Собственное жильё у семьи офицера запаса появилось, работа имеется, пенсия с перебоями, но капает, дети растут, на здоровье жаловаться грех — что ещё для счастья надо! Павлинов в хозяйстве не хватает. Шучу, конечно. Про павлинов никогда не мечтал, хотя всегда лелеял мечту вернуться после службы в доблестной армии в сельскую местность на собственное домовладение. Никогда об этом вслух не распространялся, понимая, что в конце службы меня ждёт житьё в каком-нибудь гарнизоне. Понимал, но копил всякие материалы для жизни на своём земельном участке: про садоводство и огородничество, строительство домов и ремёсла, про самодельные устройства, облегчающие обработку почвы, и легкомоторные летательные аппараты. Каждый год листы статей из журналов «Юный техник», «Наука и жизнь», «Техника молодёжи» превращались в толстые сшивки и занимали своё место на книжных полках. В чёрные полосы своей армейской жизни я брал одну из этих сшивок и терялся в россыпях чужих идей и гаражных свершений. Такой вот способ душевной терапии.
Мне не пришлось и стараться, чтобы попасть в сельскую местность — сама жизнь переломного для страны времени выбросила меня с семьёй из погрязшего в гражданской войне Закавказья на мирную родину. Два года житья в двух комнатках съёмной квартиры, в которой мы, наконец, отогрелись за все гарнизонные зимы, планеты снова сошлись в удачную комбинацию, и мы — в собственном доме. Журнальные подшивки, томившиеся в сарайчике в заколоченных ящиках, снова нашли своё место на книжных полках.
Теперь у меня появилось и место для небольшой мастерской. В помещении, примыкающем к гаражу, старый хозяин наносил рисунки на фужеры и стаканы и закреплял их в муфельной печи. Я успел заметить на полках свадебный заказ в золотых вензелях, когда хозяин показывал нам домовладение. В советское время это могло приносить прибыль, но теперь в страну хлынул заграничный ширпотреб и отбил хлеб у подпольного мастера рисования по стеклу. Хозяин выкорчевал оборудование и вывез, потом пришёл за трёхфазным счётчиком и тоже его забрал. В этом помещении я и решил обосноваться со своими немногочисленными инструментами. И в осеннюю непогоду пропадал в этой комнатушке, сооружая верстак, устраивая освещение рабочего места, развешивая инструменты, делая полки из ящиков, в которых были книги и вещи.
За годы службы я поднакопил начальный набор инструментов, всячески удерживая себя в рамках, поскольку хранить его было негде, а перевозить из гарнизона в гарнизон — хлопотно. Впервые я мог обозреть всё своё богатство, развешанное на стенах. Тут было достаточно, чтобы исключить поиски нужного для домашнего ремонта инструмента у знакомых: несколько разного калибра молотков, электродрель с небольшим набором свёрл, немецкая ножовка по металлу и набор советских ножовок по дереву, два рубанка и отцовский шерхебель, набор резцов по дереву и стамесок, несколько отвёрток, два разводных ключа и несколько случайных рожковых, немецкая бензиновая паяльная лампа-пистолет, электропаяльник, маленькие тиски и советский набор обычных надфилей и надфилей с алмазным напылением, два шлямбура, два зубила, а венчала это богатство гравировальная машина «Гном». Это приобретение уже грузинского периода службы, но в квартире я его запускать стеснялся — шумел советский прибор. Но теперь он своим шумом никому мешать не будет. Правда, я уже не понимаю на кой ляд его купил. Работы для него нет, а точнее — мне сейчас не до гравировки. Зато как красиво висит на стене моей мастерской!
За два последних года к этому набору прибавилось пару топоров и двуручная пила, напильники и точильные камни - издержки отопления дома дровами и углём.
Была у меня на пенсию капитальная мечта: разгадать секрет полёта майского жука и сделать тихоходный летательный аппарат. На рыбалку летать. Вертолёт мне казался сложным из-за автомата перекоса лопастей, да и чуждым по навыкам. А вот «Жук» со скоростью шестьдесят километров в час мне подойдёт, кусок прибрежной полосы всегда можно для посадки найти. Двухместный аппарат, конечно, надо делать, чтобы и зятя брать с собой — он же меня возит на рыбалку. А лодку куда? Придётся без лодки обходиться.
Теперь-то мне понятно, что с моей усадьбы лучше на вертолёте взлетать и садиться. Улица для разбега самолёта непригодна: узкая, вся в рытвинах и проводами опутана. Пока вырулишь на простор для взлёта, зевак со всей станицы соберёшь. А у меня имеется в подшивках десятка полтора чертежей самолётов и теория расчёта самодельного аппарата тяжелее воздуха. Чертежи вертолётных самоделок не собирал. Помню, как в Мерзебурге один лётчик рассказывал, что его родственник сделал вертолёт с соосными винтами и без редуктора. Очень удивился капитан, когда узнал, что винты вращаются от одного вала через храповые муфты. Предлагали ему испытать самоделку, но капитан отказался — очень ненадёжной ему показалась конструкция привода винтов. Правильно сделал. Я тоже храповым муфтам в таком месте не доверяю и делать такой вертолёт не буду.
