Минёр Дмитрий к службе относился серьёзно, порой чересчур. Штурман Боря, с которым дружил минный офицер, решил проучить товарища-карьериста.
Отходит подлодка от пирса на поисковую задачу — ловить супостата. Ветер прижимной, давит к причалу. Буксиры отрабатывают по полной, в час по метру тащат-тащат против ветра красавицу-субмарину в просторы мирового океана. Дмитрий руководит швартовой командой, как оркестром. Выход затянулся часа на два. Холод собачий, ветер. Всё лицо исколото колючим снегом. Швартовая команда продрогла как цуцики.
Ура! Отошли, вышли в мировой океан, можно спуститься, погреться. Перед входом в лоно подводной лодки стоит боцман с банкой солидола, беспричинно улыбается, как бравый солдат Швейк, скрывает заговорщицкое нутро:
— Таищ, отход был суровый, вон у вас хлеборезку как разнесло, видать, к доктору пойдёте? Не загваздайтесь, я здесь перед погружением пружины верхнего рубочного люка обработал.
Сам незаметно мазанул комингс, чтобы тот вляпался. Голова минёра скрылась, боцман поставил банку, открыл невидимый занавес, торжественно объявил:
— Представление начинается!
Минёр спустился с мостика в прочный корпус, задел канадкой, измазанной солидолом, вахтенного инженера-механика, черканул каракулю в вахтенном журнале и — нырок в штурманскую рубку к товарищу, где одни бездельники, но чай у них знатный.
Сходу получил комплимент:
— Мин Херц, рожу у тебя разнесло — правая щека раздулась, к доктору тебе надо.
Минёр по-хозяйски оперся локтями на карту, оставив промасленные пятна размером с Исландию. Угрожающий вид штурмана говорил о намерении измерителем заехать в филейную часть своего товарища.
Однако взял себя в руки и просто сказал:
— Мин Херц, девиацию тебе взад и параллакс тебе на нос, с тебя за испорченную карту шила 0,5 и сала минного.
Минёр использовал железо в первом отсеке в качестве холодильника, брал обрезки жира у кока, шпиговал чесноком и мариновал. Сало у него получалось отменным.
— Какого ещё сала? — минёр ещё не пришёл в себя с мороза, мозг в тепле расползся от счастья, держал двумя руками стакан с чаем — грелся.
Затем с пафосом жёсткой романтики изрёк:
— Боря, точка, запомни, точка, минёры, тире, — это не промасленные парни, точка, хотя и такое бывает, точка, это, тире, — просоленные ветром вахтенные офицеры, сходящие с рубки, чистые, как ангелы, точка, и только шило их примиряет с… суровыми мирскими буднями!
Дима вышел в центральный, его радушно встречает старпом:
— Рожа твоя минная, ты что, остатки ума наверху забыл? Вахтенный журнал в солидоле измазал, да простят меня механики, ты настоящий маслопуп… Журнал весь перепишешь!
Погрузились. Обожаю подводное положение. Тепло, наверху шторм, непогода, а под водой, ровно, как на льду. Всё по расписанию.
Минный встаёт на смену, зубы чистит, смотрит в зеркало на себя, любимого, и видит рожу как у бобра: увеличилась в размерах и красная, как флаг пролетариата. Бляха-муха, флюс! Здоровенный такой, даже ушей не видно. И вчера товарищи сочувствовали. Отстоял смену вахтенного офицера в подводном положении. Пошёл к доктору. Так и так. Всё на лице.
Начальник медицинской службы, лейтенант, первый раз на выходе, подошёл к проблеме тщательно. Попросил раздеться, всего осмотрел, даже ниже пояса, мало ли осложнение и туда ударило.
И искренне так говорит:
— Это зуб. Мне так кажется. Точно не геморрой.
Выдержал паузу:
— Приходи после смены. Я сейчас учебники полистаю и вырву тебе, быть может, и не один зуб.
— Вот напасть, — загрустил Дмитрий.
Эскулап помолчал и признался:
— Слушай, минёр, здесь сложный случай, всё запущено. Не пойму, как тебя на флот взяли служить. У тебя серьёзная проблема с нижней челюстью. Не дрейфь, тебе повезло, у меня как раз есть запасная. Правда, чуть большего размера, но, думаю, подойдёт. Иди поспи, уверен, справлюсь.
Минёр побрёл восвояси. Настроение «в ноль». Уже почти заснул, доктор приходит в каюту:
— Ты не бойся. Завтра операция, командир дал добро. Я сам такое сложное хирургическое вмешательство ещё не осуществлял, но у меня жена психотерапевт, говорит, надо всегда поддерживать боевой дух. Давай крепись, брат-подводник!
Минёру так жутко стало на душе, с этим чувством и заснул, ворочаясь. Как ни странно, кошмары не снились. Виделись хорошие сны.
Юный нахимовец «по залёту» дрова рубил на подсобном хозяйстве, в лагере на Нахимовском озере. Дело нехитрое. Вдруг одноклассник Лёша Акимов говорит:
— Смотри, Поручик, видишь грядки, полные красной клубники?
Всё быстро собрали и съели. Как вкусно! Феерия момента не заставила себя ждать: приезжает чёрная «Волга» с начальником училища адмиралом Львом Николаевичем Столяровым, его женой и дочкой. Они, как ботаники, пошли к грядкам клубники, ведь сами сажали и окучивали. А там Мамай с Поручиком прошёл! Всё сожрала питонская саранча.
Минёр проснулся на смену, глядь на себя любимого в зеркало, а там флюса как не было. Чудеса, да и только! Неужели мнительность пришла преждевременно?
Три дня минёр ходил по лодке загадочный, пока штурман не поинтересовался:
— Ну что, тебя вылечили? Лично боцмана и доктора просил тобой заняться, смотрю, заслужился ты, братец. Дружище-подводник, штурмана и минёры всегда друг друга поймут, помогут. Тем более мы братья-питоны.
Штурман и минёр в один год выпускались из Нахимовского училища.
Отрывок из книги "Проза морской жизни".
-----------------------------------------
Благодарю за поддержку! Берегите себя и своих близких.
Не забывайте подписываться на канал. Если понравилось, поставьте палец вверх. Это помогает развитию канала, благодарен за щедрость! Всегда Ваш. Борис Седых:)
Больше записок подводника читайте здесь
------------------------------------------
Желающих приобрести мои книги, прошу по традиции обращаться к редактору Светлане +79214287880
Либо заказать "Книгу по требованию" на следующих ресурсах:
