Выйдя во двор, Костя какое-то время стоял у машины и глубоко дышал свежим морозным воздухом. Вряд ли Карина пробудет в палате долго – какая сейчас из Заремы болтушка? Но девушка убедится, что с сестрой всё отлично, а сам Костя в это время немного взбодрится.
Он действительно вымотался за дни подготовки к операции. Столько всего надо было продумать и учесть, со столькими людьми связаться… А ведь плановых пациентов тоже никто не отменял. И тем, кто ложился в клинику исключительно ради точечных косметических улучшений внешности, тоже следовало уделять внимание. Отец и сын Заворотынские прекрасно понимали, что на их попечении два вида пациентов – одним требовалась настоящая помощь, другим просто некуда было девать деньги. Стёпа иногда говорил про таких «с жиру бесятся». Однако они щедро оплачивали свои «хотелки», и благодаря этому Георгий Константинович и Костя смогли даже обеспечить небольшую квоту для пациентов первого вида. Таких, как та же Аурика – откуда бы взялись деньги у вдовы с двумя детьми на лечение старшей дочки в московской частной клинике у врачей уровня Заворотынских? Так что от богатых капризуль они тоже не отказывались. Правда, отец всё чаще подумывал над расширением штата хирургов-косметологов, чтобы они с сыном могли посвятить себя серьёзным дефектам внешности – врождённым или посттравматическим. По примеру той же госпожи Пак… «Ничего, - устало говорил себе Костя, растирая в ладонях сухой колючий снег, - ничего. Напишу диссертацию… и там посмотрим».
Он сам не ожидал, что вторая операция пройдет так удачно. Сделал аккуратный коронарный разрез от уха до уха в волосистой части головы, после того как прооперировал оба уха: сформировал красивые мочки и уменьшил раковины, придав им, насколько возможно, изящную овальную форму. Очень осторожно, миллиметр за миллиметром, Константин шлифовал костные фрагменты надбровных дуг и орбитальные края так, чтобы на следующей операции было на что ориентироваться при коррекции глаз и верхних век.
Иногда боковым зрением он улавливал чёрный промельк – Дана вела видеосъёмку, фиксируя каждое движение скальпеля. Умница, она не лезла под руку и даже дыхание задерживала, чтобы не сбить его, но Костя не сомневался, что от её объектива не укроется ни одна мелочь. Отличная у него всё-таки команда. Когда «стойкий оловянный солдатик» немного восстановится, он обязательно пригласит их всех в ресторан – Женьку, Дану, Зарему и Каринку. Они все заслужили тихий спокойный вечер в хорошей компании под вкусный ужин…
Каринка… Она опять ждала у дверей операционной. Когда Зарему вывезли, девушка сидела на полу, изнемогшая от усталости. Костя молча помог ей встать, и она шла рядом с каталкой до реанимации, с трудом переставляя занемевшие ноги. Она чуть не плакала, прося позволить ей побыть возле Заремы, но Георгий Константинович был непреклонен. Карине совершенно незачем сидеть с сестрой – пациентка под наблюдением, никакой помощи не нужно, девушка только ещё больше вымотается. Он сам увёл её из клиники и отвёз домой. А Костя остался дежурить возле Заремы. Утром Карина, бледная и невыспавшаяся – сомкнула ли она в ту ночь глаза хоть на минутку? – приехала с Заворотынским-старшим, и Костя, глядя, как она торопливо идёт, почти летит по коридору, думал, что она ему снится… И видит бог, просыпаться он совсем не хотел. Поэтому проводил девушку в палату сестры и сидел рядом с ней, пока Зарема не очнулась.
Его хлопнули по плечу. Он обернулся, но там никого не оказалось. Недоумённо завертел головой – и Карина, подкравшаяся с другой стороны, рассмеялась.
- Попался! А почему ты в машину не сел? И без перчаток стоишь… а ещё говорил, что хирурги должны беречь руки!