За два года гражданской жизни моя капитальная мечта изрядно потускнела, скорее всего, я ничего не сделаю: не то время настало, а если и то — мои финансовые возможности не позволяют заниматься такими увлечениями, как конструирование и изготовление летательных аппаратов в гараже. Работу не бросишь, а остальное свободное время у меня уходит на огород и прочие семейные дела. Надо же ещё и на рыбалку изредка ходить. Полетать, конечно, ещё хочется, но теперь я уже думаю о покупном летательном аппарате. В Таганроге делают дельтапланы с мотором и обучают там же. Но цена…
Познакомился в станице с техником-стоматологом, который в молодости мечтал стать десантником и прыгать с парашютом, до сих пор этим бредит, но ему этого делать нельзя из-за травмы, которая и закрыла ему путь к мечте. Этот стоматолог не понимает почему я до сих пор не купил легкомоторный самолёт, удивляется сильно. А я понимаю почему он не понимает: у него две легковушки, домище, мощёный плиткой двор с газоном и отдельным домиком со стоматологическим кабинетом, в котором ведёт приём его жена. Моё осторожное внушение, что наши лётчики не столько зарабатывают, чтобы покупать на пенсии самолёт, его не убедило, мол, это ты не хочешь летать. Согласен, не пылаю таким жгучим желанием, чтобы положить на его алтарь благополучие семьи. Рассказываю товарищу, что полёт у нас в государстве - процедура сложная получением разрешений, согласований и прочее, а потому - дорогая. Ему это оказалось новостью, теперь он пристаёт ко мне с идеей купить парапланы и будем с ним ездить на каргинский бугор летать. Идея, конечно, хорошая, я даже поискал информацию по парапланам и ценам. Продаются в Москве австрийского производства, стоимость не меньше таганрогского мотодельтаплана. Облом!..
Осторожно намекаю любителю, чтобы он сам купил два параплана и мы будем ездить на каргинский бугор… Техник ловко уводит разговор в другую сторону, а при очередной мимолётной встрече опять спрашивает у меня про параплан. Тьфу! Заставил меня обходить его десятой дорогой. Но поселил во мне надежду, что в районе появится богатое хозяйство, которое захочет купить себе самолёт для обработки полей, тут и вспомнят про меня. Перспектива очень туманная относительно богатого хозяйства, пока что наши сельхозпроизводители вынуждены сокращать посевные площади и работников. И просвета не видно.
На работе стало скучнее: ушла наша неугомонная дикторша, всегда фонтанирующая идеями относительно телепередачи, её пригласили руководить ЗАГСом. Там тоже есть где разгуляться её творческой натуре: церемония регистрации брака. Вот она — сила телеэкрана: показалась местному начальству и взяли на работу. Наверное, она хлопотала о новой работе, но для меня это осталось за кадром — голова была забита своими заботами о жилье. А теперь, когда эта забота отпала, я обнаружил, что всё чаще и чаще приходится валять дурака в офисе. Шеф снизил активность торговли, хотя мне казалось, что надо куда-то развиваться и возможности - на мой взгляд - для этого были. Пытался предложить шефу идеи, но тот оставался к ним равнодушен. Пока у шефа был стимул уйти из зятьёв в собственное жильё, он удивлял местное сообщество своими предпринимательскими инициативами. Теперь, когда он живёт с семейством самостоятельно, и приподнялся материально, я заметил, что ему стало скучно. Со стороны кажется, что у него всё благополучно: прижился, есть своё дело, вокруг него постоянно крутятся приятели, мечтал немецкую овчарку завести — приобрёл щенка с родословной. Всё ему удаётся, не само в руки плывёт, а трудом добывается. Может этот труд для него чрезмерен? Шеф не любитель откровенничать о своих переживаниях, но даже того, что я наблюдал, мне достаточно, чтобы понять: коммерция — не моё дело.
Были у меня мысли набраться ума в этом деле от шефа, отпочковаться и заняться своим бизнесом. Набрался ума и понял, что предпринимательство не для моего склада характера. Печально это сознавать, но трагедии в этом никакой нет. Наёмные работники тоже обязательны и в коммерции, и на производстве. А лучше всего — царская служба. Например, в центре занятости населения я бы себя отлично чувствовал.
Обстановка на работе дошла до того, что мне пришлось прямо спросить у шефа, мол, не накладно ли ему держать меня в работниках, может мне уволиться, не хочу нахлебником быть. Шеф отмахнулся, мол, работай, я сам знаю кого и когда уволить. Ладно, дело хозяйское.
А работу, всё-таки, пора искать, засиделся.
