Вечером того же дня старший следователь по особо-важным делам полковник Егоров и Евгений Петрович Султанов прибыли в следственный отдел УВД города Новороссийска. В кабинет следователя Никитина была доставлена скандальная актриса. Это была невысокого роста блондинка, какой-то не нашей, скорее Западной внешности. Её разрез глаз и тонкие черты лица выдавали в ней аристократку, воспитанную образованными родителями, уж на брошенную детдомовку они никак не тянула.
- Боже мой! Но, что я сделала? - громко выкрикивала она слова. - Вы со мной разговариваете, как с бандиткой какой-то!.. Вы же не слышите меня совсем, - обращалась она к присутствующим в кабинете следователям и в первую очередь к Никитину, который имел в отношении этой женщины своё особое мнение.
- Так, вы свои эмоции уберите, гражданка, - оборвал её майор Никитин, - у меня на вас заявление написано и очень серьёзное заявление, от вашего же коллеги, которого вы чуть не убили в Геленджике в пансионате "Черноморец".
Она со вздохом поправила свои выбившиеся роскошные волосы и замолчала. Пшеничная чёлка упала ей на глаза, она упрямо вскинула голову и очень вызывающе взглянула на присутствующих. Султанов поднялся со своего места и пересел к ней вплотную, положил свою ладонь на её руку и успокаивающе произнёс:
- Мы вас внимательно выслушаем. А этот человек сейчас выйдет отсюда, который вас так достал, - и он кивнул на майора, который с утра вёл допрос этой женщины.
Егоров подошёл к Никитину и, взяв его под локоть, увёл из кабинета, дорой объясняя всю суть их приезда в этот город. Евгений Петрович остался с Ильмой один. Она не очень доверчиво окинула его взглядом и отвернулась, а он наоборот, стал внимательно её разглядывать, будто ждал этой встречи много лет, а теперь жаждал с ней откровенного разговора по душам.
- Расскажите теперь, как всё было на самом деле, - попросил полковник.
- Он на меня напал, там в номере, - и женщина, как-то по детски вся обмякла и заплакала, голос её сорвался на последнем слове и она всхлипнув, задрожала всем телом.
- Понимаю, обидно... Но, а избивать-то его зачем, да ещё так зверски...
- Что-о?! - слёзы её враз просохли. - Этот мерзавец смеет ещё и клеветать на меня? Хорош, нечего сказать!.. Интеллигент!
Султанов налил воды из графина в стакан и дал его актрисе. Она не стала пить и отодвинула его на край стола, потом напряжённо и внимательно посмотрела на полковника:
- А знаете, я вам ничего не докажу. Просто, поговорите с нашим оператором Петраковым Анатолием Данилычем, он свидетель номер один в этой истории... А я устала - не могу больше!
Женщину увели в другой кабинет, а её место занял оператор съёмочной группы. Протокол допроса был составлен тщательно, взвешенные вопросы Султанова помогли свидетелю хорошо сосредоточиться. Со слов оператора Анатолия Петракова выходило следующее: - Мы приехали со съёмок в горах, разошлись по своим номерам в пансионате для отдыха. В нашем крыле на втором этаже было восемь комнат, одну из них занимала Ильма и её партнёрша по фильму Анна Ливмайер. Ильма вошла в номер, Анны на тот момент на месте не было, она гуляла в парке, делала фотографии на память. Я пошел в свой конец коридора, но едва засунул ключ в замочную скважину, чтобы открыть свой номер, как услышал громкий отчаянный крик. Бросился бежать назад, я узнал голос Ильмы. Подошел к её номеру и стал барабанить в дверь, никто не открывал, потом она закричала снова и я застучал сильнее, потом резко дернул ручку двери на себя, нажал плечом на дверь и она поддалась и распахнулась. От окна в мою сторону бросился разъярённый с красным лицом Авеньев. Ильма стояла у распахнутого балкона с растрёпанными волосами и в разодранном халате, прикрывая грудь рукой. На шее у неё была багровая ссадина, руки до локтя расцарапаны. – Ты, что себе позволяешь? – спросил я у него, всё прекрасно расценив и поняв, что тут произошло. – И тут, Володька кинулся на меня и сбил с ног. Ильма снова закричала и выскочила в коридор. Через пару минут в номер вбежали наши ассистенты - Саша Луговой и Слава Нестеров и стали оттаскивать разбушевавшегося Авеньева от меня, который явно был не в себе. Я вскочил на ноги и влепил ему пощёчину и затрещину в ухо, потом схватил его за шкирку и потащил к двери. С большим трудом нам удалось его вышвырнуть из номера Паулус. Уже стоя в коридоре, Володька снова напал на нас, тут уж ассистенты с двух сторон подхватили его под руки и оттащили к душевой, там он немного пришёл в себя. Но был все ещё злой и агрессивный. Дальше он заперся у себя в номере и больше в этот вечер не выходил. На следующее утро мы вылетали в Москву и в аэропорту Новороссийска нас задержала милиция. С рейса нас сняли, группу завернули в околоток, где попросили написать объяснения по поводу драки в которой, якобы, сильно пострадал актёр Авеньев. В своём заявлении он написал, что в номере Ильмы Паулус на него напали бандиты, которые избили его и выбросили с балкона второго этажа. Такую несуразицу не мог написать психически здоровый человек и поэтому нам до вечера всем вместе пришлось объясняться с оперативниками и доказывать свою невиновность. Да, драка была, но кто был её инициатором? Он пишет там про бандитов... Это получается, что я и мои ассистенты - это и есть та банда, которая его убивала и столкнула с балкона? Бред и чушь какая!