Костя улыбнулся ей, чувствуя, как его сердце вновь сбивается с ритма.
- Боялся, что сяду и тут же отрублюсь в тепле, - признался он. – А так хоть продышался немного.
- Не волнуйся, я не дам тебе заснуть за рулём, - пообещала девушка. – А когда будем дома, прослежу, чтобы ты выспался.
Они сели в машину и обменялись долгим взглядом.
- Поехали домой, - повторила Карина и улыбнулась.
- Слушаюсь, мой генерал, - отозвался Костя, поворачивая ключ в замке зажигания.
Когда их внедорожник выруливал на Селезнёвку, телефон Константина завибрировал. Молодой человек искоса глянул на дисплей.
- О! Данка уже скинула на почту видеофайл… Слушай, Кариш, заедем на Патриаршие? Буквально на полчасика. Эту запись в двадцати странах мира ждут. Надо срочно скачать и всем разослать… и в сопроводительном коротко расписать показатели самочувствия Заремки в первые сутки. А, и с домашнего компа забрать кое-какие файлы…
Он широко зевнул. Карина, видя это, сочувственно покачала головой.
- Конечно, заедем, Костя. Но только кофе варю я. По твоему рецепту. Ну, пока ты будешь с файлами разбираться…
- Договорились.
В квартире Костя быстро скинул куртку и ботинки, помог Карине раздеться и сразу исчез в кабинете. Девушка, чтобы ему не мешать, на цыпочках прокралась на кухню. Возясь с посудой, кофе и специями, она вновь и вновь прокручивала в голове одну и ту же мысль: надо объясниться с ним. Они оба готовы к этому разговору – не зря же написали друг другу одно и то же слово, да ещё в самую волшебную ночь в году. Теперь она твёрдо уверена, что нравится ему, но…
Она не имеет права его обманывать. Он должен узнать, что Карина его недостойна. Он заслуживает большего, гораздо большего, чем униженная, обесчещенная, бесплодная разведёнка… А рядом с Костей должна быть… да как минимум королева! Настоящая, не то что Карина…
Да, Костя ей очень дорог. Да, она сходит по нему с ума… Говорят, девушки часто влюбляются в красавчиков-киноактёров, но сколько уже фильмов Карина видела – и вместе с Марией Александровной и Зёмой, и в одиночестве – и сколько там было красивых героев… но ни одного из них девушка даже мысленно не могла сравнить с Костей. Для неё нет и не будет никого лучше, чем он. И поэтому она ничего не скроет от него. И если после её рассказа он отвернётся от неё и потом не удостоит даже взглядом – пусть так. Он имеет на это полное право. Но лгать ему… Никогда!
Чувствуя, как внутри медленно смерзается тяжёлый ком, Карина нарезала в тарелочку рикотту – нежный сладковатый вкус этого сливочного сыра прекрасно дополнял благородную кофейную горечь. Потом натянула силиконовую перчатку, сняла с плиты джезву и тихо запела старинную горскую песню, отбивая ритм лёгкими постукиваниями по донышку:
- В горном маленьком селенье,
Жили вместе ты и я,
Жили вместе ты и я.
И однажды, в день весенний,
Ты сказал: «Люблю тебя!»
Ты сказал: «Люблю тебя!»
Ла-лай-би! Ла-лай-би,
Ты меня не разлюби!
- Не разлюблю! – пообещал за её спиной Костя и прибавил чуть тише:
- Никогда.
Девушка вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила джезву.
- Уфф… Ну нельзя же так пугать, Костя!
- Беру пример с тебя, - ласково подтрунил он. – Один-один.
Карина покачала головой, но не смогла удержаться от улыбки. Всё-таки тётя Лиза была права – мужчины всегда остаются немножко мальчишками…
- Садись за стол, кофе готов.
И поспешила за теми самыми чашечками – главным образом, чтобы отойти от Кости на безопасное расстояние. Когда он был так близко, все её мысли куда-то улетучивались…
Продолжение следует....
