Работая над своей серией «Руанский собор», Клод Моне в своем саду в Живерни устроил пруд с водяными лилиями, который был вырыт, орошен и посажен точно в соответствии с его требованиями.
Таким образом, он взял природу в свои руки: оформил берега пруда, усеял его тщательно подобранными цветами, окружил плакучими ивами, ирисами и бамбуком, пересек его японским пешеходным мостиком и контролировал изменения, которые вносили сезоны года.
С любовью созерцая свое творение, Моне сделал его предметом бесчисленных, в основном больших полотен, которым он почти с навязчивой целеустремленностью посвятил остаток своей жизни.
Он был первым художником, который подчинил природу своей воле, пока она не предложила ему желаемый вид.
Моне и его пруд стали одним целым.
Он не только непрестанно следил за ним, подмечая самые интимные изменения (иногда просто облако, отбрасывающее эфемерную тень), но и подстраивал свою манеру письма к постоянным попыткам уловить мимолетные видения.
Его большая кисть, сильно нагруженная пигментом, вновь и вновь скользила по холсту, оставляя за собой поверхность настолько зернистую, что последующие быстрые мазки чаще всего не проникали в ее щели.
Несмотря на толстую корку краски, каждый слой сохраняет определенную прозрачность, так как нижележащие слои просвечивают.
Цвета часто представляют собой светлые пастельные оттенки, как и подобает такому нематериальному предмету, как тихая вода, зеркальное небо и плавающие листья.
И все бесформенно, ибо по мере того, как рассеянный свет играет проникает в изображение, глаз больше не различает, что является реальным, а что - отражением.
Картина представляет собой море растворенных форм, дрейфующих между небом и водой.
Но по мере того, как зритель отступает, происходит обратный процесс: то, что Моне знал, но решил свести к мерцающим пятнам света, на должном расстоянии пятна сгущаются в отчетливые черты, в предмет, который и был отправной точкой художника.
Что бы ни увидели и ни оценили последующие поколения в его последних работах, Моне, вечный импрессионист, никогда не призывал их пренебрегать природой.
