- Не веришь мне - сделай тест, - отсекаю жестко.
- Обязательно, - предельно четко говорит Ярослав.
- Вот и чудесно, - выдыхаю. – Думаю, на сегодня с меня хватит разговоров.
Недвусмысленно указываю мужу на дверь.
Темно-карие глаза вспыхивают. Огромные кулаки сжимаются. Ярослав делает шаг ко мне.
Делаю судорожный вдох.
- Полина, - его голос разрезает тишину. – Не думай, что сможешь убежать.
Смотрю на него с удивлением.
Ярослав красноречиво кивает на сумку, что распахнула свою пасть.
- За тобой будут приглядывать.
Сглатываю вязкую слюну и закрываю глаза.
Вчера он ушел, не сказав ничего определенного. Смутная тревога ворочается в груди, занимает все мысли. Работать не могу абсолютно.
«Не веришь мне - сделай тест» - как я могла такое сказать?
КАК? Не верит и флаг ему в ж***. Зачем я вообще начала ему доказывать, что Соня его дочь?
Господи! Закрываю лицо ладонями.
Это паника и адреналин смешались воедино. Иначе я бы никогда ему этого не сказала!
Как все хорошо было эти два года.
Я нашла тихий-спокойный город. Город, не тронутый корпорацией Строковых. Я проверяла. И в радиусе трехсот километров нет ни офиса, ни представительства.
Рай на земле.
Я сменила фамилию на девичью фамилию мамы. Переоформила все документы.
Я сдала выпускные экзамены бакалавриата. Я поступила в магистратуру. Я нашла работу.
Я выносила и родила Соничку!
Я сдала на права, купила машину и квартиру! Я все это сделала сама! Собиралась и дальше жить своими силами!
Даже моя постыдная тайна из прошлого перестала меня беспокоить!
Зачем я сказала Ярославу, что Соня его дочь?
Возможно, если бы они с Владом продолжали думать, что Соня дочь Николая….
Нет! Встряхиваю головой. Теперь правда все равно бы всплыла наружу.
Строковы не те люди, кто верит на слово. Влад в любом случае заказал бы экспертизу. И вот тогда…
Холодок пробегает по коже.
Тогда бы Ярослав точно прибил меня, узнав, что Соня его дочь.
Вспоминаю мужа. Ледяное спокойствие, холодный взгляд и взрывной характер. Дрожь проходит по телу, а низ живота вспыхивает и сжимается.
Не представляю, как все это может быть смешанно в одном человеке. Знаю только, что больше не хочу испытывать на себе ярость Ярослава.
Правда уже вскрылась. И за мной действительно «приглядывают» – сбежать больше не получится. А раз так, то у меня просто нет выхода. Я попалась!
Выключаю компьютер и закидываю телефон в сумку.
За невысокой перегородкой раздаются смех и шорохи. Девчонки тоже собираются.
Рабочий день закончен.
От Строковых со вчерашнего вечера вестей нет. Вот и хорошо.
Смотрю на часы. Пять.
Напряжение понемногу отпускает.
Сейчас заберу дочь, и пойдем гулять на площадке.
Где-то хлопает дверь. Следом раздаются дружные женские вздохи и придыхание.
А у меня мороз проходится по коже. Вдоль позвоночника пробегают мурашки.
Это не к добру.
- Вам помочь? – томно выдыхает Анжела.
- Мне нужна Полина… Егорова, - до боли знакомый голос заставляет вздрогнуть.
Нет! Что ему здесь нужно?
В ответ на его слова раздается разочарованный выдох.
- Полин! - кричит Анжела. – К тебе пришли.
- Что ты здесь забыл? – выныриваю из-за перегородки прямо за спиной Анжелы.
Ярослав приподнимает бровь в немом вопросе. Высокий представительный. Он выглядит безупречно в темном костюме и белоснежной рубашке.
На нас устремляются удивленные взгляды десятка бухгалтеров, инженеров и секретарей нашей конторы.
- Полина! – где-то совсем рядом кричит босс.
Не офис, а базар какой-то.
Вот только раньше я совсем не обращала на это внимания. А теперь. Теперь мне хочется провалиться сквозь землю.
- Да, Альберт Эдуардович, - отвечаю боссу, а сама не свожу недовольного взгляда с мужа.
- Полина, - из своего кабинета выходит Рогов и замирает.
Оглядывает пускающих на Строкова слюни дамочек, удивленно изучает Ярослава, а после долго и вопросительно смотрит на меня.
Не дождавшись ответа, Рогов подходит к нам.
- Полина, через пять минут жду тебя у машины.
Очередной ежедневный «ритуал». Вот уже почти два года каждый вечер Альберт Эдуардович предлагает подвезти меня до дома. Когда просто предлагает, когда «ставит перед фактом». И неизменно получает отказ.
