Поход на печенегов получился каким-то скомканным, бестолковым. Толи от того, что во главе войска были неопытные юнцы, толи от того, что врага достойного для них не нашлось. Несколько небольших отрядов печенежских нашли они в степи, да и те, завидев могучую русскую рать, спешили скрыться, не принимая бой. Они разъезжались врассыпную, заранее оговоренным порядком, и догонять их было бессмысленно, все равно, что гоняться за ветром в поле. Разведка доносила о становищах печенегов, но когда войско добиралась до нужного места, печенегов уже не было. На месте их стойбищ, оставалась лишь выжженная кострами земля, да пожухшая трава, под теми местами, где стояли шатры. Разведчики печенегов, тоже хорошо знали свое дело и упеждали своих об опасности.
Когда Ярополку принесли весть, что умерла Адель, с нерожденным дитя в утробе, его одолела великая печаль. Ярополк не врал себе - любви, о которой поют песни и сказывают сказы, он к Адель не чувствовал. Но и равнодушным к жене он не остался. Она поселила в его душе какую-то неведомую доселе нежность, желание защитить ее хрупкое тело и не менее хрупкую душу. Ему не верилось, что вернувшись в Киев, он не найдет там ее. Адель не встретит его на пороге княжеского терема, не прижмется к нему нежно, успокаиваясь в его крепких объятиях! Она не родит ему сына...
Владимир сочувствующе похлопал брата по плечу. Вспомнил, что в Новгороде, носит его дитя Зоряна и страх за ее жизнь, несмотря на их ссору, вырос в его сердце. Он представлял себе, что почувствует, не приведи Перун, если печальную весть принесут ему и такая боль, и тоска сжимали сердце. Он понимал, что чувствует теперь Ярополк.
Приближалась осень и бесцельное блуждание по степи, требующее от Киева и Новгорода средств не малых, уже казалось бессмысленным. Юные князья повернули войска к дому. Они шли медленно. Ярополк словно боялся возвращения. В душе образовалась странная пустота и чем ближе к Киеву, тем больше она росла и поглощала все его нутро.
-Не кручинься, князь! - пытался приободрить его Свенельд, - Князь Рогволд уже согласие дал дочь свою за тебя отдать! Девка в самый сок вошла! Как вернемся в Киев, так сразу за ней и пошлем! Полоцк хорошей защитой станет нашим землям. Князь Рогволд сам из варягов, викинги с уважением относятся к нему!
-Ты погоди меня женить! - угрюмо отвечал Ярополк, - Сам скажу, когда сватов слать!
Свенельд, уверенный в силе своего ума и хитрости, не настаивал. Знал, что переломит князя на свою сторону, придумает повод, чтобы быстрее породнить Ярополка с Рогволдом. А пока главной его задачей, было уговорить князя наказать Олега за непослушание. Но при Владимире разговор об этом Свенельд не заводил. Только раз попытался и увидел, как глаза Владимира превратились в две злые, узкие щелочки.
-Ты, воевода, до времени не вини Олега в черном деле! Узнать надобно, какая сила помешала ему! Я на пути обратном навещу брата - сам все разузнаю!
Свенельду был не по нраву замысел Владимира, но поделать он тут ничего не мог. К тому же, Ярополк при этих словах Владимира, приободрился, словно скинул с себя одну из проблем, надеясь, что недоразумение, возникшее между братьями, само собой рассосется, как утренний туман...
-Возвращается! - Олеська восторженно выслушала гонцов. Она сидела рядом со Всемилой, которая после смерти Адельки, едва перемолвилась с ней парой слов. Олеське же было на это плевать, она не нуждалась ни в чьем общении. Она ждала и ждать оставалось недолго! Теперь она станет здесь полновластной хозяйкой! В отсутствии Адельки Ярополк вспомнит, насколько она, Олеська, хороша! Перед ее мысленным взором вставали картины, одна другой радостнее.
-Покои князя подготовить след! - важно сказала Олеська и поймала на себе удивленный взгляд Всемилы.
-Иди, занимайся сыном! О встрече брата я позабочусь! - Всемила не скрывала отвращения в голосе. После смерти Адель, она часто вспоминала с каким злым и торжествующим лицом, вышла Олеська из своих покоев в день похорон. Она высоко держала голову и ни капли, даже деланного, сочувствия не изобразила на розовощеком своем лице.
Олеська не рискнула сцепиться с Всемилой сейчас. Все знали, что сестре он доверил вести все дела в его отсутствие. "Ничего! Вернется Ярополк, вспомнит былую страсть ко мне и отойдет Всемила на второй план! Еще склонится передо мной! А нет - так теперь я знаю к кому за помощью обратиться!" - думала Олеська, успокаивая бушующий внутри огонь. Она напрочь забыла слова ведуньи о неминуемой каре, но как оказалось зря...
Ночью Олеська проснулась от плача сына. Пожилая нянька уже держала княжича Святослава на руках.
-Горяч наш княжич! - сказала она Олеське.
-Чего ждешь! За лекарями шли! - закричала Олеська, беря сына из рук женщины.
-Побежали уже, родимая!
Олеська поморщилась. К ней по прежнему все обращались фамильярно, хоть и была она матерью княжича. Для всех она так и осталась наложницей. Законной княгиней была Адель, да Всемила получала соответствующий почет, как дочь и сестра княжеская. Горячее тельце сына отвлекло ее от злых мыслей. Мальчик был вялым и вместо обычного громкого плача, лишь жалобно попискивал. Внезапно слова ведуньи вспомнились Олеське, но она отогнала от себя дурное предчувствие. Дети болеют часто! Придут лекари, дадут Святославу трав целебных и пройдет хворь!
