Тете Музе не нравилось, как одевались, красились и причесывались Люся и Дуся. Она вообще считала тогдашнюю моду ужасной. И не упускала случая покритиковать подрастающих сестер, уже вовсю бегающих на дискотеки, указать их родителям на недостатки в воспитании и вообще высказать свое ценное мнение, которого никто не спрашивал.
- Роза, и ты сама купила им этот кошмар? – скорбно вопрошала она, рассматривая колготки в сеточку с полосой люрекса, черные и белые. – И вы специально ездили за этим в соседний город? И теперь позволишь это носить?
- Ну не только за колготками ездили, вообще за покупками, - пожимала плечами люсидусина мама. – А что делать, сейчас все девочки так одеваются. И потом, часть денег они сами заплатили, из своих сбережений.
Действительно, ради вожделенных колготок Люся подрядилась делать домашнее задание по английскому и учить слова с пятиклассницей – дочерью подруги родителей. За небольшую плату. Дуся же копила карманные деньги. И не гнушалась подбирать попадающиеся на пути бутылки и сдавать их. Впрочем, Люся тоже бутылки не пропускала.
- И сколько они стоят? – возмущалась тетя Муза. – Пять рублей? Девочки, а вы знаете, сколько еды можно купить на эти деньги? И сколько людей сейчас голодают, не могут позволить себе купить даже хлеба?
- И что теперь, мне свои честно заработанные деньги все раздать? – возмутилась в ответ Люся.
- Да! – подвякнула Дуся.
- Эти деньги заработаны вашими родителями, им и решать, куда их тратить, - назидательно сказала тетя Муза.
- Вот мы и решили потратить их на колготки дочерям, - встрял люсидусин папа. – И вообще, Муза, не считай деньги в чужом кармане, считай в своем. А деньги частично заработаны Люсей и Дусей, так что не надо тут.
- Сдавать бутылки – это заработок? – хмыкнула тетя Муза.
- Конечно, - ответил отец. – Это потраченные усилия и время. Это же надо бутылку подобрать, отмыть, отнести в пункт приема.
- Кем они станут… - с грустью вздыхала тетя Муза. – А такие колготки носить просто неприлично. Их носят только девицы легкого поведения. Потом не жалуйтесь, что с вашими дочерями случится самое страшное, когда они возвращаются поздно с дискотеки.
- Страшное случится с тем, кто встретится им на пути, - ржал отец. – Ты вообще их видела? Идет толпа девок, одеты как ведьмы, обвешаны цепями, черепами и скелетами, шипы какие-то, губищи синие или черные, глаза до висков намазюканы, когтищи – как у жены Дракулы. Еще и песни орут. И стены пинают. Восставшие из могил упыри. Да при виде них голуби дохнут, а молодые люди в ужасе разбегаются. И потом, их одноклассники провожают.
- И ты сам купил им это убожество? – скептически поджимала губы тетя Муза, рассматривая ярко-фиолетовую помаду, которую отец привез из командировки. – И они будут этим красится? Ну некрасиво же, цвет неестественный.
- А что делать, - вздыхал отец. – Они мне сами заказали. Я хоть правильный цвет купил? – поворачивался он к дочерям.
- Правильный, - кивали они. – Классный оттенок, у наших ни у кого таких нет.
- Ну модно сейчас красится в стиле покойника, - успокаивал тетю Музу отец. – Это ты еще их одноклассниц не видела. А вот еще лак для ногтей вам купил.
И вынимал флаконы белого перламутрового лака удивительной красоты. Люся и Дуся замирали в восторге.
- Всегда ногти красили красным или розовым, - настаивала тетя Муза.
- А это тебе. Подарок, - протягивал отец еще один флакон лака тете Музе.
- Спасибо, Леша, очень приятно, - улыбалась тетя Муза. – В принципе, очень хороший цвет. Универсальный, ко всему подходит.
- И с этими стогами на голове вы пойдете на улицу? – иронично вскидывала бровь тетя Муза, наблюдая, как Люся и Дуся делают зверские начесы на челках и фиксируют их лаком.
- Это модно, - объясняли Люся и Дуся.
- А черные тени до висков – тоже модно? – кривилась тетя Муза.
- Это они подражают своим любимым харипанам, которые в телевизоре кривляются, - хихикал отец. – Я во «Взгляде» видел. Главное, смотрю, какие-то черти скачут. Думаю – «Вия» показывают, пойду, посмотрю. А оказывается, это рок-концерт. Спрашиваю – что за баба страшная? И поет, что Ален Делон не пьет тройной одеколон. Конечно, откуда во Франции тройной. А они отвечают – это Бутусов. Мужик, оказывается. Но тоже страшный. Спрашиваю – а почему волосы длинные и накрашен как баба? Говорят – это рок, так положено. Там потом еще какой-то Кинчев-Шминчев скакал, это еще страшнее. Майка рваная, штаны в облипку, волосы дыбом, глаза подведены, и хрипит что-то неразборчивое в микрофон. Интересно, почему они все безголосые такие? У нас в такой майке сосед-алкаш бутылки собирал, а они на сцену в таком виде выходят.