- Чем могу помочь? – босс обращается к Строкову холодно и неприязненно.
Мужчины замирают друг напротив друга воинственными изваяниями. В карих глазах Ярослава вспыхивает вызов.
- Можете, - наконец выдыхает мой муж. – Я хотел ознакомиться с обновленным проектом по заказу «Индастриалс Мен».
- Владислав Михайлович не говорил…
- Мой брат, наверное, был занят, - отрезает Ярослав.
Альберт Эдуардович давится словами. Переводит безумный взгляд с Ярослава на меня и обратно. Его лицо моментально превращается в глуповатую маску с бешено вращающими глазами.
Я лишь пожимаю плечами. Обновленный проект я отправила на е-майл заказчика еще несколько часов назад. Правок было немного.
- О, господин Строков, - бросается вперед с вытянутой рукой Рогов.- Приятно познакомиться.
По лицу Ярослава пробегает судорога. Он сухо пожимает руку моего начальника.
- Владислав сказал, что проектом занимается Полина Витальевна.
- Измененный проект я отправила…
- Я видел, - почти вежливо перебивает меня муж. – Хотел обсудить некоторые моменты.
- Прости, мой рабочий день закончен, - демонстративно подхватываю сумочку и закидываю ее на плечо.
- Я подвезу тебя, в дороге мы сможем все обсудить.
- А…
- Много времени это не займет, - Строков подхватывает меня под руку и укладывает мою ладонь на сгиб своего локтя. Его тон не терпит возражений. Этот мужчина уже все решил.
Впрочем, как всегда.
Его ладонь ложиться поверх моей. Кожа в этом месте вспыхивает, горит огнем. По нервам электрическим током разбегаются импульсы.
- Должен предупредить, - Альберт Эдуардович садиться на своего «конька». – У Полины очень ревнивый муж.
О нет! Только не это. Я уже почти готова уйти с Ярославом, лишь бы избежать этой сцены.
- Я в курсе, - спокойно выдает Ярослав. – Я и есть муж Полины.
Лица всех моих коллег с боссом во главе вытягиваются. Рты раскрываются.
- Да? Вы? А я…
- А вы только что пытались соблазнить ее у меня на глазах, - карие глаза недобро сверкают. В бархатистом баритоне звучат стальные нотки. – А этого я еще никому не позволял.
Лицо Рогова вытягивается. Хитрый взгляд превращается в удивленный и растерянный.
Девочки давятся воздухом. Даже шушукаться забывают.
- Всего хорошего, Альберт Эдуардович, девочки, до завтра, - киваю всем и практически утягиваю «мужа» из офиса.
- Что ты себе позволяешь? – скидываю ладонь мужа, стоит нам выйти за порог офиса.
- Я? Ничего особенного, - его голос становиться жестче. Ладонь сползает сама, больше не удерживая меня.
Выдергиваю руку и отпрыгиваю в сторону.
- Да кто ты такой, чтобы вот так просто врываться в мою квартиру, на мою работу? Рушить все, что я построила? Говорить гадости?
- Что же такого я сказал? – его взгляд темнеет, на щеках ходят желваки. – Что ты моя жена? Так это правда!
- Чисто формально и ненадолго! – отвечаю резко и стягиваю с плеча сумочку. Надо найти ключи от машины.
- Ты так думаешь? – Ярослав перехватывает меня за плечи, дергает и прижимает к полированной дверце своего автомобиля. – Думаешь, все так просто?
Его лицо наклоняется ко мне, дыхание опаляет. В темно-карих глазах вспыхивают искры ярости и раздражения, а на самом дне опасной лавиной поднимается страсть.
Загипнотизировано замираю. Не могу пошевелиться, не могу ничего сказать. От его прикосновений вспыхивает все тело, плавится, пульсирует.
- Думаешь, сказала, что ребенок мой, а потом вильнула хвостом и все, я испарюсь? Да? – он наклоняется ниже, его губы скользят по моей скуле, едва касаются.
Дыхание сбивается. Едва могу удержать стон.
Сердце маленькой пташкой бьется в груди.
- Глупая, маленькая Полина, - его губы касаются моих. – Я так просто не уйду, не дам тебе наслаждаться своей мнимой свободой.
Его пальцы до боли впиваются в мои плечи.
Губы жадно и грубо накрывают мои. Он не целует, он терзает меня, с наслаждением пьет мои стоны.
Во мне что-то взрывается. Рушится стена холодной отчужденности, что я все эти годы возводила.
Грудь словно кипятком обдает, обжигающая волна проносится по телу, плавит низ живота. Остро, до боли пробуждает дремавшее желание.
Этого не может быть, не должно! Два года я не испытывала влечения к мужчинам.
