- София Андреевна – Леночка встречала зав отделением травматологии на крыльце клиники, - девушка, которую вчера после аварии привезли, таблеток наглоталась. Хорошо, что Наталья Александровна ночью дежурит. Будь кто другой, пропажу бы не заметили. Что теперь делать? В психиатрию её перевести? Что делать-то?
- Да подожди ты, в психиатрию всегда успеем. Ты причину узнала? Ты разговаривала с ней? Как её зовут?
- Кажется Дина? Или … - Леночка замялась, - не знаю, Дарья может быть….
- Ты даже как зовут её, не знаешь, а уже судьбу вершишь.
- Да не хочет она ни с кем разговаривать. Отвернулась к стене и воет голосом нечеловеческим. Ну, точно ненормальная.
- Ладно, - устало ответила София Андреевна, - зайду к ней после обхода. А там решим, почему так случилось, кто виноват. Выжила девушка, парень, который за рулем был, вообще легким испугом отделался….
Все время эта девушка из головы Софии Андреевны не выходила. Это же счастье, живой осталась. Она еще раз взяла её карту, долго изучала. Ничего страшного. Нога сломана, несколько швов на лице и шее от стекла, позвоночник не задет. Так что однозначно после выписки полноценным человеком останется.
***
София Андреевна очень хорошо помнит тот день, когда маму похоронили. Ей было тогда года три. Она ходила вокруг дома, песни пела «по долинам и по взгорьям…». Бабушка какая-то подошла и сказала:
- Сонюшка, не пой. Сегодня не надо петь.
А другая бабушка сказала:
- Что ты пугаешь ребенка-то. Намается еще без матери. Андрей себе жену еще найдет. Только ни одна мачеха родной мамой не станет, - и слезу смахнула.
Слова эти позже дошли до Софии. Когда отец запил и осталась она одна. Где ночевала, где жила и кто кормил смутно помнит. А когда на стройке упала и ногу себе повредила, помнит хорошо. Она тогда в больнице лежала. А к ней тетка какая-то приходила. София её не знала. А тетка плакала:
- Сиротинушка, никому ты не нужна.
Ножка срослась неправильно, стала София прихрамывать. Отцу бы лечить её, исправлять. А он жениться надумал. Нельзя, мол, ребенку без матери. Недоглядел, так калека теперь.
Мачехой была та самая сердобольная женщина, которая Соню в больнице навещала. А еще у неё двое сыновей было, Саша и Гриша.
Гриша все время жаловался, то вещи у него без спроса берут, то ничего Сонька не делает, то обижают его. Тетя Валя всегда на его сторону вставала. Ругала и Соню и Сашу. Чаще всего напрасно. А Гриша смеялся, выдумывал новые истории и опять жаловался. Но самое обидное было, что Соню он хромоножкой называл. Называл при мачехе, и та смеялась. Называл при отце, он тоже ничего ему не говорил.
- Ты не обижайся, Сонь, это же, правда, - говорил он, - еще не так в школе дразнить будут, привыкай.
А Саша заступался за Соню и бил брата.
- Эта Сонька подстрекает, из-за неё они дерутся. А она в стороне стоит, словно ничего не знает. Вот спроси у неё: из-за чего драка. Из-за хромоножки этой. Уйду я от тебя, Андрей, - грозила мачеха, а отец ставил Соню в угол и уговаривал её остаться:
- Не уходи, пропадем мы без вас. Поговорю я с ней, не будет она больше.
Гришка в это время язык показывал: «вот, смотрите, кто прав. А мне ничего не будет».
Когда Саша школу окончил и уезжать собрался, Соня плакала всю ночь. Боялась она один на один со своей семьей остаться. А Саша её уговаривал:
- Я учиться буду на врача, чтобы тебя, сестренка моя милая, выучить.
Как только уехал Саша и Гриша присмирел. Обзываться перестал, Соню задирать, тоже не стал. Только в школе подходить к ней стеснялся.
- Ты, - говорит, - со мной на людях не здоровайся. А то еще подумают чего.
А Саша звонил, рассказывал, как к экзаменам готовиться, чтобы тоже в этом институте учиться. Соня слушала и училась. Каждые каникулы с ней занимался. Так что через два года она в тот же институт поступила.
Все Сонины подружки только о Саше и говорили:
- Познакомь с братом… - А он отнекивался.
- Не нужны мне подруги твои. Я другую девушку люблю.
Какую девушку, Соня узнала на своем выпускном вечере, когда Саша ей предложение сделал. Боялись потом мачехе сказать. Знали её отношение к Соне. А она не удивилась даже:
- Вот и хорошо. Я давно заметила, что ты на Соньку засматриваешься. Надеялась, что в городе нормальную девушку найдешь. Да видно судьба такая. На пути вашем становиться не стану. Коль любовь у вас.
***
- Не может быть, - выслушав историю Софии Андреевны, Дина опять к стене отвернулась, - Вы просто хотите меня успокоить.
- Что мне успокаивать-то тебя, - София Андреевна взяла девушку за руку. – Если любит тебя, все хорошо будет, свадьбу справите. А если ему твой шрам на лице помешает жениться – зачем тебе такой муж? Встретишь еще настоящего. Не спеши, время все рассудит. А через год от твоего шрама только воспоминание останутся. Знаешь, какие у нас хирурги пластические, волшебники просто. А ты из-за мелкой неприятности хотела жизни себя лишить. Неужели тебе не интересно, что с тобой дальше будет? Если жизнь сейчас закончится, то все, ничего не будет. Ни хорошего, ни плохого. Я бы из любопытства все преодолела.
- Не знаю. Может быть, - Дина опять повернулась к доктору, - только я так его люблю.
- Да, девочка…, - может он тоже тебя любит. Ты же не спросила. Важно ли ему, что шрам у тебя и нога в гипсе. Может….
- Дина, милая, - влетел молодой человек в палату, - меня не пускали, я хотел рядом быть. Как ты? Больно? – Дина улыбнулась.
- Не пустили…. А я думала….
