Уважаемые читатели! Я, бывший военный авиатор, а ныне – сельский житель, размещаю на этом канале материалы на армейскую и деревенскую темы, свои и других авторов. Если есть желание присоединиться – пишите, опубликую.
"Эту историю рассказали мне друзья технари из 28-го ГвИАП (Андреаполь). Они ещё лейтенантами служили в 80-х.
Было какое-то торжество полковое. Точно не помню, какое, может, юбилей полка. И прибыли ветераны-фронтовики. Разместили их, по всем стоянкам прошлись, пофотографировались с самолетами.
Потом банкет, все, как положено, по-людски. И на этом банкете один старый воин на перекуре рассказал такую историю. В общем, этот летчик, тогда сержант, допустил какой-то проступок. И командир определил его за это на гауптвахту, попросту говоря, на губу. Ну, какая это была губа? Как в фильме ,,Хроника пикирующего бомбардировщика." То ли землянка, то ли сарай, под охраной часового.
Да, и сидел он, как говорится, без отрыва от производства. В вылетах участвовал, на губу уходил только в ночь, или когда нелётная погода.
И вот как-то они вылетели бомберы прикрывать, а на пути домой уже с немцами схлестнулись. Дальше передаю своими словами рассказ этого летчика.
«Мне повезло, сбил какой-то мессер с бубновыми тузами на фюзеляже. Домой прилетели, всё, что положено, доложил, пообедал и на губу, отдыхать.
Где-то через час прибегает комендант за мной, мол, давай срочно в штаб. К командиру полка захожу, а там допрашивают здоровенного такого рыжего немца, летчика. Командир на меня показал, переводчик говорит по-немецки: «Вот летчик, который тебя сбил".
А этот ганс башкой замотал: «Найн! Найн!» И что-то ещё переводчику энергично так долдонит. Тот говорит: «Не верит немец, товарищ командир, что этот летчик его сбил». Командир смеётся. Видишь, говорит мне, не верит ганс, что ты его завалил.
Тут я не выдержал. Переводите, отвечаю, и давай жестикулировать, на пальцах показывать, как я его подловил и завалил. Тут ганс этот сник. А потом снимает с руки перстень и протягивает его мне. Переводчик: «Это наш фамильный, от пра-прадедушки. Возьмите, он Ваш». И командир подбадривает, мол, давай, бери. Ну, я взял. А он: «Теперь всё, иди на губу."
Сижу на губе, на перстень гляжу. Массивный, герб на нем изображен, еще какая-то корона, и львы. Тут замок заскрежетал, опять комендант: «К особисту!» Ну ладно, пошли к особисту. По дороге думаю, зачем я ему понадобился? Ведь вроде за мной грешок небольшой, что на я на губе-то сижу. Да не особо боялись мы, летчики, особистов. Он-то своё дело делает, а мы свое. Сегодня ты жив, а завтра...
Ну, не суть, приходим. Особист: «Проходи, садись». Прошёл, сел. «Где комсомольский билет?» Да вот здесь, в кармане нагрудном. «Доставай его и клади и на стол». Достал, положил. «А где перстень?» В кармане шароваров. « Его тоже доставай, и на стол». Достал, положил. Он говорит: «Теперь бери, что тебе дороже». Я взял билет, конечно. «Вот акт, распишись, что этот перстень ты добровольно сдал в Фонд обороны". Расписался. «Всё, свободен. И с губы тоже свободен. Командир тебя амнистировал».
Вот такая история от героя-фронтовика.
Всем добра.
Старший прапорщик запаса Александр Мулявко".
