У меня есть близкая подруга. Очень близкая. Знакомы с самых детских лет. С пяти лет. примерно. Общий ташкентский двор, школа одна, только классы разные. Потом учеба в одном институте, разные факультеты. Затем после 1991 года - потеря связи. На долгие десять лет. С появлением интернета нашли друг друга. Чуть не рыдали от счастья…
Переписывали и перезванивались почти 20 лет. Она в России, я – в Беларуси. У нее умер совсем молодым - 45 лет - муж. Мой муж умер в 46. Сходные судьбы…
Дети наши выросли. А тут она проездом в Минске оказалась. Заранее договорились, встретились на вокзале. Обнимались, плакали…Через 5 минут разговаривали, как будто только вчера расстались. Дружба, заложенная в детстве, она вечная.
Говорили обо всем. Но вот эта история меня поразила.
Пишу от ее имени, так проще будет читать.
"Живем в России, недалеко областной центр. Старший сын давно в Москве, у него двое детей. Два мальчика, шустрые, подвижные, умненькие. Они с женой работают в фирме своего друга, жена - программист, а сын отличный механик.
Ну а с младшей дочкой, Леной, проблемы за проблемами. Окончила хороший институт, экономист. Очень симпатичная, неглупая.
Фигура хорошая, худенькая. Роскошные волосы (это я и сама помню, всегда восхищалась шикарным водопадом волос ее дочери). Но вот никак не складывается личная жизнь.
Долго встречалась с одним парнем. Поженились.
Даже сейчас – а прошло уже почти десять лет – не могу про него спокойно думать. Скользкий, хитрый, подлый – Лену мою обманывал почем зря. Лапши на уши навешает - типа, он чуть ли не разведчик, и по этой причине дома не появляется три дня. А Лена верила ему, хотя я пыталась ее в чувство привести, объяснить, что он из себя представляет.
Родилась дочка. Назвали Мариной. В честь Цветаевой – мы с ней обе любим ее стихи. Хотя потом я уже немного жалела – слишком судьба тяжелая у той Марины. Как бы и внучка что-то подобное не зацепила.
Внучке исполнился год. И этот муж сбежал, теряя тапочки не ходу.
Сцена была очень тяжелой. Лена знала, что он их бросает. Ушла из дома, пока он вещи собирал.
А Мариночке чуть больше года было. Она крутится возле него, пытается говорить, называет его папой и чуть ли не за руку держит.
Ничего она, конечно, не понимала, но вот не отходила от этого папы все время, пока он суматошно и быстро складывал свой рюкзак и огромную сумку.
Он подходит к двери, даже не оглядываясь на дочку - друг его внизу на машине ждет, а Марина бежит за ним, понять не может, почему он внимания на нее не обращает…
Полный пипец. Я думала - или ему на голову что-то опущу или сама головой об стенку приложусь. Ребенка было жалко невероятно! Ужас, правда, ужас.
Все, даже не буду больше этой темы касаться.
Дочка долго, очень долго не могла успокоиться. И рыдала часами, и на Марину внимания не обращала, и валерьянку литрами пила. Я до сих пор не могу понять, как я все это выдержала.
А тут - прошло еще два года – мы обратили внимание – Марина не разговаривает. Вообще никак. Какие-то звуки издает, а ни одного слова, кроме «мама», не говорит. Мне почему-то кажется, что тогда, когда тот папаша уходя, полностью ее проигнорировал, каким-то образом оказало влияние на ее неспособность говорить...
Сначала мы были спокойны, так как Лена сама начала говорить ровно в три года. Молчала, молчала, а ровно через неделю после дня рождения заговорила фразами и большими предложениями.
Ну и тут мы думали - будет точно так же. Пока не увидели обе – Марина пытается сказать слово ПЛАТОК – на голове у нее был красивый платочек, брат мне всегда помогал и помогает, и кучу вещей Марине обычно привозит, когда в гости приезжает.
Пытается выговорить, а никак у нее не получается.
Сказать, что мы испугались – вообще ничего не сказать…
И понеслась душа в рай!! Педиатры, ЛОРы, психологи, неврологи и логопеды. Лекарства уколы, массажи…Толку было совсем мало. Последний вердикт логопеда из частного центра – Вряд ли ребенок заговорит вообще. Готовьтесь отдать ее со временем в коррекционную школу.
И тут случилось чудо. Нам дали телефон местного логопеда. Анна Васильевна. Двадцать лет отработала в интернате для деток с разными отклонениями. Прекрасный, опытнейший дефектолог и логопед. Принимает частным образом.
Мы пошли к ней на прием. Ровно час она разговаривала, играла, общалась с нашей Мариной.
Мы сидели, молясь про себя, чтобы только нам не отказали, потому что прямо на наших глазах Марина менялась как по волшебству! Она четче начинала произносить звуки, с увлечением повторяла за логопедом небольшие слова.
Через час Анна Васильевна вынесла свой вердикт – это не алалия, это дизартрия.
Случай нелегкий, но все можно поправить. С вашей стороны – меня слушать беспрекословно, выполнять все задания и ходить на занятия два раза в неделю.
