Глава 35
– Так неудобно получилось, – стеснительно говорит блондинка, успевая спешить за каталкой и придерживать простыню.
– Как хомут пациента? – спрашивает Полина, когда идём мимо стойки регистрации.
– Вазовский, Олег Маркович, – отвечает девушка.
Мы везём его в первую палату, и тут вся бригада, несмотря на состояние мужчины, не может сдержать улыбок: нам приходится снимать с него кожаные штаны с клёпками, широкий пояс, но кожаные трусы на нём остаются. Судя по облачению, они с блондинкой играли в очень взрослые игры, где используются помимо прочего ещё наручники, хлысты, плётки, дубинки, верёвки, кляпы и прочие атрибуты любителей «пожёстче». Видимо, в самый разгар одной такой забавы сердце господина Вазовского и не выдержало. Неудивительно: на шестом-то десятке! Да плюс ожирение, дряблое тело.
– Сердечный ритм падает, множественные поражения миокарда, – докладывают мне.
– Десять кубиков лидокаина внутривенно, – говорю медсестре. – Девушка, садитесь сюда, – показываю блондинке место у кушетки, на которой её любовник.
– Простите, Эллина Родионовна, – в палату входит Полина.
– Что такое?
– Там пришла супруга Олега Марковича, – слышу в ответ.
– О, Боже мой! Только не это! – подскакивает блондинка и тут же садится, – наручники не пускают.
– Вы знакомы с его женой? – спрашиваю её.
– Я её секретарша, – почему-то шёпотом признаётся блондинка.
– Полина, проводи жену господина Вазовского в комнату для посетителей.
– Вот и я, – это голос Дениса. У него в руках здоровенный болторез. – Внимание, осторожно!
– Денис, ты прямо настоящий хирург, – говорит одна из медсестёр, остальные хихикают.
Ординатор с деловым видом вставляет инструмент между оковами и пытается прокусить цепь. Задача трудная: металл твёрдый, его так просто не возьмёшь. Денис пыхтит, старается, дурацкая чёлка болтается перед глазами.
– Скорее! Ну пожалуйста! Скорее же! – требует блондинка, ёрзая на табурете.
– Я стараюсь, – невозмутимо отвечает Денис.
– Скорее!
– Она идёт по коридору… – слышу загадочное.
– По какому?
– По нашему.
– Да кто идёт?! – смотрю на Полину возмущённо. Устроила тут «отгадай загадку»!
– Его жена, – она кивает на пациента.
– Спрячьте меня! – вопит его любовница, вскакивая, и простыня с лёгким шелестом слетает с её тела. Мы-то, конечно, медработники и всякого насмотрелись. Но здесь отчего-то становится не по себе, стыдливо отводим глаза, пока блондинка хватает ткань и кутается в неё. За этим испуганно наблюдает господин Вазовский: таращится испуганно из-под кислородной маски.
– Пациент пришёл в сознание, – невозмутимо заявляет медсестра.
Раздаётся щелчок, и блондинка с радостным визгом прыгает в сторону и задёргивает штору. Денис опускает болторез и прячет за спину. Дверь в палату резко открывается, влетает жена Вазовского.
– Олег! Милый! Что с тобой?!
Он продолжает таращить на неё красные, как у варёного рака, глаза, резко поднимается (вернее, пытается) и с глубоким вздохом валится обратно.
– Пациент потерял сознание, – невозмутимо говорит медсестра.
– У него был сердечный приступ, – сообщаю женщине. – Но мы сделали вливание, ему стало лучше. Прошу вас, подождите в коридоре.
– Зачем мне ждать в коридоре, если ему стало лучше? – спрашивает Вазовская.
– Таковы правила нашей клиники, – лгу ей, глядя в глаза.
Я на стороне той блондинки? Прикрываю неверного мужа? Да Боже упаси! Мне только скандала с выяснением отношений между двумя женщинами здесь не хватало! Потому потенциальных противниц надо развести как можно скорее.
– Простите, но это мой муж, – горько улыбается Вазовская. – Я должна быть с ним.
Мы напряжённо молчим, потому что женщина опускает глаза и… видит половинку наручника на запястье Олега Марковича. Улыбка медленно сползает с её лица.
– Что это? – спрашивает она, глядя на меня.
В растерянности смотрю на Дениса.
– У тебя есть ручка? – спрашиваю, хотя у самой их из кармана торчит пять штук.
– Да, вот, – протягивает мне ординатор предмет.
Делаю вид, что надо срочно заполнить кое-что в карточке.
– А где одежда моего мужа? – спрашивает Вазовская, снова припирая нас всех к стенке. Блин! Да мы тут как соучастники преступления себя должны ощущать!
– Простите, не поняла? – делаю непонимающее лицо.
– Где одежда, в которой его к вам привезли, – голос Вазовской становится более настойчивым и менее дружелюбным.
– Я не знаю, – отвечаю, утыкаясь взглядом в документы.
Лицо женщины растягивается в вымученной улыбке.
– Она должна быть где-то здесь, – тихо произносит она и начинает осматриваться. Но палата маленькая, тут спрятаться особо негде. Вазовская видит вешалку, на которой болтаются кожаные штаны с поясом. Подходит к ним, берёт в руки, потом глазами показывает мне на этот предмет. Взор у неё укоряющий. Я, кажется, краснеть начинаю. Женщина молча отпускает вещь, та плюхается на пол. Затем Вазовская подходит к ширме и резко отодвигает её в сторону. Мы молча наблюдаем за её действиями.
За ширмой обнаруживается блондинка, которая прячет лицо за ладонями.
– Анжела, – с усмешкой говорит Вазовская.
Секретарша поворачивает голову и смотрит на неё умоляюще.
Обманутая жена кивает головой. На её лице разочарование, боль и горькая улыбка в попытке сдержать слёзы.
– Вы, наверно, думаете, что всё это очень смешно? – резко спрашивает она меня дрожащим от гнева голосом.
Молчу. Что тут скажешь? У неё шок.
– Смешно? – повторяет Вазовская и смотрит так, словно я покрывала её изменника.
Не дожидаясь ответа, она покидает палату. Нам ничего не остаётся, как продолжать заниматься её мужем. Но эта семейная жизнь, мне кажется, дала глубокую трещину.
После этого у нас есть немного времени для передышки. Она заканчивается, когда неподалёку снова начинают реветь сирены. С улицы врывается Денис:
– Машина сбила подростка. Водитель скрылся. Только что привезли!
Через несколько секунд бригада «Скорой» уже внутри.
– Мы нашли его на перекрёстке. Дыхание отсутствует, – докладывают мне. – Зрачки не реагируют на свет.
– Сколько он там пролежал?
– Никто не знает.
Быстро приезжаем в палату интенсивной терапии и начинаем реанимационные мероприятия.