- И ты не собираешься ограждать своих дочерей от тлетворного влияния этих так называемых музыкантов? – удивлялась тетя Муза.
- А как их оградишь? По первому и второму каналу же показывают, - пожимал плечами отец. - И потом, хорошо скачут, энергично. Я посмотрел вместе с ними, мне понравилось. Этот Кинчев так раскорячился, я думал, у него штанишки порвутся. Не порвались. Хорошие штанишки, качественные. И орет громко, и по сцене бегает, и микрофон туда-сюда тягает, и лохмами трясет. Молодец, сразу видно, честно отрабатывает свои деньги. Наверное, очень утомляется после такого концерта. Это ж как у них голова от такой тряски не отваливается. Только оборудование не берегут. В другом концерте я видел, как один гитару об пол разбил. Долго бил, пока она не разлетелась. Хорошая гитара, качественная. Зачем ломать? Она же денег стоит. Но это иностранный певец был, у них, наверное, денег немеряно, могут на каждый концерт новую гитару покупать. А наши, смотрю, не ломают. Молодцы, берегут инструменты, они же денег стоят, а у них, харипанов, на новые денег, наверное, нет. Поэтому и не ломают.
Люся и Дуся слушали его монолог, прислонившись к стенке, согнувшись, трясясь и держась за животы.
- Ну не знаю, - с сомнением протянула тетя Муза. – Но с таким воспитанием и с таким влиянием ничего хорошего из них не выйдет.
А как-то раз тетя Муза пришла в гости к люсидусиным родителям, и все ахнули. Ее мощные икры были обтянуты сетчатыми черными колготками с люрексом, сверкающим алмазным блеском под светом ламп. Ее достойный афедрон был обхвачен узкой юбкой леопардовой расцветки. И, когда тетя Муза садилась на стул, все семейство замирало, опасаясь, что ткань не выдержит напряжения. Ее ногти сверкали фиолетовым перламутровым лаком и затмевали блеск звезд. Ее губы были покрыты фиолетовой помадой еще более ядреного оттенка и вызывали ассоциации то ли с баклажанами, то ли с рассказами Гоголя и Эдгара По. Ее волосы были начесаны и зафиксированы так, что высота прически была больше длины ее лица. А разрушить эту прическу, казалось, было не под силу ни тайфуну, ни цунами.
- Ой, Муза, какая ты красивая и модная, - восхитился люсидусин отец.
- А что, надо же следовать моде, - довольно сказала тетя Муза. – Я тут прочитала в журналах, что это – современные тенденции, а кто им не следует…- она запнулась, подыскивая слова.
- Тот – отстой, - подсказали Люся и Дуся.
- Фу, как грубо вы выражаетесь, - попеняла им тетя Муза. – Скорее – отсталый и несовременный человек, ретроград и консерватор. Кстати, Роза, ты не задумывалась о том, чтобы сменить имидж? А то выглядишь как-то по-колхозному. Надо быть в стиле.
- Мне и так хорошо, а модно и современно пусть вон Люська с Дуськой выглядят, - сказала люсидусина мама, с опаской рассматривая кузину. – Они мне коричневый карандаш для глаз купили и все коричнево-бежевые тени мне отдали, мне и хватает.
***
Много лет спустя Люся и Дуся, ныне респектабельные матроны, и их отец, почтенный старец, вспоминали этот случай за чашкой чая.
- Мне тогда тетя Муза напомнила персонажа из книги Сидельникова, - хихикнула Люся.
- Это журналиста, который критиковал тогдашнюю моду, а, дописав статью, посмотрел на себя в зеркало, и увидел в нем все, что он громил? – уточнила Дуся.
- Именно, - кивнула Люся. – И главное, нас критиковала, говорила, что безвкусно одеваемся, а стоило прочитать в журнале, тут же выяснилось, что нифига не безвкусно, а очень даже стильно и модно.
- Я тогда очень испугался, - встрял отец. – Смотрю, вроде Муза, а вроде и не Муза. Думал, у нее старческий маразм начался раньше времени. Ну вы молодые были, а ей-то зачем из себя чучело делать? На вас это все еще как-то смотрелось, юность все сгладит. А на старой морщинистой тетьке… Дуся, как там твоего кумира зовут, который клоун? Джокер? В телефоне у тебя обоями? Ну-ка, покажи. Вот-вот, типичный Джокер. В точности как этот мужик выглядела, только она гораздо страшнее. Наверное, актер у нее уроки по гриму брал. А фото вашего любимого Кинчева я недавно видел. Бородищу отрастил. Раньше он выглядел как черт, а теперь выглядит - как старый бородатый черт.
- Вот ты скверный старикашка, - хихикнули Люся и Дуся.
И скверный старикашка почтенный старец тоже гнусно захихикал.
Еще рассказы про бурную юность Люси и Дуси:
Разрешать или не разрешать, вот в чем вопрос
Народная медицина укрепляет брак
Все рассказы про Люсю и Дусю читайте в подборке
