Когда моя мама была моложе меня теперешней лет на 15, молодость начала ее покидать. Как любая женщина, она не была к этому готова.
Мама подходила к зеркалу, приподнимала пальцами щечки, слегка оттягивала их к вискам и любовалась результатом. Вот такой она была на самом деле и отойдя от зеркала, она уносила на сетчатке свое подрихтованное отражение.
Шли годы. Щечки приходилось тащить все выше и оттягивать все дальше. Если раньше для этого достаточно было двух пальцев, теперь пальцев не хватало: надо было еще разгладить шею и под глазами. Вот как бы было хорошо, говорила мама, любуясь собой в растянутом виде, после чего щечки и глазки возвращались на свое грустное место.
Моя мама ни разу в жизни не была у косметолога. Во-первых, в ее время косметологи лепили кремики и масочки, а больше ничего не лепили. Маме казалось нелепым ради этого куда-то ходить. Кроме того, у нее не было денег.
Перед врачами мама всегда испытывала священный ужас. Для нее было немыслимо дать прикоснуться к себе по доброй воле и не ради спасения жизни. Терпеть боль ради красоты - вообще абсурд.
Плюс ко всему мама с большим аппетитом слушала по телевизору истории о врачах, уродующих богатых и известных пациенток до полной неузнаваемости. Эти передачи специально снимают, чтобы утешить робких и нищих женщин, которым недоступно никакое омоложение, и мама была одна из них. Из передач следовало то, что мама и так знала с детства: ничего не надо делать, а то будет только хуже.
Если где-то на Земле и затаилась женщина, не пребывающая всю жизнь в незатухающем диспуте с собственной мамой, то это точно не я. Мамин образ вдохновляет и окрыляет меня каждую минуту моей жизни. Мой девиз, мой гимн и мое знамя - это вывернуться мехом внутрь, изглодать железные удила, лечь всеми костьми, только не быть ни в чем похожей на маму.
Быть сильной, смелой, быстрой и стойкой. Быть дерзкой. Быть легкой на подъем.
Быть молодой и красивой.
Всегда.
Четыре недели назад я сделала пластическую операцию. Глубокую подтяжку всего что есть. Глаза, щеки, шея, подбородок.
Я сделала все то, что моя мама делала перед зеркалом руками.
Операция длилась 8 часов. Это сложная операция. Оперировала восходящее светило доктор Валентина Созонова. Умение найти самого лучшего врача тоже важный куплет в моей песне. Мама не умела - значит, я буду уметь.
Вообще косметология и тем более пластика - это не про внешность, а про гораздо более серьезные вещи. Смешно думать, например, что я сделала пластику для мужиков. Я за всю жизнь ни для одного мужика трусы не поменяла, а не то что кожу лица. Еще смешнее думать, что я нравилась себе молодой, а потом разонравилась и вот засуетилась. Чтобы я себе разонравилась, это и здоровому человеку столько не выпить.
На самом деле я это сделала по той же причине, по какой я пять лет назад перебралась из приличного зеленого района в район с видом на Петропавловку. По той же причине, по какой сделала из убогой дачи бутик-отель. По какой продолжаю летать в Вену и в Венецию. Эта причина сформулирована в древнем фильме про Чапаева и звучит она так: "Врешь, не возьмешь."
В деликатной редакции это называется "Надо себя уважать".
Мне не досталось той жизни, о которой я мечтала. Мне пришлось строить ее буквально из подножной грязи. И я не сразу поняла, в чем она, собственно, заключалась - та жизнь, какую я себе хотела.
Я долго думала, что это про деньги. Что я хотела быть человеком, который смотрит на красивое, ест вкусное и носит стильное, потому что у него есть на это деньги.
А на самом деле я хотела быть человеком, который делает то, что хочет. Для которого нет препятствий.
Если он хочет смотреть на красивое - для него нет препятствий.
Если он хочет ездить на красивой машине - он будет на ней ездить. Если он хочет сам быть красивым - ему тоже ничто не сможет помешать.
Для меня ходить с постаревшим лицом - это все равно что ходить с нелечеными зубами. Все равно что ужинать в пельменной, жить в панельке и носить китайский пуховик. Это капитуляция.
