Только когда Любомира забежала в лес и отошла за большой куст, она смогла позволить себе остановиться и отдышаться. Перед глазами все плыло, а картина с девушкой натерла руку почти до крови, настолько сильно она сжимала холст.
Теперь ее невидимость пропала, и девушка осматривалась по сторонам, чтобы найти Рерика. Пока что он не появлялся на глаза, и это нервировало. А что, если это он дрался с колдуном, и от этого стоял такой грохот? Отсюда, впрочем, ничего не было видно, но судя по планировке здания, окна мастерской выходили на противоположную от входа сторону.
Но вскоре ее сомнения разрешились, а их груди выдался глубокий вздох облегчения.
- Как ты тут? Все хорошо?
Рерик выглядел каким-то взлохмаченным и даже испуганным, в волосах торчала какая-то небольшая ветка. Видимо, он то ли вышел через какой-то другой проход, то ли просто побежал в другую сторону.
- Все хорошо, я в порядке, только запыхалась, - поспешила она успокоить мужчину, и увидела, что тот сразу же облегченно выдохнул.
- Что ж, тогда поспешим. Думаю, нужно убраться подальше, прежде чем колдун начнет поиски пропажи.
- Куда пойдем?
- Обратно к деревне, полагаю. Нужно будет как-то освободить душу, и лучше всего это будет сделать как можно ближе к нужному телу. Мало ли, заблудится душа и вселится в какого-нибудь хилого лесного духа…
- А такое может быть?
- Сегодня я понял, что в мире может быть вообще все, что угодно. Это и радует, и настораживает одновременно. Идем.
И он пошел вперед, Любомире же не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. Да и что она могла возразить? Его доводы звучали логично. Правда, совсем скоро она снова почувствовала, что совсем выдохлась – Рерик спешил и шел так, будто сам не бежал совсем недавно из подземелья, да еще и с тяжелой клеткой в руках. Хотя есть вероятность, что он и вовсе не устает, он же все-таки божество…
Жаловаться она не решилась, постаралась только ускориться, и это принесло свои плоды – совсем скоро она уже увидела ту самую поляну. В этом месте полотно у нее в руках затряслось, запульсировало, будто живое существо, которое пытается вырваться, и ей пришлось взять его двумя руками, чтобы не уронить. С Рериком, как она видела, происходило то же самое, удержать клетку ему было невероятно сложно.
Видимо, душа чувствовала, что тут с ней случилось что-то ужасное… А быть может, сама поляна и места вокруг нее были необычными, пропитанными какой-то особой магией? Разбираться в этом, правда, у девушки никакого желания не было, лес снова казался пугающим, отталкивающим, и выбраться из него теперь хотелось больше, чем раньше.
Потому она и была счастлива увидеть знакомую деревню. И только мысль о том, что колдун может отправиться за ними, чтобы забрать пропажу, не давала ей покоя. Но сейчас самым важным было все-таки освободить душу…
Влетели они в дом Катерины и ее семьи почти что даже без стука, чем очень напугали его обитателей, а потом еще несколько долгих минут пытались отдышаться, чтобы иметь возможность разговаривать. И только мать девушки сразу же увидела картину и подбежала с перекошенным от ужаса лицом, в то время как остальные просто стояли и смотрели на вошедших.
- Это же моя дочь! – воскликнула женщина, выхватывая портрет Катерины из рук Любомиры. Та даже опешила на секунду, а потом и вовсе разозлилась.
- Это еще что такое? Тут может быть такая страшная магия! Как можно хватать все вещи подряд?
Женщину это совсем не остановило – видимо, от горя она стала совсем безрассудной. Рерик же молча подошел и забрал у нее картину, положил на большой обеденный стол, а рядом поставил клетку. Душу внутри видно не было, зато хорошо было видно, что клетка тряслась, будто от мелкой дрожи. Может, чувствовала, что ее вторая часть, ее тело совсем близко?
Любомира посмотрела на Катерину. Девушка, казалось, немного ожила, по крайней мере она уже не была такой холодной и безучастной ко всему вокруг, а смотрела на свой портрет и на клетку, не отрываясь. Сейчас Любомира увидела наконец, насколько же большая разница между портретом и живой девушкой. Будто бы живой человек и его тень, и это при том, что именно живой человек и походил в этом сравнении на слабую и бледную тень! Можно ли было считать человека без души живым?
Хороший вопрос.
Но над ним можно было поразмышлять как-нибудь потом, когда это все закончится, и они смогут вернуться в свой уютный дом, вокруг которого постоянно идет снег. Сейчас же нужно было найти способ, который поможет объединить душу и тело девушки. Только вот Рерик уже, похоже, все продумал сам, потому что после недолгих раздумий принялся командовать:
- Мне нужно, чтобы вы развели огонь в печи, да побольше, а потом убрались из дома. Уйти нужно по возможности подальше, в особенности женщинам из семьи. Мужчинам тоже. Остальное я сделаю сам.
Все тут же начали суетиться, будто кто-то наконец запустил остановившееся время. Печь затопили быстро, и уже совсем скоро ярко и жарко внутри горел огонь. После все начали выходить, осталась одна Катерина.
- Мне тоже нужно уйти? – спросила Любомира.
- Да, ты по возрасту примерно такая же, как Катерина, так что все может пойти не так. Двум душам в одном теле не выжить, так что неизвестно, кто останется в живых. Точнее, в теле.
- Поняла. Я могу как-то помочь?
- Да, потом накормишь меня сытным праздничным ужином, потому что сил я сейчас потрачу очень много. И то не факт, что все пройдет так, как надо.
- Поняла, - снова повторила девушка, а после выскочила за дверь. Семья Катерины и в самом деле отошла подальше от дома, сейчас они все стояли у леса, недалеко от какой-то наспех сооруженной когда-то скамейки. Садиться, правда, никто не спешил – слишком уж нервничали, и их можно было понять. Ведь как раз в эту минуту решалась судьба их любимой дочери и сестры!
Любомира и сама очень нервничала сразу по двум поводам. Конечно, ей хотелось, чтобы девушка освободилась и прожила свою жизнь так, как сама решит с ней распорядиться. С другой стороны, еще больше она мечтала о том, чтобы все прошло как следует, и Рерик был в порядке.
Дальнейшие минуты тянулись в тишине.
- Сколько нужно ждать? – спросил отец девушки, присев на скамейку, где уже сидела Любомира – единственная из компании.
- Понятия не имею, потому нам ничего не остается, кроме как ждать…
