоже виновата Фирузе" - думала Фатьма.
***
«Все должно быть естественно. На этот счет у меня уже есть некоторые мысли, но нам нужен надежный человек из слуг. Желательно женщин…»
Хюррем еще раз прочла письмо от Ибрагима, а потом скомкала и бросила его в растопленный камин. Нельзя оставлять улик. В этом деле такое может быть смертельно опасно, и не только для нее, но и для ее детей. Все должно быть реалистично, в том числе и их скорбь. И это будет самым правильным и самым надежным.
Хюррем долго думала над своим решением, вначале казалось, что это все глупость, но чем дальше, тем уверен становилась Хюррем. Султан сильно изменился, и, если раньше она надеялась на его отцовскую любовь к детям, то сейчас сомнений не оставалось, он страшен в гневе, а сама Хюррем сделала слишком много ошибок.
Султанша подождала пока письмо полностью сгорит и рухнула на кровать, последние дни были до ужаса изматывающими и долгими. Она никак не могла отойти от того, что Шахзаде Мустафа был ранен и находился без сознания, как вдруг несчастье приключилось с ее Михримах! Хюррем вдруг осознала, как ее мало стало в жизнях собственных детей. Они растут и их жизни меняются, а она больше не их верная помощница, а скорее препятствие.
Оставалось только одно, навсегда уйти, оставив и этот дворец и свою прежнюю жизнь. Но уйти следовало так, чтобы о ней грустили и вспоминали добрым словом, а таких привелегий удостаиваются только мертвые, значит таков путь. Уже несколько дней они с Ибрагимом придумывали план побега и инсценировки ее смерти. А сейчас ей нужна помощница, такая, чтобы не предала, и выбор Хюррем пал на Анну. Она хорошая девушка, преданная и готовая на все, даже поменять религию ради Мехмеда, а значит и ради Хюррем. Главное, чтобы она не узнала, что Шахзаде Мехмед уже не спрашивает о ней в письмах, что его молодое, горячее сердце уже увлекла другая особа.
***
Махидевран всегда знала, что ее сыночку, ее Мустафе этот замок принесет только несчастья. Нужно было уезжать раньше, ее материнское сердце чувствовало, что нужно убегать. А теперь ее Мустафа лежит в своих покоях и даже не открывает глаз. И эти лекари! они стоят вокруг и ничего не делают!
Ночь стали для нее особенно долгими и темными: она не отходила от сына, чтобы смерть не смогла забрать его. Она не понимал, как мир еще существует, как люди могут ходить, говорить, смеяться, когда ее Мустафа находится грани жизни и смерти.
Но последней каплей для нее стал указ повелителя плакать не громко, дабы не раздражать и не расстраивать других жителей дворца. Султан вообще был безразличен к страданиям Махидевран и Мустафы. Его будто бы это не заботило, сына он навестил лишь единожды, в самый первый день. Дал сухие указания и больше не интересовался судьбой старшего сына. Вот и сейчас исполняя приказ повелителя, Махидевран сидела в своих покоях, старательно рвущийся наружу крик боли.
- Госпожа, все будет хорошо, - теплая широкая ладонь легла на ее плечо. - Шахзаде очнется.
- Аминь, Лакман Ага, - прошептала Махидевран. - Но я уже ни в чем не уверена.
- Скоро нужно идти на ужин, вам помочь собраться? Вам нужно поесть.
- Да, - пролепетала Махидевран. - Ты прав Лакман.
В последние дни именно Лакман Ага была надежной опорой и поддержкой Махидевран. В тот миг, когда от нее все отвернулись, именно он оказался рядом. Стеснение и неловкость исчезали, и для Махидевран он стал не просто слугой, а другом.
Лакман помог Султанше одеться, бережно, нежно он застегнул ее платье, украсил голову простой короной, а на шею положил нитку жемчуга.
На мгновение Махидевран забыла о своем горе и отдалась проникновенной заботе. Но стоило ей поднять глаза и посмотреть на дверь, как к горлу вновь подступили рыдания.
Султанша села на диван и спрятала лицо в ладонях. Нет. Сегодня она вновь не выйдет из покоев. Это слишком тяжело. Соленые слезы потекли по ее щекам.
- Госпожа. Вы разбиваете мне сердце, - Лакман сел на колени перед Госпожой, и нерешительно убрал ее руки от лица.
- Лакман, я так несчастна!
- Я знаю! Если бы я только мог скрасить вашу боль, - он прикоснулся к ее лицу, и не встретив сопротивления прижался ладонью к ее щеке. - Ваши страдания для меня хуже собственных. - вторая его рука оказалась на бедре Султанши.
- У меня остался только ты, - прошептала Махидевран и без страха взглянула в глаза Аги.
- А у меня только вы.
Не в силах сопротивляться нахлынувшим чувствам Махидевран подалась вперёд и очутилась в объятиях Лакмана, мгновение и их губы скалились в жарком поцелуе.
Спасибо за просмотр!
Предыдущие части:
Горячая любовь Топкапы. Глава 27. Конец первой части
Горячая любовь Топкапы. Глава 28. Пламя мести
Горячая любовь Топкапы. Глава 29. Непокорный Шахзаде
Горячая любовь Топкапы. Глава 30. Ночь красной луны
Горячая любовь Топкапы. Глава 31. Мустафа готов
Горячая любовь Топкапы. Глава 32. Ночь четверга
Горячая любовь Топкапы. Глава 33. Новая наложница
Горячая любовь Топкапы. Глава 34. Проблема Хюррем
Горячая любовь Топкапы. Глава 35. На празднике Хатидже
Горячая любовь Топкапы. Глава 36. Запретная любовь
Горячая любовь Топкапы. Глава 37. Соблазн
Горячая любовь Топкапы. Глава 38. Ибрагим и Мустафа
Горячая любовь Топкапы. Глава 39. Хатидже в покоях Матракчи
Горячая любовь Топкапы. Глава 40. Все тайное становится явным
Горячая любовь Топкапы. Глава 41. Неудачи Фирузе
Горячая любовь Топкапы. Глава 42. Ибрагим и Нигяр
Горячая любовь Топкапы. Глава 43. Пожар Михримах
Горячая любовь Топкапы. Глава 44. Малкачоглу вышел на след
Горячая любовь Топкапы. Глава 45. Тайное влечение
Горячая любовь Топкапы. Глава 46. Фирузе беременна
