На это есть целых две четких и математически обоснованных причины, которые объясняют не только общее правило, но и исключения. Но давайте для начала определимся с терминами, а для этого перейдём к удобной для анализа модели.
Конечно, "плохие парни" — образ достаточно размытый, сильно зависящий от субъективного восприятия и культуры. Более того, "плохие парни" бывают "совсем плохие" или "плохие, но хорошие". Последние как раз выглядят самыми привлекательными. Что ж, стоит разобраться, как это работает и почему такая эстетика подсознательно кажется немалому количеству людей романтически заманчивой. Даже если рациональная часть личности уверена в том, что это совсем не то, что нужно.
Для начала отметим, что "плохие парни" чаще всего связаны с рискованным делом, иногда даже с криминалом, но необязательно. Они часто ведут себя уверенно и несколько грубовато, но при этом в рамках определенного неформального кодекса. Чаще всего "хорошие плохие парни" ценят честь и практичность, а ещё обладают определенным стилем. Они соблюдают правила, но если поступить с ними несправедливо, могут жестоко наказать. Впрочем, их жестокость часто контрастирует с особой нежностью и преданностью тем, кого они включили в свой близкий круг.
Для того, чтобы понять, как и почему это так работает, давайте обратимся к важнейшей психологической модели — драматическому треугольнику, а вернее, к более полной его версии — драматическому квадрату, где каждая позиция отражает определенную стратегию поведения и выводится из двух параметров самооценки. Для системного понимания рекомендую прочитать прямо сейчас соответствующую статью. Логика, подробно описанная там, позволяет получить максимум от материала ниже
Почему именно эта модель так важна в принципе и для нашего конкретного случая можно прочесть здесь. Если вкратце, она отражает базовые эволюционные стратегии, и именно поэтому может быть смело использована для трактовки большей части поведения не только людей, но и живых существ в целом. Однако сейчас нас интересуют люди, а именно — женщины.
Так уж получилось, что женщины и мужчины по своей биологической роли не равны. Женщины перспективнее мужчин, потому что именно они способны порождать новую жизнь, что делает их более выгодным субъектом для вложений. И поскольку они берут на себя эту священную миссию, остальные задачи, в том числе самые опасные, переложены на мужчин. В связи с этим, в среднем женщины чисто физически слабее мужчин, а поскольку женская роль ещё и более перспективна, их доминирующая стратегия в отношениях с мужчинами — это жертва.
Женщинам куда удобнее вдохновлять и манипулировать сильными фигурами мужчин, чем делать всё самим. И это, в общем-то, рационально, если происходит без слишком явных перекосов: всё-таки ультимативная позиция жертвы адекватна только для ребенка (если ещё не посмотрели статью про Арку Жизни, самое время), а женщина, ищущая партнера — это взрослый человек.
Соответственно, женщины в качестве партнера чаще всего стараются найти сильную фигуру: чтобы прочувствовать и включить свою женственность на полную, им необходимо чувствовать себя слабыми, хотя бы отчасти. Это эволюционно обоснованная логика. Осталось понять, какую сильную позицию выбирать из позиции жертвы наиболее рационально. К счастью, их всего две.
Агрессор и спасатель. Что звучит лучше? На первый взгляд спасатели удобнее: они охотнее вкладываются в жертв, и не так уж много требуют взамен. Но если внимательно посмотреть на модель, то становится ясно, что у них есть две серьезные проблемы.
Первая очевидна: они не считают себя перспективными. А строить серьезные длительные отношения с кем-то неперспективным невыгодно: нет гарантий развития. И поскольку люди без особого труда могут подсознательно считывать параметры самооценки по поведению другого человека, спасатели перестают выглядеть так интересно для жертв: они сами себя обесценивают, буквально сигнализируя, что скоро у них уже не будет сил. Спасатели подают себя как надежных лишь временно, а жертвы с ними не спорят.
На их фоне перспективные агрессоры смотрятся на порядок выгоднее. Они умеют вкладываться в себя и на долгой дистанции это, как им кажется, а жертва подсознательно это считывает и верит в то, что найти себе подходящего агрессора — стоящее дело.
Вторая причина непопулярности ультимативных спасателей чуть менее очевидна: они нелояльны. Спасатель, ощущая свою бесперспективность, пытается спасать всех вокруг, вручая им свою поддержку при любой возможности. Его эволюционная роль — оставить максимум наследия здесь и сейчас с минимальными удельными затратами. Соответственно, рассчитывать на его стабильную помощь жертве не приходится. Кроме того, спасатели для экономии ресурсов склонны к универсальному мышлению: они часто лишь раскидывают рекомендации к спасению, но не доводят частные проблемы других людей до реального решения.
Выгода связи с агрессором в этом случае неоднозначна: казалось бы, агрессоры лояльны только себе, они не пытаются строить лишние связи. Более того, для них люди вокруг — это всегда просто ресурс, и, зачастую, особенно в случае слабой заинтересованности, это порождает так называемые токсичные отношения. Однако, агрессоры хорошо обращаются с ценными ресурсами, и чем человек для них важнее, тем больше о нём будут заботиться. К своим близким агрессор относится не как к другим игрокам, а как к продолжению себя, а за свои интересы он готов активно сражаться. Проблемы близких он считает своими проблемами настолько, насколько они ему близки, а романтическая связь с перспективой семьи означает чаще всего самую близкую связь.
