С самого утра пленниц поднимали и заставляли заплетать волосы во множество мелких косичек, таких, как были у всех женщин здесь. Мирославе вручили жесткий костяной гребень, и она по утрам долго и с ожесточением, расчесывала спутавшиеся за ночь пряди. Потом они обряжались в штаны, наподобие мужских, рубахи, а сверху надевали что-то типа халата, с завязками на спине. На ноги им дали тапочки из кожи и войлока - непривычно, но вполне удобно. Потом кормили мясом и поили молоком, отдававшим странным непривычным привкусом.
Так прошло уже несколько дней. Точный счет им Мирослава потеряла, пребывая в новом месте, как во сне. В то утро, пришла та, что говорила по-русски и начала монотонно и долго описывать быт ханских наложниц. Как они должны ходить, как говорить, что делать. Говорила она нудно, как поп на заутрене и Мирославе захотелось спать. Слова девушки текли мимо нее, она снова унеслась мыслями туда, где остались ее родные. Ей представилось, как плачет мама, как в бессильной злобе сжимает кулаки отец, как рвется искать ее Лучезар. На глаза навернулись слезы, которые Мирослава подавила усилием воли. Она посмотрела на остальных девушек. Те видно, как и Мирослава, мало внимали уроку, который им читали. Кто-то был рассеян, кто-то откровенно зевал, кто-то плакал, как и она, видно вспоминая родной дом. Пытка закончилась с приходом ханши. При ее появлении переводчица вскочила на ноги, жестами показала девушкам, что и они должны поступить также.
-Ты, ты и ты! - сказала Дава-хатун, указывая пальцем на девушек, которых ее муж пожелал отдать сыновьям. Служанки ханши, всегда следовавшие за ней и готовые исполнить любой ее приказ сию минуту, отвели девушек в сторону.
-Переведи! - велела Дава, - Сегодня хан пожелал показать вас вашим будущим хозяевам. Это его сыновья! Они молоды и вам предстоит в будущем ублажать их и делать счастливыми! Может даже сможете родить им детей, если повезет! Вас оденут к вечеру, и чтобы вели себя так, как вам скажут! Если ошибетесь, будете наказаны!
Больше ничего не сказав, Дава-хатун вышла. Она знала, что остальное сделают без нее. Оденут, научат, как себя вести и что делать.
Мирослава внутренне содрогнулась. Она знала, что детей рожают жены мужьям. Неужели ей придется выйти замуж за сына старого хана, которого она видела при прибытии сюда!
-Когда будет свадьба? - спросила она у переводчицы дрогнувшим голосом. Ей надо было это знать, чтобы успеть убежать отсюда.
К ее удивлению, переводчица громко расхохоталась. Она перевела ее слова остальным служанкам и те подхватили ее хохот. Насмеявшись вдоволь, девушка наконец ответила ей и взгляд ее при этом выражал явную жалось.
-Свадьбы не будет! Вы будете наложницами и таких, как вы у вашего господина может быть сколько угодно! А жен здесь берут из своего племени, равных себе!
-Я не понимаю…- начала Мирослава.
-А тебе и не надо понимать! Просто запомни - вы вещи для потехи! Захочет полюбит, захочет прогонит, а провинишься и убить может!
-И что, жена потерпит такое? - спросила другая девушка, русоволосая и статная, с карими глазами и милой родинкой у пухлых губ.
-Жене вы не страшны, жены между собой воюют, а на наложниц мало обращают внимания. Вы ведь и им будете служить!
Голова от услышанного у девушек шла кругом.
-А зачем жены между собой воюют? - спросила Мирослава, не понимая, что они не могут поделить.
-За мужа конечно!
-У мужа может быть несколько жен? - ужаснулись девушки.
Переводчица закатила глаза.
-Да откуда вас таких привезли только! Совсем темные! Это у нас одна жена - один муж! А тут жен может быть сколько угодно. Среди них муж выбирает старшую и любимую, которая командует остальными!
-Так чем же они отличаются от этих, как их..
-От наложниц? Тем, что жен муж все равно должен уважать и навещать в их юртах! Жена имеет право голоса, с ней должны считаться, ее все уважают!
-Так они не вместе живут? - допытывались девушки, у которых такая жизнь просто не укладывалась в голове.
-Ох и надоели вы мне! - разозлилась переводчица, - У каждой жены своя юрта, где она живет и растит детей! Муж приходит к ней или к себе зовет, когда хочет!
В дверь заглянула служанка и что-то сказала, обращаясь к их наставнице. Из сказанного Мирослава поняла только, что девушку зовут Лила.
-Ну вот! Меня уже ругают, что болтаю тут с вами. А ведь пора готовиться к вечеру! И вот мой вам совет: скорее учите язык, так легче будет! Будете понимать, что вам говорит господин, угодили ли вы ему и сами сможете ему ласковое слово на ушко сказать! А теперь скорее, пойдемте!
Ошарашенные новой информацией девушки, покорно потянулись за ней…
В шатре хана было светло от множества горящих свечей и масляных ламп. По центру стоял стол для хана и его жен, по бокам столы для сыновей. Хан сидел и с удовольствие оглядывал присутствующих. Сыновья рослые, крепкие, подходили к отцу и кланялись, а он показывал им их место. Старшие сыновья пришли с женами. Мансур и еще три младших сына, женами еще не обзавелись. Они сидели за отдельным столом.
-Ну сыновья мои! Внимательно смотрите! - он хлопнул в ладоши.
