В 13 лет на наше отделение поступила девочка.
Ради поддержания врачебной тайны её будут звать Алёной.
Диагноз – ЮРА, ювенильный ревматоидный артрит.
Заболевание пожизненное, но лечению поддаётся. Сначала взяли её на пульс-терапию преднизолоном и хорошо пообследовали: при ЮРА могут быть поражения других органов, не только суставов.
Участь таких детей – регулярно ложиться к нам за контролем состояния и подбором терапии.
Алёна послушно ложилась. Подружилась со всем врачами и медсёстрами. Помогала нянчится с малышами. С интересом наблюдала за пункцией суставов и даже однажды попросилась взять её самостоятельно.
Пункцию сделать не разрешили, но разрешили взять кровь из пальца у согласного на то ординатора. Алёна ещё полгода вспоминала этот свой подвиг (и подвиг ординатора).
В 15 лет сказала, что хочет быть врачом. Посмеялись, постарались отговорить.
В 16 лет повторила, что точно хочет. Рассказали, что учиться долго, сложно и денег потом не то что много.
Не помогло.
В 17 лет лежать на нашем отделении для неё стало очень удобно: она пешком ходила на подготовительные курсы по химии и биологии в соседний корпус и через пару часов возвращалась в свою палату, нагруженная конспектами.
Долгими вечерами сидела в ординаторской и решала задачи по генетике вместе с дежурным врачом.
Когда она сдала ЕГЭ по биологии на 98 баллов, мы всем отделением… нет, не напились, а съели большой набор суши, принесённый Алёниной мамой.
В честь 97 баллов по химии была уже пицца.
Алёна поступила на бюджет. Выбрала педиатрический факультет, чтоб в будущем тоже лечить детей.
Училась, в перерывах бегала к нам пить чай.
Все практики тоже проходила у нас – тут уже были и пункции суставов, и заборы крови и много что ещё.
После 6 курса пошла работать к нам же в приёмник, попутно проходя ординатуру по кардиоревматологии.
Через 3 года один их врачей отделения ушёл на повышение в комитет по здравоохранению и на его место взяли Алёну Михайловну, юного врача-педиатра и кардиоревматолога, которая на момент начала работы провела на отделении уже 14 лет.