А сейчас…. Это что-то невыносимое. Острое, болезненное, необходимое как воздух.
Хочется прижаться ближе, закинуть ногу на мужское бедро и умолять заполнить меня до предела. Только так, иначе я не знаю, как еще унять этот выжигающий меня изнутри пожар желания.
Мысли путаются.
Ярослав не останавливается ни на секунду. Его ладони грубо мнут мои плечи, скользят вниз, перехватывают талию, сжимаю ее.
Мелкая дрожь перерастает в озноб. Тело горит и плавится, но мне этого мало. Просто физически мало.
Хватаю ртом воздух.
Я задыхаюсь от его напора. Хватаюсь руками за крепкие мужские плечи. Под пальцами ощущаю, как напрягаются стальные мышцы.
Несмело отвечаю на его поцелуй.
Напряжение внутри нарастает. Сжимаю ладошки, сминаю его дорогую рубашку.
Ярослав прижимает меня к себе с такой силой, что я практически каждой клеточкой, каждым сантиметром кожи чувствую жар его желания.
С моих губ срывается сладострастный стон.
- Что и требовалось доказать, - хрипит Ярослав, отстраняя меня от себя.
Затуманенными страстью глаза смотрю на него и не могу понять, что происходит.
Во взгляде Ярослава горит необузданное желание вперемежку с лихорадочным блеском и толикой превосходства.
- Как ты сказала: формально и ненадолго? – усмехается он, поправляя съехавшую с моего плеча бретельку платья. – Кажется, ты слишком рада моему возвращению для независимой маленькой Поли, а? Согласна или мы продолжим демонстрацию?
- Скотина! – шиплю я и заношу руку.
Не успеваю еще до конца понять, что произошло, но уже собираюсь влепить бывшему пощечину.
Дикая, пожирающая меня изнутри страсть моментально превращается в пепел. Черным обжигающим ветром внутри вздымается злость.
Ярослав перехватывает мою руку и сжимает запястье.
- Не трать силы, дорогая, они тебе еще пригодятся.
- Иди к черту! – шиплю зло и дергаю руку.
Он выпускает мое запястье.
- Садись, - командует и открывает передо мной дверцу своей без сомнения дорогой машины.
Откуда в нашем городе он взял такую тачку? Не из Москвы же он на ней приехал?
- Ты не слышал? Иди к черту! – повторяю медленно и по слогам.
- Полина, Полина, где твои манеры?
- Возможно, остались лежать в вип-палате той сраной клиники, где ты меня бросил…
- Садись, - он наклоняется ближе. Кожей чувствую его напряжение.
- Я с тобой никуда не поеду! Никогда!
- Или ты сядешь и поедешь со мной или я один заберу ребенка и поеду делать ДНК-тест, выбирай! – карие глава вспыхивают решимостью.
О, я узнаю этот взгляд! И это нехорошо!
***
- Ты не посмеешь!
- Еще как посмею! Ты сказала, что эта девочка моя! Вот и проверим!
- Ты не посмеешь, - выдыхаю уже не так уверено.
- Полина, в Курске нас жду в одной из лучших клиник. Вчера ты так упрямо твердила, что эта девочка моя…
- Соня.
- Что?
- Эту девочку, твою дочь, зовут Соня, - выдыхаю зло и настойчиво. Бросаю раздраженный взгляд на своих коллег, шумной толпой выскочивших из офиса и застывших у входа.
Любопытные и завистливые взгляды облизывают нас. На ближайший месяц в офисе есть тема для сплетен. И эта тема – мы с Ясиком. Чудесно!
Ярослав молчит несколько мгновений, словно размышляет.
- Ты сказала, что Соня – моя дочь, - наконец называет ребенка по имени. – А теперь не хочешь ехать? Ты серьезно?
Молчу.
- Или тебе нужен визит адвоката? Или решение суда? Скажи мне, Полина, чего ты этим добиваешься? Ты же понимаешь, что нам все равно придется сдавать этот тест. И чем раньше у нас будут результаты, тем…
- Хорошо, - сдаюсь и стараюсь быстрее оборвать его речь. Я совсем не хочу думать о том, что будет потом, после результатов теста. – Но мы поедем на моей машине.
Дрожащими пальцами пытаюсь нашарить ключи в сумке.
- На твоей? – муж вскидывает темную бровь. – Думаешь, я помещусь на заднем сиденье?
Он красноречиво кивает на мою «ласточку». На пассажирском сиденье красуется автолюлька.
- Нет, - выдыхаю с затаенным ликованием. – Мы с Соней поедем на моей, а ты поедешь на своей. Говори адрес…
Я уже нащупала ключи на самом дне сумки, как тут же теряю их. Мягкий почти искренний смех заставляет стайку волнительных мурашек прокатиться по моему телу.