В юрту, по одной, входили девушки, держа в руках блюда с яствами. Служанка показывала каждой на какой стол ставить блюдо. Девушки были хороши - сыновья хана это сразу заметили. Мансур разглядывал их с интересом холостяка. Старшие сыновья старались сделать равнодушный вид, чтобы не вызвать недовольство жен. Молодые жены ханский сыновей насупились. Смирение еще не пришло к ним, как не было и уверенности в собственных силах.
Все девушки были хороши, но одна, не высокая, но ладно сложенная, светловолосая, с тонкими чертами лица, привлекла внимание Мансура. Азамат следил за реакцией сына и видел, как тот с явным интересом уставился на девушку, которую он для него выбрал. Хан довольно улыбнулся - он точно угадал с подарком!
Девушка поставила поднос на стол, за которым сидел Мансур и ему показалось, что от нее исходит аромат степной травы и цветов. Он не мог отвести от нее взгляд - до того она была хороша!
Девушка присоединилась к остальным.
-Ну как, хороши? - спросил хан. Сыновья заулыбались и закивали головами.
-Этих девушек я дарю вам! По одной каждому! Даже тебе, Ахмад! - обратился он к младшему сыну, которому недавно исполнилось тринадцать лет. Ахмед покраснел и стрельнул взглядом в девушек, явно гадая, какая из них достанется ему.
-Мансур! - обратился хан к любимому сыну, - Вон ту, я отдаю тебе!
И хан кивнул на девушку, которая пришлась Мансуру по душе. Мансур не мог понять рад он, или напуган. Девушка безусловно пришлась ему по вкусу. Он еще не видел никого, красивее ее. Но это и пугало. Как подступиться к такой красавице? «Успокойся Мансур!» - сказал он сам себе, - «Это девушка - рабыня, пленница и теперь твоя! Чего же ты испугался?»
Мирослава поняла, что говорят о ней, по тому, как любопытные глаза сидящих за столами, уставились на нее. Ей стало не по себе, лицо залила краска стыда и ярости. Она почувствовала себя товаром, выставленном в торговом ряду. Она медленно подняла голову и стала смотреть прямо на семью хана. Сзади охнула служанка. Весь день девушек учили, что и как делать. И первым правилом было - не смотреть прямо на хана и его семью. Мирославе было все равно. Пусть хоть запинают ее сейчас ногами всей сворой - она голову не опустит!
Мансур был восхищен. Такого он еще не видел! Под взглядом девушки-рабыни, смутилась даже Дава-хатун! Жена хана испуганно поглядывала на мужа, но тот отнесся к выходке девушки спокойно и даже улыбнулся.
-Она, как необъезженная кобылица, Мансур! - сказал отец, - Посмотрим, по силам ли тебе обуздать такой нрав?
Братья смотрели на Мансура с плохо скрываемой ревностью. Опять отец выделял его среди них! Интерес к девушкам сразу пропал, когда они поняли, что лучшая, по мнению хана, отдана Мансуру.
-Дава-хатун! Покажи моим сыновьям кому и какую девушку я дал и приступим к еде. Скоро все остынет! - велел Азамат. Лица остальных девушек не отложились у него в памяти. Тем более он не запомнил, кому и какую девушку велел подарить. Поэтому переложил ответственность на жену. Дава встала и подошла к девушкам. Она брала каждую за руку и говорила имя сына хана, которому она предназначалась.
Мирослава удивилась, что ее ханша за руку не брала. «Может меня решили не отдавать никому из-за моей выходки?» - подумала она с надеждой. Это дало бы ей время. Пока они шли к ханской юрте, Мирослава все смотрела по сторонам. Кругом были юрты. Их было столько, что Мирослава не видела, что есть за пределами этого селения. Отсюда, из самого центра становища, ей точно не убежать!
Когда Дава-хатун представила всех девушек, их вывели из юрты. Сразу же Мирослава получила сильный тычок в спину. Служанка, сопровождавшая их, что-то зло говорила на своем непонятном языке, но Мирослава и так поняла - ее ругают за выходку в шатре. Девушек привели обратно, в гаремную юрту. Для них уже стояли наготове миски с рисом и мясом. Мирослава хотела взять свою, но служанка вырвала еду из ее рук и, что-то зло прошипела.
-Кормить тебя или нет - будет решать Дава-хатун, когда вернется! - перевела ей Лила, - И наказание для тебя выберет подходящее!
"Ну и пусть!" - думала Мирослава, -"Зато я не стану наложницей никого из этих дикарей!"
Девушки улеглись, светильники загасили, оставив лишь несколько в дальних углах, от которых по юрте плясали тени. В полутьме к Мирославе подошла Лила. Она протянула ей кусок лепешки и дала кружку с водой.
-Поешь немного! Дава-хатун не вспомнила сегодня о тебе, так что кто знает, когда доведется поесть в следующий раз!
-Лила? - зачем мы им? Почему они отобрали нас от родных и привезли сюда, если мы все равно для них никто, как бездушная скотина? - спросила Мирослава, впервые за время плена решившись хоть с кем-нибудь поговорить по душам.
-Кто же знает? Так сложилась издавна! Нам остается только смириться и постараться жить дальше!
-А зачем? - пылко воскликнула Мирослава.
Лила в ответ лишь пожала плечами.
-Ты ешь и ложись спать! Завтра новый день будет, а с ним и новые испытания!
Она встала и ушла, а Мирослава еще долго лежала без сна, раздумывая, а так уж ли хочется ей так жить?