Вот почему жертве хочется найти себе агрессора, который никуда не убежит и в случае необходимости решит до конца любые её проблемы. Вот почему женщинам порой нравится ощущать себя принадлежащим мужчине: это соотносится с чувством правильного выбора на перспективу. Важно подчеркнуть и то, что агрессоры в отношениях чаще ведут себя более справедливо, потому что такова математическая модель их мышления. Это делает их более предсказуемыми и удобными для жертв в некоторых ситуациях.
Итого, жертве очень выгодно найти себе агрессора, а не спасателя. Несмотря на то, что это обычно весьма непростая задача, она всегда имеет более высокий приоритет. Поэтому некоторые люди цепляются за катастрофически проблемных партнёров, лишь потому, что их подсознание отчаянно вопит: "Смотри, он же сильный и перспективный, такое предложение нельзя упускать!". К сожалению, это по-своему рационально, потому что найти нового подходящего агрессора трудно. Причины такой сложности лежат в системе ценностей агрессоров.
Агрессор мыслит проектным образом: ему интересны конкретные сделки, из которых он может получить выгоду для единственно важной фигуры в его жизни — себя. И самые выгодные для него отношения — это те, где он может стабильно получать пользу. Агрессор решает только свои частные проблемы и объединяется с другими лишь в случае, если уверен, что не сможет справиться сам. Если он считает, что находится в выгодном положении, он продолжает активно поддерживать связь. В противном случае агрессор просто снижает инициативу, как только его лимит прощения ошибок заканчивается. Если после этого появляется весомый повод для разрыва, отношения заканчиваются совсем. Соответственно, жертве необходимо создать ощущение того, что агрессору выгодны отношения с ней, тем самым втянув его в игру.
Однако, если реального совпадения проектов нет, заинтересованная жертва начинает удерживать отношения исключительно за счёт манипуляций. Это уже сложно назвать здоровой связью двух взрослых людей (напомню, что агрессор — это основная стратегия адекватного взрослого). В таких отношениях несчастны и истощены оба партнёра, хотя один из них может быть в большем плюсе. Агрессор, уязвимый к манипуляциям, обманут, а потому не может оборвать на самом деле невыгодную связь. Жертва же обманывает себя сама: с этим агрессором ей уже не по пути (даже если было когда-то), но она так завышает выгодность связи, что готова за это страдать.
Подобные романтические отношения встречаются нередко, и от них в обществе немало проблем. Жертвы очень не любят разрывать связи, в этом они похожи на агрессоров, поэтому "токсичные" отношения могут длиться очень долго. Для жертвы связь — это источник дефицитных ресурсов, ей разрыв кажется болезненным и потому иррациональным в принципе. Для агрессора связь — это лишь инструмент, но основа логики агрессоров — это справедливость, отзеркаливание предыдущего действия партнёра. Таким образом, агрессоры консервативны и реактивны, поэтому сами на разрыв решаются с большим трудом. Кроме того, если жертве удалось встроиться в близкий круг агрессора, он даже не считает её другим игроком и не видит источника своих проблем. Поэтому отношения жертвы с ним формируются не так легко, как со спасателем, но зато получаются намного прочнее и разрушить их сложно.
Спасатели же к связям относятся проще, и поэтому готовы их разорвать или ослабить, чтобы построить новые. Причем не обязательно с другим человеком: можно построить связь с тем же самым человеком, но иначе. Именно это даёт им возможность подстраиваться под нужды других людей. При этом жертвы и спасатели часто завышают реальную выгодность связи, агрессоры — наоборот занижают, особенно, если по какой-то причине считают её несправедливой. Существует ли в этой системе баланс, позволяющий построить крепкие и продуктивные отношения?
Конечно, да. Агрессоры с трудом образуют интимные связи, а спасатели напротив делают это легко, но не слишком надежны. К счастью, мы в течении жизни постоянно переключаемся между этими стратегиями в зависимости от контекста, и в среднем у нас получаются гибридные стратегии. Здоровые отношения, если считать здоровыми те, где люди максимально полно учитывают собственные интересы не в ущерб личности партнёра, базируются на сбалансированной связи агрессор-агрессор. Вот почему культура агрессии очень важна (подробнее для любопытных здесь). Тем не менее, без стратегий спасателя и жертвы настроить плотную связь не получится, ведь для этого нужно ценить эту связь. Вот почему "самые плохие из плохих парней" непопулярны, а "хорошие плохие парни" ценятся очень высоко.
Разумеется, не стоит потакать гендерным предрассудкам: в наше время стратегия жертвы давно перестала быть прерогативой женского пола. Поэтому нередко "хорошие парни" западают на "плохих девочек", и в "токсичных" отношениях манипулятором может быть мужчина, а женщина окажется уязвимым к манипуляциям агрессором. Здесь важно видеть стратегическую природу стабильных связей и оценивать каждую связь и каждого человека адекватно его реальному состоянию. Тогда вы найдете такого партнера, который вам действительно нужен, и будете свободны от постоянных тревог. В здоровых отношениях связь формируется с двух сторон из понимания того, что она выгодна обоим.
Правда в том, что искать себе подходящего агрессора — действительно самая лучшая стратегия для построения длительных и здоровых отношений. Жертвы в общем случае поступают рационально. Но, чтобы такого найти, нужно честно знать, какой агрессор тебе подходит и ценить себя не меньше него: такова непростая математика отношений.