- Смешно.
- Не вижу ничего смешного, - раздраженно обрываю его смех.
- Полина, - Ярослав делает шаг ко мне.
Мысли о том, что произошло всего несколько минут назад, заставляют быстро и тревожно забиться сердце.
- Во-первых, я не дам тебе возможности сбежать по дороге.
Выдыхаю зло и раздраженно. Да за кого…
Хотя мысль о побеге и мелькала в моей голове, но я отмела ее сразу или почти сразу. Больше мне в жизни так не повезет – спрятаться от всемогущих Строковых на целых два года! К тому же Ярослав знает мою машину, ее номер, меня остановят, не успею я потеряться из его зеркала заднего вида.
- Во-вторых, нам есть, что обсудить. Займемся этим по дороге.
Втроем в замкнутом пространстве. Одни почти час пути до Курска. Вздрагиваю, по телу пробегает дрожь.
- Напиши вопросы на листочке своему адвокату, - начинаю злиться на него, на себя, на свое тело.
- И последнее, я не уверен, что твоя машина доедет до Курска сегодня или вообще когда-нибудь, - Ярослав складывает руки на груди, преграждая мне дорогу.
- Твое мнение меня волнует в последнюю очередь. Никто не давал тебе права… - обхожу мужа и застываю перед своей «ласточкой».
Заднее левое колесо полностью спущено, и машина стоит на ободе. В таком виде мне даже до СТО не добраться – покрышку сотрет в хлам.
- Да что за?… - запускаю руки в волосы.
- Что и требовалось доказать, - раздается у меня за спиной.
- Ты! – резко разворачиваюсь. Мой палец упирается в широкую, обтянутую дорогим батистом грудь. – Это все ты!
- Я? – Ярослав удивленно вскидывает брови. – Хочешь сказать, что я карячился и целый час выпускал воздух из твоего колеса?
Раскрываю рот. Но обвинения так и не слетают с губ. Действительно, смешно.
Совладелец многомиллионной корпорации в костюме стоимостью в две мои машины сидит на корточках и зубочисткой стравливает воздух из старого грязного колеса.
С трудом удается подавить нервный смешок.
- У тебя есть запаска?
- Что? – встряхиваю головой и замираю.
Ярослав уже успел скинуть пиджак и закинуть его в салон своего авто. Перед моим удивленным взглядом расстегивает белоснежные манжеты и закатывает левый рукав.
- Ты серьезно? – мой черед удивляться.
- А что?
- Ярослав Строков меняет колесо на старенькой лачетти? В районном центре где-то под Курском? Я что попала в передачу «вас скрывают скрытой камерой»? – демонстративно поворачиваюсь из стороны в сторону, словно действительно ищу скрытую камеру и всю съемочную группу разом.
- Полина, - его голос опускается до проникновенного шепота. – Не передергивай.
- Не собиралась, Ярослав. Даже не собиралась. За время нашего брака я ни разу не видела тебя ни на кухне, ни за рулем, ни в продуктовом магазине. У тебя целый штат водителей, прислуги и рабочих всех мастей. А теперь ты вдруг меняешь колеса. Сам.
- У меня много скрытых талантов. Жаль, ты не захотела их разглядеть, - его голос не выражает никаких эмоций. А вот карие глаза вспыхивают раздражением и застарелой болью.
Ярослав забирает из моих рук ключи и открывает замок сигналки.
Ну вот опять! Мы возвращаемся к Николаю. И так каждый раз. О чем бы ни заходил разговор, итог будет один – моя измена.
***
- Ее нет и не было, - выдыхаю зло.
- Кого? – Ярослав открывает багажник и заглядывает внутрь.
- Запаски. У меня ее нет, - я хотела сказать что-то другое, но запаниковала. Какой смысл в сотый раз ему что-то доказывать? Самое разумное - перевести разговор в другое русло. Мне сейчас только очередного скандала не хватает.
-Докатка?
Выдыхаю, закрываю глаза и сжимаю кулачки. Ногти больно впиваются в кожу. Терпи, Полина.
- У меня нет ни запаски, ни докатки, ни домкрата.
- Ясно, - громкий хлопок закрываемого багажника заставляет меня вздрогнуть.
Гнетущая тишина разливается вокруг.
Ярослав молча проходит мимо, лишь слегка задев плечом. Кожа моментально вспыхивает, вдоль позвоночника бьют электрические разряды.
Его машина приветливо моргает фарами, стоит Ярославу только к ней подойти. Ни ключей, ни брелка сигнализации в его руках нет. Магия какая-то.
- Садись! – командует он, распахивая пассажирскую дверцу.
- А?... – вопросительно вскидываю брови.
