Есть мнение, — и надо сразу начать с того, что это бесспорное мнение, — направляющей силой эволюции человека являлось приспособление к изготовлению орудий. Изменения объёма мозга, зубов, рук, ног, зубов, таза — утрата волосяного покрова, — всё либо требовалось для улучшения способностей к орудийной деятельности, либо следствием того, что орудия становились разнообразнее и использовались шире. В отличие от других животных, к среде человек адаптировался с помощью орудий, а не физически.
Так и сложилась ситуация, смущающая разумы, не развитые эволюционным путём до высот, позволяющих понимать эволюционные закономерности. Многим кажется, что человек беззащитен — ни шерсти, ни когтей. Камень в руке, будто бы не в счёт. Он же — не часть тела. Но так и панцири — раковина рака отшельника или склеенный из песчинок чехлик личинки ручейника — тоже не части тел владельцев. То есть, путь приспособления, избранный предкам людей, не является особым и уникальным в природе. Разница в том, как далеко человек по этому пути прошёл.
Какое все это имеет отношение к физическим сверхспособностям древнего человека? Тут нужно вернуться назад. К утверждению, что человек не приспосабливается к среде физически. Оно — не совсем корректно. Можно, например, вспомнить физическую адаптацию тибетцев к высокогорью, заключающуюся в свойствах крови и более густой капиллярной сети в лёгких. Или физические адаптации палеоазиатов, — например, эскимосов, — к холоду, отсутствию растительной пищи и употреблению ферментированного по рецептам карательной кулинарии мяса. Светлую кожу европеоидов и северных монголоидов, позволяющую вырабатывать витамин В при дефиците солнца, тоже не стоит забывать. Физическую адаптацию к условиям орудийная деятельность полностью не отменяет.
...Не отменяет, но лишь постольку, поскольку эти адаптации не вступают в конфликт с генеральной линией. Ветви предлюдей от этой линии далеко отклонившиеся — научившиеся переваривать грубую клетчатку парантропы или вернувшиеся к древесному образу жизни наледи, — как минимум, не стали людьми. Так как путь к очеловечиванию один — приспособление к производству орудий... Да и вообще они — вымерли.
И да. Умение, подобно горилле, питаться листьями и ветками, которых всегда много вокруг, — можно назвать физической сверхспособностью. Однако, в прошлом, – когда проблема заключалась не в том, чтобы стать веганом назло врагу, а в том, чтобы выжить, победить в конкуренции другие виды животных, приспособившись лучше них, – это была вредная, ибо позволяющая обойтись без общественной охоты и орудий, сверхспособность.
А могли ли быть в рамках орудийной линии развития у предков сверхспособности полезные?
Могли. И даже были, оказывается.
...Но сначала о пользе. Вопрос, какая из физических адаптаций к среде человеку была бы полезна, порождает следующий: а о какой среде речь? Воздушной? Отрастить функциональные крылья при массе в десятки килограммов — не реально. Водной? Даже самые упёртые сторонники «акватической гипотезы» не пытаются отрицать, что человеку в море делать абсолютно нечего. Ибо именно в их версии из воды он сбежал (как рыбы до него) на куда более конкурентную, но и привлекательную сушу. К жизни же на суше человек, вроде бы, и так хорошо приспособлен. Аборигены Австралии и Африки без шерсти и даже без штанов чувствуют себя вполне комфортно.
Что, собственно, и естественно. Раз человек появился в Африке, уже изначально он был к условиям Африки физически приспособлен.
Однако, потом-то человек из Африки вылез. Первым физическим вызовом для ранних людей стал холод. Следы присутствия человека в Англии датируются 500-700 тысячами лет назад, а я Якутии (если иметь ввиду настоящие) — примерно 300 тысячами лет назад. И всё это — нижний палеолит. Эпоха, когда огонь использовался эпизодически, а одежда, видимо, изобретена ещё не была.
...И тут важно понимать, что если где-то следы человека и обнаружены, из этого не следует, что он там жил. То есть, выжил, на длительное время образовав устойчивую популяцию. Только 400-500 тысяч лет назад люди окончательно закрепились в Европе, приспособившись к условиям долгой зимы. Но каким образом приспособившись?
Исследования образа жизни ранних неандертальцев показали, что холодное время года они проводили в убежищах (возможно и искусственных, подобных норам, но найдены только стоянки в естественных пещерах). И месяцами находясь в замкнутом пространстве без света, без возможности выйти на охоту, гейдельбержский человек просто спал. Впадал в спячку. Как это делают медведи в берлогах. Что позволяло экономить энергию. Восполнить связанные с бегом по глубоком снегу за мамонтом затраты которой добытой тушей мамонта он пока не мог. Так как не мамонтов ещё не охотился.
О способности впадать в спячку на зиму свидетельствует структура костей, на несколько месяцев в году прекращавших рост, а также запечатлённые на тех же костях следы вызванных длительной неподвижностью болезней.
Блог нуждается в поддержке. Кошелёк ЮMoney 4100 1168 3178 5907
