Нынешняя Куйбышевская железной дороги начиналась как построенный в 1867-м году по инициативе тамбовских помещиков перегон Ряжск-Моршанск. Через десять лет линию протянули до станции Кинель, в 1880-м по проекту профессора А.Н. Белелюбского выстроили Александровский мост для переправы через Волгу – самый протяженный в Европе и самый технически совершенный в то время.
К 1892-му железная дорога протянулась через Уфу и Златоуст до Челябинская, получила название Самаро-Златоустовской, а правление ее переехало из Уфы в Самару. Именно с работой в железнодорожном управлении связано начало творческого пути Петра Щербачева, приглашенного в 1925-м году на должность архитектора Самаро-Златоустовской железной дороги.
Первой и, возможно, самой яркой работой стал проект здания Управления железной дороги, парадно оформившего привокзальную площадь. Спустя несколько лет П.А. Щербачеву была поручена разработка проекта жилого дома для «руководящего состава» железнодорожников через дорогу от здания Управления – на углу улиц Красноармейской и Вокзальной, позже переименованной в честь героя ВОВ Михаила Агибалова.
Надо сказать, в начале 1930-х творчество архитекторов напрямую отражало протекавшие в обществе процессы. Как пишут историки архитектуры, «между февралём и июнем 1932 года в СССР произошла тотальная архитектурная реформа». Процесс был запущен 28 февраля 1932-говыходом постановления «Об организации работ по окончательному составлению проекта Дворца Советов». Распределение конкурсных призов показало, что время конструктивистов-рационалистов прошло и в дальнейшем рассчитывать им не на что. «Вождь народов» был приверженцем классической архитектуры, и его мнение значило больше, чем восхваляемая целесообразность и «пролетарская аскетичность» 1920-х.
К июню поворот в официальной архитектурной эстетике стал очевидным – и конструктивизм практически запретили к использованию по всей территории страны. Колоннами, карнизами и скульптурными деталями «обросли» не только вновь проектируемые здания, но и уже существующие конструктивистские, а результате сменившие характерную строгость на слегка наивную «приукрашенность».
Прямых заимствований из классики все же старались избегать - вместо круглых колонн использовались квадратные, появился новый рисунок кронштейнов и капителей. Сохранились и некоторые находки конструктивизма - прямоугольные парапеты на крышах, сплошное остекление лестничных блоков, акцентирование углов виде вертикальных стеклянных фонарей и общие приемы внутренней планировки.
Регламентировался не только внешний облик новых зданий. Следующее постановление – «О типе жилого дома» - принятое 14 июля того же года, отменяло прежние «экономные» планировочные нормативы и объясняло, что новые жилые дома должны строиться с комфортабельным двух-, трех- и четырехкомнатными квартирами с большими комнатами, желательно с дополнительными черными лестницами, богато и разнообразно украшенными фасадами. Дома, выходящие на городские улицы, должны служить их украшением. Очевидно, что это была программа строительства не жилья вообще, а жилья для новой номенклатуры.
Самарские архитекторы новый виток «освоения классического наследия» прошли успешно. В период с 1932-го по 1938-й в городе появилось немало зданий, ставших памятниками постконструктивизма.
Выстроенный в 1935-м жилой дом Управления железной дороги полностью отвечал тенденциям новой официальной эстетики.
Четырехэтажное угловое с подвалом здание имеет выразительную пластику благодаря «утопленному» внутрь скошенному углу, выступам-ризалитам и лоджиям. Большие окна обрамлены лепными наличниками, поле стен первого этажа и заглубленная угловая часть оформлены широким дощатым рустом. Ограждения лоджий декорированы квадратными нишами-ширинками.
Ритм фасадов задается прямоугольными пилястрами, из плоскости стен над окнами четвертого этажа выступают лепные прямоугольные картины. Угловая часть и ризалит со стороны ул Агибалова увенчаны прямыми аттиковыми стенками с венчающим карнизом на фигурных кронштейнах и гладкими круглыми розетками между ними.
Что касается самого известного жильца дома – к железнодорожной службе он отношения не имел. В октябре 1941-го в одну из квартир вселилась семья эвакуированного из Москвы ответственного секретаря Союза композиторов СССР Константина Михайловича Щедрина – отца композитора Родиона Щедрина.
Именно в тогдашнем Куйбышеве будущий композитор познакомился с творчеством Дмитрия Шостаковича и побывал на генеральной репетиции Седьмой «Ленинградской» симфонии. Родион, кстати, дважды пытался убежать на фронт – но оба раза был пойман и отправлен обратно в арестантском вагоне. В честь 90-летия композитора на стене дома открылась интерактивная мемориальная доска, где, нажав на кнопку, можно услышать воспоминания Щедрина о жизни в Куйбышеве в военные годы и услышать фрагменты его произведений.
использованные в статье фото взяты из открытых источников в интернете