- Твоя машина сегодня никуда не поедет. Едем на моей.
Складываю руки на груди.
- А дочь ты куда посадишь? – заглядываю в салон. Естественно не вижу детского кресла. – Правилами дорожного движения предусмотрено…
Поучительным тоном читаю ему нотацию. На красивом мужском лице не дрогнул ни единый мускул, вот только взгляд недобро блеснул из-под темных бровей.
Не говоря ни слова, Ярослав разворачивается и возвращается к моей «ласточке».
- Как его отстегнуть? – он смотрит на кресло, словно впервые видит его в принципе.
Думаю, действительно впервые.
- Обычно, - фыркаю я. Слишком рано ты, дорогой, заговорил про скрытые таланты. – Отстегиваешь и вытягиваешь ремень.
Ярослав отстегивает ремни, выдергивает кресло и прихватывает любимую Сонину игрушку.
- Ты хоть подушку безопасности отключила, - бросает он через плечо, возвращаясь к своему авто.
- У меня не работают подушки безопасности, - хочу сказать резко, независимо вскинуть голову. Но выходит почему-то жалко.
Ярослав резко останавливается.
- Ты ездишь на машине с неработающими подушками? Ты в своем уме?
- Я пристегиваюсь, - зачем-то оправдываюсь.
- Пристегиваешься, - повторяет он эхом и ставит кресло в свою машину. – А съездить в салон и узнать, что с подушками не пробовала?
- Ярослав, - говорю резко. – Ты знаешь, сколько стоит эта машина? О чем, я говорю, конечно, знаешь. Ты же уже все обо мне знаешь. Так вот, с ее возрастом и за ее цену она, скорее всего, после десятка аварий. И конечно, здесь не работают подушки, потому что их здесь уже тупо нет. Салона здесь тоже нет. А если бы и был, эти подушки стоили бы дороже этой машины.
Пока я говорю, его взгляд темнеет, мрачнеет и наливается яростью. Еще чуть-чуть и выплеснется.
- Хорошо рассуждать, когда родился с золотой ложкой во рту. Когда любое твое желание и хотение выполняют по щелчку пальцев. Но большая часть населения нашей страны пашут и день, и ночь на работе, чтобы на еду и коммуналку заработать. На покупки крупнее пары сапог вообще копят месяцами, - сама не замечаю, как распаляюсь.
- У тебя все это было, - выдыхает он зло. - Золотая ложка, если не во рту, то в руках и платиновая карта в придачу. Слуги, исполнение желаний. Ты сбежала и прихватила немаленькие деньги с этой самой карты.
- Я уже сотню раз извинялась за эти деньги. Да, я поступила необдуманно, когда их тратила, - сердце ускоряется в груди, к горлу подкатывает ком. – Но я ни копейки не украла. Ты сказал, что я могу тратить, и я тратила. Без задней мысли.
Я не умею врать. И каждый раз, когда пытаюсь это делать, меня накрывает волной паники. Голос дрожит, а вдоль спины стекают ледяные капельки пота.
- Хватит! – стараюсь разозлиться, потому что злость дает мне силы, прогоняет страх. – Больше я не собираюсь оправдываться. Если ты решил сегодня вспоминать старое, я тебя разочарую. У меня нет настроения. Хочешь тест, приходи с решением суда! – резко разворачиваюсь, закидывая сумочку на плечо.
Сама не понимаю, что творю. Внутри все дрожит. Дыхание сбивается.
Вот черт, я еще и иду не в ту сторону. Остановка как раз осталась за спиной Ярослава. Впереди только стайка самых наглых и любопытных коллег и здание нашего офиса.
Вокруг запястья смыкаются длинные мужские пальцы.
Ярослав резко дергает меня к себе.
- В этом вся ты, Полина! – выдыхает он мне в лицо, жадно скользя по мне свирепым взглядом. - Ты не решаешь проблемы, ты бежишь от них. Словно страус, суешь голову в песок, не думая о своей заднице!
Замираю, пораженная его словами.
-Я? Это я бегу от проблем? Я предпочитаю их не замечать? Ярослав, а ты не замечал, что все наши разговоры заканчивались, не успев начаться! Ты тут же делался или уставшим, или занятым.
- Поэтому ты сбежала с моим братом? – он вздергивает брови. А взгляд превращается в расплавленную бездну.
- Я не сбегала с Николаем! – почти кричу. – Если бы ты хоть чуточку меня любил и переживал обо мне…
Карий взгляд вспыхивает раздражением и ненавистью. Что не нравится? Терпи!
- … то узнал бы, что я уехала на поезде одна в плацкартном вагоне. Всю ночь пролежала скрючившись от боли и полного опустошения на жесткой полке. А утром меня снимали с поезда сразу в машину скорой помощи. Так я и оказалась здесь! – пытаюсь выдернуть запястье из плена его руки и обрисовать пространство вокруг. – Меня просто вынесли и увезли в местную ЦРБ, а поезд поехал дальше.