Домой мы летели как на крыльях…
Началась борьба с немотой внучки. На занятиях Анна Васильевна выжимала из Марины все, что только можно. Дома дочка и я выполняли все рекомендации – мешочки с буквами, пазлы, специальная ручка, повторение до изнеможения всех стишков и трудных слов.
Но при этом мы еще и водили Марину на танцы и в театральный кружок. Наш логопед поддерживала нас, объяснив, что такие занятия очень помогают ребенку.
Так прошло еще два года, Марине стукнуло пять лет.
И вот на танцах мы познакомилась с одной женщиной. Светлана водила на танцы свою младшую дочку Анечку. Светлане было далеко за сорок, Анечка была ровесницей Марины. Анечка прежде тоже плохо разговаривала, и сейчас не все было хорошо с ее речью, да и поведение Анечки временами было странным, но девочки быстро нашли общий язык и подружились.
Сама Светлана поначалу произвела очень хорошее впечатление – активная, уверенная в себе, доброжелательная. Но спустя некоторое время я стала замечать какие-то странности в ее поведении. Понять, в чем дело, я никак не могла. Даже мой многолетний опыт общения с разными людьми ничего не давал. Но становилось понятно одно – Светлана была какой-то мутной и затаенно неприятной.
Тем не менее мы ходили в гости друг к другу, девочки менялись игрушками. Мы часто вместе ездили гулять в местный парк, где было раздолье для детей.
Девочки сильно подружились. Очень сильно. Так, что жить не могли друг без друга. А когда встречались в Доме Культуры, где проходили занятия танцами и был театральный кружок, бежали навстречу друг другу, кричали от радости, обнимались, прыгали и скакали от счастья.
Пока наши дети занимались, мы со Светланой много беседовали, делились проблемами и заботами. Нам было о чем поговорить. Зашел разговор и о том, кто из здешних логопедов занимается с нашей Мариной. Я восторженно рассказывала, как Анна Васильевна «разговаривает» внучку. Какие роскошные результаты дает ее методика, и как мы дико рады, что попали именно к ней.
Светлана на удивление почти никак не отреагировала на мои слова, только обмолвилась, что они с Анечкой тоже ходили к нашей Анне Васильевне. Больше никаких комментариев я от нее не слышала.
Все шло прекрасно, и мы с дочкой очень были рады, что у нашей Марины появилась такая чудесная подружка.
Но однажды приходят мои девочки с занятий, и я вижу, что на Лене нет лица. Стоит вся серо-зеленая. Я, зная свою дочь, сразу понимаю, что произошло что-то ужасное.
Лена еле выговаривает- Мам, Света сказала мне, что запретила играть Анечке с Мариной.
Я, обалдевшая, спрашиваю – Почему?
Дочка отвечает – Сказала, что наша Марина - лесбиянка…
Я как стояла, так и села. В полном шоке переспрашиваю – Почему она так решила?
Ответ убил меня – Потому что Марина любит обниматься с Анечкой…
Я много тяжелых моментов пережила в своей жизни, но вот эти слова… Я просто лишалась дара речи. Меня как заморозило.
Дочка ушла в свою комнату, Марина побежала играть на улицу, а я тут же позвонила Анне Васильевне. К тому времени мы уже подружились с этой прекрасной женщиной, многое поверяли другу другу. Я коротко изложила ситуацию. К моему изумлению и досаде Анна Васильевна, молча выслушала меня, сухо попрощалась и положила трубку.
«Ну это вообще..» - подумала я. Расстроилась так, что ничего больше не могла делать в тот день.
Анна Васильевна позвонила утром и очень сочувственно спросила – Ну что, Вы немного успокоились?
И дальше все прояснилось. Вот что рассказала Анна Васильевна.
«Светлана перевела стрелки со своей дочки на вашу Марину. Анечка занималось у меня год. У нее легкий аутизм, который характерен тем, что ребенку очень нужны тактильные ощущения. Анечка у меня постоянно лезла на руки, обнимала меня и требовала таких же действия от меня. Я мягко объясняла, что мы должны заниматься, а не обнимать друг друга. Аня сильно злилась, начинала громко кричать и устраивала истерики. Со временем истерики прекратились, а вот потребность обниматься у нее осталась.
Светлана через год отказалась от занятий, сказав, то ничего толкового в них не было, и что ее дочка и так бы стала бы такой, как сейчас, без моей помощи.
И чтобы Вы еще знали – Светлана долгое время работала надзирателем в женской колонии»
И все стало на свои места… И мутность Светланы, и причина ее подлого оговора нашего ребенка, и ее странная внезапная агрессия.
Конец моей истории такой – мы с внучкой шли на очередные занятия. Светлана с Аней проходили мимо и как ни в чем ни бывало поздоровались с нами.
Мы с Мариной (пришлось объяснять внучке, что с Аней больше уже нельзя общаться) спокойно прошли мимо, не ответив на приветствие. В спину полетело грубое – Фу ты, ну ты!!
Но мне уже было просто смешно.
