Это интервью Герой Советского Союза Владимир Николаевич Пчелинцев дал в 1985 году. Интервьюер И. Маринов назвал героя рассказа «Снайпером номер один» не потому, что он был вообще самым первым в этом деле, а потому, что с его именем связано начало широкого снайперского движения в годы Великой Отечественной войны. Сегодня — третья (заключительная) часть.
Президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт произвел хорошее впечатление на старшего лейтенанта Красной Армии В. Пчелинцева. Владимир Николаевич так и говорит: «Произвел хорошее впечатление, мудрый чувствовался в нем государственный деятель. В Белом доме мы с ним довольно долго беседовали. И к нам, советским людям, он относился с искренним уважением».
Однако, как же вдруг прославленный «стахановец фронта» стал гостем Белого дома?
...Однажды его вызвал первый секретарь ЦК ВЛКСМ Николай Александрович Михайлов и немало удивил, сказав: «Надо поехать в США и Англию, рассказать союзникам, как мы воюем, принять участие в Международном съезде студентов в Вашингтоне и в Международной молодежной конференции в Лондоне. Одна из главных задач — активная агитация за открытие второго фронта».
И вот собралась советская делегация. Это были Николай Красавченко, в то время секретарь Московского городского комитета ВЛКСМ (ныне ректор Московского историко-архивного института), снайпер Людмила Павличенко, участница обороны Одессы и Севастополя, имевшая на боевом счету 309 уничтоженных фашистов, награжденная орденом Ленина (тоже ушла на фронт со студенческой скамьи), и главный персонаж нашего рассказа Герой Советского Союза Владимир Пчелинцев. 14 августа 1942 года они поднялись на борт самолета Ли-2, и начался их полет за океан, который по нынешним временам покажется, вероятно, едва ли не фантастическим. 14 дней и ночей прокладывали пилоты курс по маршруту Москва — Куйбышев — Баку — Тегеран — Каир — Лагос (Нигерия) — Аккра (Гана); оттуда бросок через океан в Бразилию, затем — в один из аэропортов в Тринидаде и Табаго и, наконец, в Майами (штат Флорида), а там на поезде до Вашингтона.
Они выступали на военных заводах, в университетах, воинских частях, клубах молодежи, на митингах в поддержку народов СССР, принявших на себя главную тяжесть второй мировой войны. Выступали пламенно, страстно, с огромным воодушевлением, призывая к скорейшему открытию второго фронта.
— Ваша поездка длилась 4 месяца. О спорте, наверное, начисто забыли?
— Напротив. Не говорю о гимнастике и закаливании. Для меня лично — это всегда часть быта. Но нагрузки моральные и физические на нашу долю выпадали изрядные. И был еще один специфический момент. Американцы, да и англичане тоже, не чужды дружеской подначки. Давно замечено, что иногда иные зарубежные хозяева не прочь проверить «таинственных русских гостей» в заковыристых, щекотливых ситуациях. Нам с Людой Павличенко приходилось держать ухо востро, чтобы не дать маху.
— Чуть подробнее...
— Меня, например, представляли, как «человека, уничтожившего батальон фашистов». Поскольку, откровенно говоря, нашим союзникам по существу негде было проверить мастерство своих снайперов, то они не прочь были прощупать нас: так ли, дескать, правдоподобны все эти рассказы? Бывало предлагают: «Давайте постреляем». И вручают винтовку, ведут в тир или на стрельбище, там устанавливают десять мишеней. Но и непосвященному ясно, что вести огонь из непристрелянной винтовки на точность — дело практически безнадежное. Я обычно говорил Людмиле, девушке бойкой, симпатичной: «Ты займи разговорами наших любезных хозяев, а я пока посмотрю, что к чему». Беру бинокль, внимательно изучаю мишени. Хотя бы на одной-двух непременно найдется царапина, либо сучок. Прошу два патрона — прожечь ствол. Стреляю и сразу же прикидываю по тем отметинам, какую и куда поправку надо делать. Для мастера это привычно. Добавьте к этому опыт, интуицию и спортивный азарт. Тут же делюсь своими расчетами с Людмилой, и мы с ней по десять раз кладем пули в «пятачок» на мишени. Иначе не бывало. Знай наших.
— Советские спортсмены, — продолжает Пчелинцев, — должны помнить, что отношение к ним в некоторых странах неординарное: уважительное — да, порой восхищенное — тоже. Но подчас с двойной меркой, двойной требовательностью. Потому и ответственность у наших ребят особая. А готовность — всегда «номер один».
— Кто из спортсменов для вас лично воплощает такую готовность и ответственность?
— Если вспомнить людей моего поколения, то первое имя, которое приходит в голову, — это Всеволод Бобров. Не знаю, кому еще с такой же силой и яркостью удалось бы воплотить тот неудержимый порыв к победе и самое чувство нашей Победы, которое владело всеми с огромной силой в послевоенные годы.
Мне не раз приходилось бывать в сборных командах Советского Союза, видеть, как самоотверженно, с каким сознанием своего долга перед Родиной они тренируются, готовясь к ответственным соревнованиям. Они не только расширяют представления о физических возможностях человека, но и доказывают преимущества нашей, советской системы физического воспитания, нашего образа жизни, наших принципов. А главный из них сейчас — это борьба за мир, против угрозы ядерной катастрофы.
— Вас с полным основанием можно считать одним из тех, кто закладывал первые основы современного молодежного и студенческого движения, кто, так сказать, стоял у истоков...
— Право, это слишком громко сказано. Но тогда в Вашингтоне и Лондоне мы действительно присутствовали при важных событиях. На Международный съезд студентов в США, например, приехали 365 студентов из 53 стран. Представительной была и Международная молодежная конференция в Лондоне. Конечно же, нашей главной задачей было активизировать участие молодежи дружественных Советскому Союзу стран в войне против фашизма. Мы приводили цифры, которые, безусловно, должны были производить сильное впечатление. Так, мы рассказывали, что 10 лучших советских снайперов, например, уничтожили 2251 фашистского оккупанта.
Но там же обсуждалось и послевоенное переустройство мира, и роль, которую призвана сыграть в нем молодежь. И конечно же, проблемы молодежи и спорта. Хотелось, чтобы участники подобных дискуссий на Московском фестивале пришли к главному выводу: спорт должен служить сотрудничеству и миру.
— Когда вы вспоминаете о своей поездке в Соединенные Штаты, какие мысли вам приходят прежде всего?
— О необходимости того, чтобы между нашими народами вновь воцарилось доверие.
— Каково же ваше самое сильное желание?
— Чтобы нигде, никогда ни для одного снайпера мишени не оживали и не превращались в людей во плоти.
И. МАРИНОВ (1985)