Оператор был очень зол для дальнейших объяснений. И после обсуждения в кабинете у Никитина всей этой ситуации Егоров и Султанов однозначного вывода сделать не могли, слишком противоречивы были показания. Однако, Авеньев находился в больнице, куда никого не пускали даже следователя, не хотел ни с кем говорить и ждал из Москвы прибытия официальных лиц, которых направил сюда его отец.
- Всё случившееся приобретает для этой женщины угрожающие масштабы, - говорил Султанов, оставшись с Егоровым наедине. - Одно из двух, он либо ей отомстил за что-то, за невнимание, например, с её стороны к нему, либо тут всё серьёзнее и парню было приказано её оклеветать.
- Кем приказано? - спросил Егоров и в возмущении забарабанил пальцами по столу.
- Не важно... Но мы то с тобой знаем, как всё это могут устроить те, кто заинтересован в подобной лжи!..
И всё-таки оснований задерживать Паулус больше не было и следственному отделу пришлось это дело прекратить за недостатком улик и в связи с тем, что за женщину вступилась большая группа товарищей по актёрскому цеху. Ассистент режиссёра Владимир Алексеенко позвонил в Москву дяде Ильмы и тот, будучи больным, всё-таки вылетел первым же рейсом в Новороссийск. Но перед тем, как окончательно распрощаться с этой кинодивой, Егоров попросил с ней ещё одну беседу у следователя и актриса согласилась.
Она сидела перед Егоровым в светло-голубом брючном костюме с белой отделкой по рукавам и вороту с высокой причёской пшеничных волос, и совсем не была похожа на мрачную и жестокую красотку из сновидений полковника. Сейчас он разглядывал эту женщину и всерьёз не видел причин к неприязни. По её внешности не было заметно, что она переигрывает или претворяется, всё в ней было просто и естественно, хотя он прекрасно понимал, что имеет дело с актрисой. Долго не думая над предстоящим разговором и не задавая лишних вопросов, Егоров просто выложил перед ней ту фотографию, которая будоражила его мозг уже много лет. Она взяла её со стола в руки и улыбнулась.
- Это вы на фото? - тихо спросил у женщины полковник.
- Да, это я! - просто, как-то по домашнему ответила она и вопросительно посмотрела на Егорова.
- Задаётесь вопросом, почему я вам показываю ЭТО? - сказал он подчеркнув последнее слово.
Она утвердительно кивнула.
- Объясняю: это фото было обнаружено нами несколько лет назад в кармане убитого бандита, которого пытались задержать при нападении на ночной детский садик в подмосковном Красково. И очень были удивлены, когда опознали на этой фотографии известного главаря банды, державшего в страхе в 50-е годы всю Ростовскую область и Краснодарский край, художника Рахманина... Вам это имя ни о чём не говорит?
Она снова взяла в руки старую карточку и внимательно стала рассматривать её.
- Но, мне здесь не больше пяти лет!.. Что я могу помнить?
- Хотя бы родителей своих.
- Но, о них мне ничего не известно, хотя я не скрываю и никогда не скрывала того факта, что мой отец военный преступник. Поэтому бабушка и дед никогда мне о них не рассказывали. Они сперва даже имени матери мне не говорили, только когда меня забрали из детского дома, то сказали, что её звали Ада. Она после войны меня родила и не знала, что этого человека давно ищут за связь с немцами, бросила меня у родильного дома, а сама сбежала из страны, чтобы он уже не смог её достать. Потом сообщила как-то бабушке и деду обо мне, ну, где я нахожусь... И больше в моей жизни мама не объявлялась.
- А это фото? Оно ведь, явно не было сделано в детском доме?
- Да, я помню этот день, - со светлой улыбкой произнесла Ильма, - дедушка забрал меня на каникулы летом и, как раз приехали гости, этот вот мужчина, - и она кивнула на снимок, - он посадил меня на колени, погладил по голове, а дедушка взял свой старый фотоаппарат и стал снимать. Он делал много снимков в тот день, но получилась только одна эта карточка, как напоминание о детстве и я её очень берегу. Кто на ней, вы спросите? Нет, это не мой отец... Это друг отца, дедушка говорил, что они с ним редко расставались, но жили от нас далеко и часто приезжал тот мужчина, помогал нам материально, но вот отца своего, я никогда не видела. Вы мне верите? Мне даже имени его никто не сказал и родные всегда молчали по этому поводу, потому что... ну, я уже говорила, что он скрывался от властей.
Действительно, она ничего не скрыла сейчас, но узнать правду ей всё-таки предстоит, не сегодня, так после, когда следствие так или иначе, вновь вернётся к этому делу, и Егоров начал:
- На этом фото рядом с вами, художник Рахманин, о котором мне даже страшно без дрожи вспоминать. Я просто никак не мог понять, кого он держит на руках. Свою дочь - не может, она была тогда намного старше этой девочки. И теперь вы рассказали, прояснив нам некоторую суть.
- Некоторую? А, что же я не прояснила?
- Как ваша карточка, с которой, вы говорите, никогда не расставались, попала в руки бандитов, да ещё при таких обстоятельствах?
- Я ничего не могу понять, - она замотала головой и снова вопросительно взглянула на полковника.
- Ну, что же, тогда мне придётся безжалостно рассказать вам одну историю. Может быть тогда, вы что-то вспомните... Когда банду Рахманина ликвидировали и остатки её разбежались, а я тогда принимал в этом активное участие, проживая в Краснодаре, то стало известно о самом главаре. Его нашли убитым в его собственной квартире, в которой он когда-то убил свою жену, не согласившуюся с ним уйти на нелегальное положение. Его подручный и верный друг-помощник Доротный от нас ускользнул. Объявился спустя годы в Москве и снова взялся за старые и грязные свои дела. И в 1976 году произошёл страшный случай в районе Орехово-Борисово. Нападение на ночной детский сад... Погибли дети и ночная дежурная нянечка. Следствием было установлено, что нападение случайным не было, детское учреждение проиграли в карты... - и Егоров заметил, как женщина вздрогнула.
- Я знаю этот случай, - проговорила она, - я тогда только что родила свою дочку, а тут... Я не могу, мне страшно.
- Хорошо, продолжим, - сказал полковник, строго и безжалостно посмотрев на Паулус. - После этого случая все службы были на чеку. И не напрасно, налёт повторился, но уже в ближнем Подмосковье, там нарвались на сильное сопротивление и некоторых новичков из банды удалось скрутить. Просто с нянечкой этого проигранного в очередной раз сада, был десантник в эту ночь, они крутили любовь на втором этаже и услышали, как внизу в зале выбили окна, ну и... Одним словом, приехала милиция и арестовала двоих налётчиков, которых им выдал этот герой-любовник, после того, как их удачно скрутил. Те на следствии ничего скрывать не стали а "поплыли" сразу. И признались, что играли в карты на детский сад, и не один уже раз это было, играли на подпольной квартире, куда знают пароль только избранные и, что самое основное, во главе этой грязной шайки - женщина! Она играла и проигрывала детей... И вот очередной налёт в Красково, милицейский наряд прибыл быстро, завязалась перестрелка в ходе которой один из бандитов, водитель, был убит. В его кармане нашли вот это, что лежит сейчас перед вами, а следствие установило, что любовницей его и была эта страшная женщина-главарь. Тогда было множество предположений у милиции: на фото Рахманин, значит кто-то из его шайки уцелел и эта девочка имеет к ним прямое отношение. Но найти было не суждено эту банду, кроме тех, кого по ходу операции удалось подстрелить. Слухи ходили в среде милиции, что причастна к делу именно актриса... И, похоже, не ошиблись.
После жестокой последней фразы полковника женщина вскочила с места:
- Значит, вы считаете, что это я та самая злодейка, убившая чужих детей? Я, по вашему, на неё очень похожа?
- Но, вы же слышали, что я вам сейчас рассказал! Теперь, когда мы знаем, кто на этой фотографии, выводы сделать легко, но вот доказать будет это сложно без вашего признания. А его, судя по всему, не будет.
Она ещё долго сидела в кабинете молча после ухода полковника. Ей нечего было сказать, как и Егорову нечего было больше предъявить этой даме. Всю дорогу обратно в Приморск он напряжённо думал раз за разом об этой давней истории и решил вновь поторопить Москву с ответом на свой запрос. А Султанов так и не пришёл к однозначному выводу по причастности этой женщины ко всем приписываемым ей преступлениям. Хотя, опять же, как знать? Ведь они имели дело с хорошей актрисой!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
