Праздничный номер вузовской многотиражки «Кадры индустрии» №15 от 9 мая 1975 года сохранил воспоминания участника Великой Отечественной войны, новочеркасского политехника, проработавшего в стенах нашего университета с 1957 по 1983 год, С.Г. Пегливаняна.
Сурен Григорьевич трудился на кафедре политической экономии НПИ в разных должностях – от заведующего кабинетом до доцента. В последние годы жизни, с 1981 по 1983-й, он был председателем музея боевой и трудовой славы НПИ.
В преддверии 30-й годовщины победы советского народа в Великой Отечественной войне Сурен Григорьевич так вспоминал об одном из самых ярких эпизодов войны – боях за взятие Берлина, непосредственным участником которых он был:
«…вспоминается ночь с 14 на 15 апреля 1945 года, когда наш полк, где мне довелось служить комсоргом, скрытно и бесшумно переправился на левый берег реки Одер, на плацдарм севернее г. Костшинь. Ещё засветло наша часть сосредоточилась на правом берегу реки у понтонной переправы, и мне навсегда запомнились слова на указателе: «До Берлина – 65 км. Даёшь Берлин!»
Мы заняли исходные позиции для наступления. Днём 15 апреля на плацдарме всё замерло: запрещены всякие передвижения. Тишина иногда только нарушается разрывами снарядов и мин, редкой артиллерийской и миномётной перестрелкой.
Наступила ночь с 15 на 16 апреля – последняя перед решающим сражением, и всё на плацдарме зашевелилось. Вот позади наших стрелковых окопов занимают позиции установки «РС» («Катюши»), вклиниваются в боевые порядки пехоты на небольшом возвышении прожекторные установки, выкатываются на позиции орудия прямой наводки – идёт подготовка к утреннему наступлению.
В 24.00 на командном пункте полка отдаются последние распоряжения командирам на наступление, политработникам вручается Воззвание Военного Совета 1-го Белорусского фронта ко всем воинам фронта, и следует последнее необычное напутствие: предупредить личный состав – во время атаки назад не оглядываться – в спину атакующим будут светить прожектора для ослепления вражеских солдат.
Ровно в 5.00 16 апреля 1945 года залпы «Катюш» возвестили о начале артподготовки невиданной силы: небо гудит, не слышно ни выстрелов, ни разрывов, всё воспринимается как сплошной яростный рёв невидимого Великана, исторгающего из своей груди всепожирающий огонь и возвещающего миру о неотвратимости возмездия фашизму за все его злодеяния в этой войне.
Мы стоим в окопах во весь рост и наблюдаем за огненной пляской над головами фашистов. Противник ошеломлён и молчит: за весь период артподготовки враг не сумел сделать ни одного выстрела по нашим боевым порядкам. Подаётся команда: выдвинуться на рубеж атаки. Это значит надо продвинуться на 150-200 метров и приблизиться к окопам противника на расстояние одного броска. Сначала мы идём во весь рост, затем пригибаемся, продвигаемся мелкими перебежками, укрываясь от осколков снарядов своей артиллерии, отрабатывающей передний край противника. Подойти как можно ближе к окопам врага – таково стремление всех…»
Повествование столь ярко и детально рисует картину боя, что не верится: между этими воспоминаниями и военными событиями пролегли три мирных десятилетия:
«… В 5.00 в небо взвились красные ракеты. Это сигнал атаки. Артиллерия перенесла огонь в глубь обороны противника. Пехота поднялась в атаку. В атакующей цепи – танки сопровождения пехоты. Яркие лучи прожекторов осветили поле боя, ослепляя противника и освещая путь атакующим. С криком «Ура!» пехота ворвалась в первую линию траншей. Враг ошеломлён, потрясён и ослеплён. Траншея взята почти без боя. На второй линии траншей основные укрытия противника – блиндажи под толстыми накатами брёвен и земли. Вышедшие из них солдаты ослеплены и машинально поднимают руки к глазам: это уже готовые пленные. Мы, не задерживаясь на захваченных рубежах, неотступно следуя за танками, овладели и третьей линией траншей. Так была прорвана первая линия обороны и началось его преследование танковой колонной с автоматчиками на броне. Воины нашей части до 11 часов дня продвигались вперёд в боевом построении, громили отдельные очаги сопротивления, захватили в плен значительное число вражеских солдат и офицеров и крупные трофеи, а затем, построившись в маршевую колонну, начали двигаться в сторону Берлина.
Характерно, что в течение всех пяти дней нашего продвижения к Берлину – в эти ясные, безоблачные весенние дни – ни одна вражеская бомба не упала на колонну: господство нашей авиации в воздухе было безраздельным.
С 21 апреля по 2 мая продолжались ожесточённые бои на улицах Берлина. Рейникендорф, Шарлотенбург, Моабит, мост Мольтке, дом Гиммлера, Тиргартенские бункеры – таковы были места последних боёв воинов нашей части в Великой Отечественной войне. Я уверен, что их участники с гордостью вспоминают, что на их последних военных окопах в Тиргартенском парке недалеко от рейхстага воздвигнут памятник советскому солдату-Победителю…»
Сурен Григорьевич Пегливанян отдал службе в Советской Армии без малого двадцать лет своей жизни – с октября 1939-го по март 1957 года как рядовой, замполитрук роты, комсорг батальона и полка, пропагандист полка, начальник вечернего университета марксизма-ленинизма. В послевоенное время он заочно учился в Новочеркасском учительском институте, затем - на историко-филологическом факультете РГУ.
Уже в 1957 году, в возрасте 36 лет, С.Г. Пегливанян пришёл на работу в НПИ, где трудился до 1983 года.