Резко вдыхаю закончившийся в легких воздух. Жду ответа. Но его нет.
- Я ждала. Честно. С ужасом и где-то в самой глубине души с нетерпением ждала, что ты найдешь меня. Я знала, что ты не оставишь все просто так. Но ты оставил. Просто смирился с тем, что я ушла. Больная, потерявшая ребенка, раздавленная.
***
- Полина, я не терплю лжи, - говорит он ровно. Но взгляд.
Расплавленное золото вперемежку со злость и ненавистью опаляет меня. Заставляет давно разбитое сердце болеть вновь.
- Я не лгу, - почти кричу в отчаянье.
- А кто лжет? Мой брат? Который, в отличие от тебя, имел мужество признаться в том, что произошло!
Зло фыркаю, и тут же Ярослав встряхивает меня.
- Персонал клиники? Который сбился с ног и вызвал полицию, когда не смог найти тебя?
- Я имела право уйти! - отвечаю резко. - Я ушла глубокой ночью, когда ко мне никто не подошел за несколько часов.
- Ну вот опять! Опять врешь! У меня даже выписка осталась с твоими анализами, УЗИ, осмотром гинеколога…
- Бред! – качаю головой. – Никакой выписки быть не может!
- Хочешь сказать, что они обманули меня? Зачем им это?
- Не знаю. Но это ложь!
- А выписки со счета? Куда делись несколько десятков тысяч долларов? Странные покупки, переводы на непонятные счета, съем налички? – его взгляд горит праведным гневом. Чем больше я пытаюсь оправдаться, тем больше он злится.
Опускаю взгляд. На последний аргумент у меня нет ответа.
Нет, не так. У меня есть ответ и он очень весомый. Но я не могу! Просто не могу сказать! Ярослав и так считает меня лгуньей, воровкой, а это… Это просто выше моих сил. Пусть этот секрет и мой позор останутся со мной.
- Думай, что хочешь. Мне уже плевать, - дергаю руку.
- Значит, это я избегаю серьезных разговоров? – он не выпускает моей руки. Черный зрачок вспыхивает, поглощает радужку.
Раскрываю рот, хочу ответить что-то резкое, грубое. Но не могу. Застываю под этим стремительно темнеющим взглядом. В опасной темноте разливается ярость, та самая, которая пугает до дрожи.
- Значит, это я бегу от объяснений? Тогда давай сейчас и поставим точку в одном из споров, - он наклоняется ниже. Горячее злое дыхание опаляет мой висок.
От него волнами исходит напряжение. Воздух вокруг сгущается, становится вязким, тягучим, отказывается проникать в легкие.
Неуверенно киваю.
- Садись в машину, Полина, - произносит он низко, гортанно. Словно едва сдерживается.
Опять киваю.
Так и сажусь в его машину словно на автомате, под впечатлением абсолютно черных глаз.
Таким я видела у Ярослава только один единственный раз в своей… нашей совместной жизни. В день, когда он решил, что я изменила ему с младшим братом. Никакие аргументы, никакие слова не способны изменить его решение. Спорить бесполезно.
До онемения в пальчиках впиваюсь в ремень безопасности.
В полной тишине Ярослав выводит машину со стоянки. Напоследок бросаю взгляд на свою «ласточку» и с тоской думаю о том, во сколько мне влетит ремонт колеса или вообще покупка нового.
- Я распоряжусь, чтобы ей занялись, - бросает Ярослав, словно прочитав мои мысли.
- Я справлюсь, - пытаюсь отстоять свое мнение и свое личное пространство.
- Не спорь, - снова холодная сталь в голосе.
Открываю рот и закрываю. «Для чего это тебе, Ярослав?» - так и остается невысказанным.
Ради кого ты стараешься?
Ради дочери? Так ты не веришь, что она твоя. Ради жены, которую ты ненавидишь и презираешь?
Но продолжаю предусмотрительно молчать.
- Нам нужно в центр, - неожиданно до меня доходит, что Ярослав не знает, где Сонин садик и как к нему проехать. – На следующем повороте…
Договорить не успеваю. Муж включает поворотник и поворачивает сразу. Тихая безлюдная улочка среди частного сектора несколько раз петляет. За последним поворотом оказываются ворота садика.
Я удивленно хлопаю глазами. Почти полгода, как я вожу дочь в этот сад, но никогда не знала, что можно срезать по соседней улице да еще подъехать к самим воротам. Всегда останавливалась за десять – пятнадцать метров у бетонных блоков.
- Откуда? – срывается с моих губ.
- Как ты сказала, я все про тебя знаю и про твою…
Он перехватывает мой напряженный взгляд.
- Соню. Идем, - отстегивается, заглушает машину.
- Я сама, - дергаюсь, но дрожащие пальцы никак не хотят попадать по клавише отстегивания ремня.
Ярослав успевает выйти, обойти машину и распахнуть мою дверцу.
- Тебе необязательно идти, - намекаю, что ему нужно остаться.
- Я пойду.
- Я не хочу, чтобы ты шел, - говорю прямо.
- О, - его чувственные губы изгибаются в кривой усмешке, а черный бездонный взгляд еще не вернул себе прозрачного спокойствия. – Тогда я просто обязан пойти.
Едва я выхожу из машины, как Ярослав разворачивается и шагает к входной двери. Звонит.
Спустя несколько секунд на пороге появляется ухоженная нарядно одетая женщина – заведующая.
Она удивленно вскидывает брови.
- Да?
- Мы за Егоровой Софией, - голос Ярослава напрягается, стоит ему произнести мою «новую» фамилию.
- А вы, простите, кто? – она приспускает ниже на нос модные очки в металлической оправе.
- Все хорошо, Татьяна Петровна, - словно черт из табакерки выскакиваю из-за широкого плеча Ярослава.
- Поля? – брови женщины ползут еще выше, выражая уже не просто удивление, а изумление с толикой сожаления и разочарования.
Она переводит взгляд на мужа. Долго и внимательно она осматривает широкие плечи, белоснежную батистовую рубашку, безумно дорогие часы на запястье и даже успевает бросить взгляд через его плечо на машину.
- Я так понимаю, Альберт еще занят? - наконец, произносит она то, что вообще не должна была.
Простая фраза бьет словно пощечина. Не вижу, но чувствую, как напрягается Ярослав, краем глаза замечаю ходящие под смуглой кожей желваки.
Проклятье маленьких городов – все друг друга знают. Хуже того, кто-то кому-то приходится родственником.
Мой начальник - родной, единственный и самый любимый сын заведующей частным садиком, в который ходит Соня.
Хуже того, что он сам имеет на меня какие-то виды, только то, что все его друзья и родные пытаются помочь ему в этом. Даже бывшая жена. Что уже говорить про мать?
- Да, - протискиваюсь вперед, практически отталкивая ее со своего пути, - много работы, большой проект.
Открываю дверь в группу и ищу взглядом свою ненаглядную девочку.
- И пока Альберт занят, ты показываешь наш город гостям?... – слышу позади себя ее недовольное высказывание.
- Да, - Ярослав шагает следом за мной, - всегда мечтал посмотреть ваш городок. Но как оказалось, смотреть здесь особенно не на что, и мы решили свозить дочь в Курск.
Резко оборачиваюсь. Успеваю заметить как вытягивается и без того худое лицо Татьяны Петровны. Как широко распахиваются ее глаза. Рот открывается и закрывается абсолютно беззвучно.
- Мама! – сзади за ноги меня обхватываю такие родные маленькие ручки.
- Дочь? – выдавливает из себя заведующая.
- Я разве невнятно говорю? – усмехается Ярослав. – Ну, здравствуй, Соня.
Он присаживается передо мной на корточки и протягивает смущенному ребенку свою огромную ухоженную ладонь.
***
Ага, разбежался! – мысленно ликую я.
Но…
Мой застенчивый ребенок, абсолютно не переносящий чужих людей, отпускает мою ногу, делает неуверенный шаг вперед и…
Мои глаза округляются, рот раскрывается в изумлении.
…и протягивает Ярославу ладошку.
- Здравствуй, Соня.
- Пливет! – звонкий голосок гулко разносится по комнате.
Дыхание перехватывает от представившейся мне картины.
В небольшом фойе местечкового частного садика встретились владелец многомиллионного состояния с яростным взглядом и презрительной улыбкой на губах и маленькая принцесса, являющаяся смыслом моей жизни.
Отец и дочь. Огромная рука сжимает крохотную ладошку.
Ком подкатывает к горлу. Глаза начинает щипать. Сколько темных ночей я мечтала об их встрече? И сколько пустых серых дней надеялась, что это никогда не произойдет!
Хочу броситься вперед, разнять их руки, кричать и плакать, что все это ошибка и Соня только моя дочь! Моя и больше ничья! Но не могу пошевелиться.
В карих глазах мужа вспыхивает теплое золото, мягкий свет обволакивает Соню и меня, лучится, согревает. Яростное презрение стихает, исчезает, открывая недоступную мне до этого момента глубину счастья и нежности.
Он не говорит ни слова. Просто сидит на корточках. Осторожно пожимает ладонь дочери и улыбается.
Сердце болезненно сжимается в груди. Я помню эту улыбку. Когда-то, еще до нашей свадьбы, он так же смотрел на меня и улыбался. Нежно, любя, согревая.
Не важно, что сейчас он дарит этот взгляд и эту улыбку не мне, я все еще могу греться в их отблесках. И где-то в глубине души радуюсь этому.
Огромные любознательные карие глаза-бусинки Сони, не отрываясь, следят за отцом. Она с интересом рассматривает его ладонь, дорогие часы, пуговицы на рубашке и его лицо.
Пухлые губки округляются и вытягиваются, словно она пытается выговорить букву «О». Не отнимая ладошки у отца, она тянет вторую ручку, пытаясь потрогать густую темную щетину.
Они так похожи: оба темноволосые, Ярослав коротко стрижется, его волосами занимаются стилисты в лучших салонах столицы, но я то знаю, что у него такие же упругие кудри, как у Сони. Теплое золото глаз в обрамлении почти черных ресниц и две ярко очерченные ямочки на круглых щечках.
- Кхм, - позади, разрушая волшебство момента, откашливается заведующая.
Встряхиваю головой и делаю судорожный вдох.
- Идем, родная, - тяну к дочери руки, и Соня отступает от отца на шаг. Ее ладошка выскальзывает из его руки.
Чувствую, как рушится волшебство, но сделать уже ничего не могу.
На долю секунды, может, и меньше успеваю заметить в расплавленном золоте его глаз сожаление и горечь утраты. Взмахом ресниц Ярослав отсекает от меня свои чувства.
- Значит, на ужин тебя сегодня не ждать, Полина? – зачем-то задает очередной неуместный вопрос Татьяна Петровна.
Ярослав хмыкает, слишком резко поднимается в полный рост и распахивает дверь на улицу.
- Нет, Татьяна Петровна, не ждите, я же говорила, что не смогу, - голос опускается, слова даются мне с трудом.
Я действительно не собиралась сегодня к ней на ужин, да еще и в компании своего начальника. Но чувство неловкости не отпускает.
Женщина лишь понимающе кивает, прощается и запирает за нами дверь.
Спину обжигает ее заинтересованный взгляд сквозь опущенные жалюзи.
Внутри вскипает злость. Невероятно яркой, мощной волной она окатывает меня с ног до головы. Почему я все это терплю? Почему всегда чувствую себя виноватой?
- Если ты отказалась из-за меня, то не стоило, - Ярослав распахивает передо мной дверцу. – После клиники я бы доставил тебя прямо на «бал».
Его тихий голос сочится ядом презрения.
- Не беспокойся. Ты не нарушил моих планов, - стараюсь говорить ровно.
- Да? А мне показалось…
- Ты ошибся! – резко обрываю его.
Усаживаю Соню в кресло, игнорируя протянутую ладонь мужа. Показательно медленно пристегиваю ремни, даю Соне ее игрушку, водичку.
Ярослав ждет. Стоит мне закончить, как он распахивается для меня пассажирскую дверцу.
В удивлении вскидываю брови и одариваю бывшего красноречивым взглядом.
- Я поеду с Соней сзади, - говорю и быстро забираюсь на сиденье рядом с моей малышкой.
Отчетливо слышу, как сжимаются мощные челюсти и скрипят зубы. Но Ярослав молчит, практически бесшумно захлопывает пассажирскую дверцу, а потом дверцу назад и садится за руль.
- Скажи, здесь принято приглашать на ужин замужних женщин? – длинные пальцы с силой сжимают руль.
Ловлю в зеркале заднего вида обращенный на меня полыхающий взгляд карих глаз.
- Обычно нет, - пожимаю плечами. Возможно, слишком равнодушно. – Но мы с тобой отдельный случай.
Не заканчиваю мысль и отворачиваюсь к окну.
- Почему? – рычит Ярослав.
- Потому что эти люди, я уверена, сомневались в твоем существовании. Эти два года ты был для них чем-то вроде моего бреда. Они знали о тебе, качали головами, но за глаза считали меня врушкой.
- И тебя это устраивало, - констатирует он.
Бросаю быстрый взгляд вперед.
Мощные ладони до скрежета сжимают кожаный руль. Под смуглой бархатистой кожей вздуваются жгуты вен.
Сердце неожиданно замирает, дыхание сбивается. Как в плохих мелодрамах память услужливо подкидывает мне старые воспоминания того, как эти самые руки могут быть нежны. Ласкать мое тело, сжимать, гладить, доводить до исступления…
Щеки моментально вспыхивают. Словно взбесившаяся кровь разбегается по венам, стекает вниз, распаляет низ живота…
Сжимаю кулачки до боли! Только этого мне не хватало!
Конец четвертой главы. Глава 5
