Продолжение.
Приёмное отделение мрачной 12-ти этажной высотки напоминало зал ожидания пригородного автовокзала, в котором рейсы на отправление почему-то задерживаются, а прибывающие исправно выполняются.
Народ томился на таких же вокзальных фанерных сидушках, сопровождающие вздыхали, стоя рядом. Не хватало только хрипящего громкоговорителя, объявляющего прибытие и посадку, да, пожалуй, ручной клади, хотя у некоторых туески в виде набитых пластиковых пакетов наблюдались.
К кабинетам с надписями хирург, невролог, травматолог, терапевт, оториноларинголог, офтальмолог тянулись сидячие очереди. Общий унылый серый фон разнообразился белым цветом повязок на некоторых частях тела отдельных пациентов и разноцветием одежды медперсонала, снующего по описываемой территории.
"Доктор на операции...",
"...врач занят в отделении...",
"... идёт ...,"—такие или подобные голосовые сообщение периодически пробегали по цепочкам очередей.
— У нас носилочный !—опытная фельдшерица мгновенно сориентировалась в атмосфере приемника,—лежачую каталку к машине!
Посыл попал в санитарку, неосторожно проходящую мимо, толкающую перед собой каталку с биксами.
—Васенька, родной, давай отнесем носилочки! Только до каталки,— тетка умела и попросить и прикрикнуть.
—Лежать, не вставать!— но это уже к Николаю!
Николай Алексеевич на скоропомощных носилках был водружен на каталку, и дружный экипаж повел новое транспортное средство в глубину башни. Санитарочка разносила биксы, что называется, вручную.
Взлетев по пандусу, каталка управляемым болидом заложила вираж , тоомознула у двери невролога и въехала в кабинет.
—Инсульт! Принимайте!Николай подсвечивал финишный рывок своим незакрывающимся глазом.
Невролог – подвижный парнишка, видно недавно с институтской скамьи, сразу спрятался за экран монитора.
Правда, прятался он не долго и вышел к пациенту вооружённый молоточком и иголкой.
Иголкой колол и полосовал по телу Николая Алексеевича, молоточком колотил по коленкам и локтям. В конце осмотра он помахал молотком перед лицом пациента и успокоил:
— Нет инсульта! Парез лицевого нерва, периферический, скорей всего вирусной природы. Распишу лечение и можете забирать. А пока пусть посидит за ширмой,—доктор уже барабанил по клавиатуре, печатая заключение.
—Как забирать?...Вы его не положите?— фельдшер растерялась.
Но только на секунду.Черная трубка фонендоскопа вновь стала напоминать хлыст укротительницы:
—А если больной умрет по дороге из медучреждения?
Николай Алексеевич аж вздрогнул: завтра решающий матч в премьер лиге. Его любимый "Арсенал" может стать чемпионом, а он– этого не увидит! Левый глаз у него в порядке, посмотрел бы и одним. А тут такая оказия. Узкая щель между створками ширмы позволяла следить за действием сторон. Огромный опыт зрелости против романтики молодости. Приговор или надежда?
— Посмотрите на его физиономию: точно умрет. У меня глаз намётанный! — при этом фельдшер покопалась в сумочке, одобрительно крякнула и уточнила, —умрет, не успеем за территорию больнички вашей выехать.
У фельдшера зазвонила старенькая "нокия".
"Да это из ритуальных услуг!"— осенило Николая Алексеевича.
К этому моменту слезотечение прекратилось, но глаз стал сохнуть и болеть, как-будто соли с песком насыпали. К тому же онемел кончик языка, и в правом ухе включился звук на полную громкость.
Николая Алексеевича прошиб холодный пот. Он видел, как фельдшер медленно достала телефон и поднесла его к ушной раковине. Несмотря на помехи в правом ухе, Николай услышал свою фамилию и фразу–" я перезвоню".
Сейчас спросит: "Какой гроб хотите – чёрный или красный?" Фельдшерица повернула голову в сторону ширмы...
©
Окончание следует.