-Что же их нет так долго! - сердилась Олеська, даже босой ногой топнула по деревянному полу.
Наконец лекари явились. Они забрали сына из ее рук, положили на кровать и принялись осматривать. Олеська пыталась посмотреть на ребенка через их спины, но лекари склонились над княжичем, образовав над ним шатер из собственных тел. Олеська лишь продолжала слышать его усталый плач.
Наконец осмотр закончился. Лица лекарей были печальны. Олеська почувствовала, как стальная рука ужаса сжимает ее сердце. И снова слова ведуньи вспомнились.
-Что с ним? - почти крикнула Олеська.
-Горлянка...* - ответил лекарь, седой мужчина, прибывший в Киев из Польских земель. Говорили, что искусство врачевания постигал он в самой Византии. Никто не знал, как он оказался на Руси, когда осел в Киеве. Но мастерство свое доказал давно, излечивая от тех болезней, от которых раньше не находилось лекарств. Его уважали и доверяли лечить даже княжескую семью.
Олеська гортанно вскрикнула. В ужасе зажала себе рот, заталкивая обратно рвущийся наружу вой. Она упала на колени рядом с постелью, на которой лежал ее сын, припала губами к маленьким горячим ручкам и зарыдала...
Всемила горестно вздыхала - не иначе проклятие обрушилось на их семью. Сначала Аделя, теперь малыш Святослав! Олеську еле удержали. Она билась в руках окруживших ее баб и порывалась кинуться в погребальный костер, навсегда отнимающий у нее сына.
-Две смерти подряд в княжьем терему, жди третьей! - слышала Всемила разговоры. Она знала эту примету, но старалась отгонять от себя дурные мысли.
Ей было больно смотреть на Олеську. Как ни крути, а потерять ребенка не пожелаешь и врагу. Она со страхом ждала Ярополка, который должен был вернуться со дня на день. Узнать, что смерть забрала у него не только Адель и нерожденное ею дитя, но и сына, это будет удар для Ярополка! Всемила решила не слать эту весть ему на встречу, все равно изменить ничего нельзя. А так, хоть на несколько дней отодвинет она страшную боль от брата...
У границ Древлянских земель Владимир с Ярополком расстались.
-Может вместе к Олегу поедем? - спросил Владимир.
-Нет! Ты передай ему, пусть ко мне явится, да покается в том, почему не пришел по моему зову!
Уже не раз слышал Владимир в голосе брата носки высокомерия. Он старался не обращать на них внимания. Ведь и правда, отец посадил в Киеве Ярополка, а Киев главный город на Руси. Может хотел отец, чтобы Ярополк главным был и над ними? Но все же обида брала. Больше за Олега, чем за себя. Свою неполноценность, в сравнении с братьями, он познал рано. Сын рабыни, хоть и воспитанный знаменитой своей бабкой, не брошенный отцом, никогда не мог он также высоко держать голову по праву рождения. А вот Олег! От одной с Ярополком матери рожденный, виновен был лишь в том, что меньше летами. Братья разъехались и всю дорогу до Овруча, который Олег сделал главным городом на своей земле, Владимир размышлял о странных отношениях, устанавливающихся промеж братьев.
Ярополк же двинулся дальше. Ничто не прерывало мерного хода его войска. Однообразие пути навевало скуку, все время тянуло прикорнуть прямо в седле. Даже обычно шумные воины, по большей части молчали. Не разносилась над войском песня удалая, ни смеха, ни шуток не долетало до уха князя. Кругом была тишина, разбавляемая топотом копыт и одиночным лошадиным ржанием.
Одним утром, когда Ярополк с войском только снялся с ночной стоянки и отправился в путь, прямо перед его конем, из-за небольшой рощи, выскочила повозка. На козлах сидела девушка, в странном черно-белом одеянии, и что есть силы хлестала коней. Увидев прямо перед собой огромное войско, она резко натянула вожжи, отчего лошади возмущенно заржали. На встречу ей уже направлялись охранники Ярополка. Он видел, большие испуганные глаза девушки. Она обернулась через плечо, как будто ждала опасности сзади. Потом перевела взгляд обратно на воинов.
-Не бойся! - сказал Ярополк.
Девушка посмотрела на него и было не понятно поняла она его или нет. Он сам подъехал к ее повозке.
-За тобой гонятся? - спросил он.
-Меня преследовать... Меня украсть... - проговорила девушка мелодичным голосом, сильно коверкая слова.
-Кто ты и кто тебя украл?
-Я есть Ирина. Монахи! Меня украсть злые люди, везти в рабы!
Ярополк сделал знак воинам, чтобы они прочесали лес в поисках похитителей. О том, что лихие люди порой везут через его земли в далекий Хорасан людей на продажу, он знал. Его патрульные отряды частенько натыкались на них, отбивали узников, многие из которых навсегда оседали на Руси, а некоторые возвращались на родину, если было куда возвращаться. Единственное, что не понял, Ярополк, так это странное "монахи" добавленное после имени.
-Не бойся, Ирина! Я князь Киевский, Ярополк! Поедем со мной, тебя больше никто не обидит! А там решим что делать с тобой дальше!
*Горлянка - так в старину называли дифтерию.