Я не капитулирую.
Что следует знать тем. кто планирует вслед за мной пойти по скользкой дорожке пластического омоложения?
Во-первых и в главных - это не больно, в смысле совсем ни разу ни капельки ни на каком этапе. Это неудобно, это бесит, это выматывает - но не больно, нет.
Во-вторых, это не так долго, как кажется. Первую неделю лицо похоже на задницу до полной неразличимости. Глазки склеены, щеки размером с дирижабль и вся прочая эстетика простой бабы, мужем битой. На второй неделе глазки уже приоткрываются и щеки слегка входят в берега. К концу второй недели вас уже узнают знакомые. Отек еще пару месяцев будет погуливать, но в целом через две недели вы уже социально дееспособны.
В-третьих. Самое главное в этой истории - это правильный хирург. Правильный хирург делает из вас не то, что существует в его голове, а то, чем вы на самом деле являетесь. Доктор Созонова, прежде чем за меня взяться, изучила все фото и видео со мной, какие есть в сети. И делала из меня не инстателку, а прежнюю Малку Лоренц. Если хирург правильный, пациент может в процесс вообще не вникать и не караулить каждое докторово движение. Пациент может вообще отключиться, доктор сам знает, что делать и как.
Вообще Созонова - это не хирург, это Божия гроза. Она вас штопает с такой непринужденностью, с какой ваша бабушка штопала носки - не глядя на спицы и не прерывая разговора, и получая в итоге безупречную пятку(зачеркнуто) не пятку. Со мной никто за всю жизнь не обращался так бережно. Она даже швы снимает небольно, чего в принципе не может быть.
В-четвертых. Нет, это не миллионерская забава. Это не стоимость автомобиля. То, что делали со мной - это максимум возможного, это полный апгрейд от макушки до ключиц, это самая долгая и дорогая из операций, и стоила она примерно заплату главного бухгалтера крупной фирмы. Зарплату за месяц, не за год.
Плюс клиника постоянно предлагает какие-то скидоны то на одно, то на другое, и если подгадать, то можно сберечь процентов 20 от этой и так вполне обозримой суммы.
Плюс те, кто приходит от меня и называет мое имя, получают персональную скидку 10% непосредственно от доктора. Да, я так договорилась, потому что я хочу, чтобы люди оперировались именно у этого доктора.
Вообще-то я и до операции была не так уж плоха. Уж всяко лучше, чем многие в моем возрасте, особенно при правильном макияже и при правильном свете. Но даже при правильном свете было видно, куда движется дело. И под глазами уже было всякое. И брыли уже были прямо реально заметны. Носогубки опять же. И главное - второй подбородок. Этот жировой пакет появляется с возрастом у всех, независимо от комплекции, и это самый верный признак старости.
Без макияжа и при беспощадном освещении медицинского кабинета то же самое лицо выглядело так:
И доктор Созонова взялась за дело. Чтобы создать шедевр, надо, как известно, отрезать все лишнее. Так она и сделала.
Потом, когда все позади, пациента отвозят в палату и нянчат по-всякому до обеда следующего дня. А на завтрак дают сырники. Там вообще очень комфортная клиника.
Вот так выглядит пациент первые пять дней после операции. Он выглядит как жизнерадостный китайский пчеловод.
Но есть и хорошая новость - у него ничего не болит.
На второй неделе пациент похож уже не на задницу, покусанную пчелами, а всего лишь на австралопитека. То, что вы видите на снимке - это мечта любого доктора, это идеальное заживление. На самом деле Созонова совершила прогулку по минному полю: с моим атопическим дерматитом могло вообще все воспалиться и отвалиться. Чтобы этого не случилось, нужно было быть ювелиром.
Это фото спустя 25 дней после операции. Это называется - отеки еще есть. То есть это еще не весь эффект.
Полный эффект будет через пару месяцев, когда закончится вся усадка и утруска.
Знакомые говорят - минус 15 лет. Незнакомые просят телефончик.
Вот беспощадное медицинское фото до - после. Без косметики и без фильтров.
А вот рядом со мной доктор Созонова, делающая чудеса.
