>>> Начало тут<<<
В больнице было темно. Мы шли по какому-то тёмному коридору, Ваня тряпочкой висел у меня на руках. Наконец добрались до освещённого помещения, мне предложили сесть.
Дежурный врач - совсем молодая девочка, красивая, улыбчивая, представилась Флорой - расспросила (по-русски), что случилось. Я стала рассказывать. Подошли послушать другие люди - все женщины, но из-за отсутствия, формы и бейджей я не сразу поняла, кто они. Оказалось, медсестры. Слушали внимательно, сочувственно. О чем-то переговаривались на армянском.
Флора осмотрела Ваню и сказала (на русском), что надо лечь в больницу.
Я подумала "Ыыыыы" и спросила - на сколько?..
Она ответила - ну, дня на три...
Я сказала "Ыыыыы", и она быстро добавила - давайте пока оставим хотя бы до утра, а там посмотрим. Если мальчик будет хорошо себя чувствовать - поедете домой. Я захотела ее поцеловать.
Потом Ване делали уколы и ставили катетер. Всемером. Я гладила по голове и целовала, три медсестры держали, четвёртая подавала инструменты, пятая производила манипуляции, а ещё двое - пели, плясали и упрашивали:
- Эй, не плачь, Куку-джан! Все будет хорошо, Куку-джан! Ай, красавец какой! Ай, молодец!..
Куку-джан орал белугой и брыкался, но это почему-то никого не раздражало. Никто не кричал, не одергивал, не стыдил нас. Когда я что-то забывала, и недопонимала, и переспрашивала, и извинялась - они улыбались и говорили "Ничего, мама-джан!" и помогали мне перехватить поудобнее ребенка, достать чистые салфетки, вытереть одежду.
Потом нас привели в палату. Палата была старенькая и уставшая. Зато пустая. И с новыми современными койками. Мне постелили постель, помогли уложить Ваню, поставили ему капельницу.
А потом я встретилась с немыслимым - улыбчивой добродушной пожилой санитаркой. Она принесла тазик для рвоты. Показала, как смывать унитаз из ведра. Объяснила, где взять чайник с тёплой водой, чтобы помыть ребенка. Как-будто она не тяготится своей "грязной" работой. Как-будто ей платят за неё нормальные деньги. Как-будто весь белый свет не виноват в том, чем ей приходится заниматься.
Потом санитарка (каюсь, не узнала её имени) ушла, пришла медсестра Седа. Отдала контейнеры для анализов, стала заполнять мои документы. Задала один вопрос, потом другой.
Через час я опомнилась и поняла, что ребенок спит под капельницей, а я вместо того, чтобы изнывать от тревоги и мучиться сомнениями, сижу на соседней койке, болтаю с совершенно посторонним человеком, смеюсь и даже не испытываю по этому поводу угрызений совести.
Пока я решала, пора ли мне рухнуть в пучину самобичевания, Седа ушла принимать другого пациента. Ночью она возвращалась ещё два раза - сначала колдовала над капельницей, потом отключала систему.
Почти в полночь приехала дорогой друг Лена - привезла памперсы, зарядку, еду, салфетки и письма от близнецов. Оказалось, что передавать необходимое в палату можно не с 10 до 18, а в любое время суток.
Утром Ваня проснулся посвежевший.
Санитарки и медсестры из новой смены по очереди заходили к нам и удивлялись:
- Ай, Куку-джан!.. Ты зачем здесь лежишь? Такой красивый, светлый мальчик... Не болей, Куку-джан!
Во время обхода главврач (пожилая, очень интеллигентная) нас расспросила о самочувствии, осмотрела и после моей просьбы отпустила с миром. А ещё дала свой мобильный номер телефона - чтобы я могла позвонить "если что" и узнать результаты анализов.
Мы вызвали такси и поехали. Туда, где нас ждали. В съемное жилье, которое внезапно стало домом.
P. S. А Коробку, пока мы с Ваней были в больнице, позвонили из какой-то медицинской службы. Расспросили о самочувствии остальных членов семьи. Рассказали о правилах дезинфекции вещей после больницы. Напомнили, что обращаться за медицинской помощью можно круглосуточно.
И все бы ничего, да только номер телефона Коробка до этого нигде не светился - "скорую" я со своего телефона вызывала и его же везде указывала.
Откуда звонили, непонятно.
>>> Начало тут<<<
Сейчас уже все хорошо, Ваня идет на поправку, даже по дому помогает.
Еще:
- Про персики
______________
В Телеграм ходи.