Алексей был недоволен пробкой, скопившейся на выезде из города. В принципе, это было закономерно. Вечер пятницы и все, как ненормальные, рвались из города. Он не был исключением из общего правила. Алексей очень надеялся, что ему удастся вырваться их каменных джунглей раньше, чем образуется затор, но он ошибся.
Это было обидно вдвойне. Сегодня утром он специально задержался после оперативки и попросил у Петра Александровича разрешения уйти с работы на час раньше. Увы, этот час ничего ему не дал. А ведь сейчас, когда его машина стала одним из сегментов в теле четырехкилометрового монстра, распластавшегося по магистрали, в офисе шло совещание.
Подводили итоги работы за первое полугодие. Он, Алексей, был руководителем группы сотрудников отдела продаж. Он рос до этой должности долгих восемь лет, когда-то начинал с холодных звонков по телефону. Алексей может «впарить» что угодно кому угодно.
Как цинично говорил про него шеф он «безрукому продаст пять пар перчаток». Может это и не совсем так, но Алексей почти всегда становился лучшим продавцом месяца. Год назад он стал руководителем. В прошлом полугодии его подразделение показало себя средне, нет, не хуже всех, но и неблестяще.
Амбициозность Алексея требовала признания. Полгода он пахал, что бы быть лучшим. И если бы он не отпросился, то сейчас бы уже знал результат подведения итогов. А он отказался от этой возможности, ради призрачной возможности раньше приехать домой. И эта жертва оказалась напрасной, пробки избежать не удалось.
Алесей злился на себя, на всех тех, кто стоит впереди него, на руководство, решившее устроить совещание именно в пятницу в конце дня. А еще он злился на сестру, просившую его обязательно приехать, на мать и на старшую сестру, у которых всегда шло что-то не так.
И вот теперь он торопится домой. Точнее, не домой, эта унылая квартира, где он родился и вырос, давно перестала быть его домом. Его дом совсем другой, выдержанный хайтек, минимализм, стекло и блестящий металл. А в родительском доме просто экскурс в советское прошлое. Алексей поморщился, чуть надавил на педаль газа и стал на пять метров ближе к своей цели.
Ему не хотелось ехать в маленький пыльный городок. С большим удовольствием он бы пил пиво на диване, или тусил в клубе с Нелькой, или качал мышцы в спортивном клубе. Но дома что-то случилось, а он как всегда должен решать проблему.
Лешка в тринадцать лет стал единственным мужиком в семье. Жили они маленьком городке. Они, это Лешка, мать его Антонина, отец Николай, бабушка Вера, старшая сестра Катька и младшая Людочка.
Жили нормально, как все жили, не хуже других. У бабушки был один сын, Николай, Колюшка, Колюня, ее радость и надежда, гарантия спокойной старости. После восьмого класса пошел Коля в ПТУ. В восемнадцать лет, опять же, как всех, призвали Колю в армию. После армии завод.
В их городишке судьбы у парней были похожими, сначала ПТУ или техникум, а потом завод. Институтов и университетов у них не было. Некоторые ребята уезжали из тихого зеленого городка и поступали в вузы, но после защиты диплома домой они возвращались редко.
Жизнь в маленьком городке не казалась тогда серой и скучной, у них было два кинотеатра, дом культуры, дворец пионеров, бассейн, стадион, ателье мод, библиотеки, парк культуры и отдыха с танцплощадкой, небольшой завод и маленькая фабрика. Перед домом культуры была площадь с памятником И.В. Ленину и клумбами. В общем, культуры жителям хватало.
Итак, Николай работал на заводе, играл после работы в футбол в заводской команде, иногда пил пиво для удовольствия. По субботам ходил в кино или на танцплощадку. Там-то он и встретил Антонину, Тонечку, веселую и смешливую девушку, певшую в самодеятельности народные песни. Вот это Тонечку и привел Николай к своей матери.
Тетке Вере девушка понравилась, видно, что из своих, из деревенских, невесткой будет уважительной и покладистой. Сыграли свадебку, сшили невесте белое платьице в мелкий голубой цветочек, такое, что бы потом можно было носить летом. Кусок тюля изобразил фату, скрывавшую он любопытных глаз счастливую девичью улыбку.
Первую неделю после свадьбы тетка Вера жила у подруги, а потом вернулась домой, от стены отодвинули шифоньер, и потекла неторопливая и простая семейная жизнь.
Невестка тетку Веру не разочаровала, уже через год в маленькой квартирке стояла детская кроватка. А через пять лет после свадьбы Николай, беременная вторым ребенком Тоня и маленькая четырехлетняя Катя въезжали в собственную квартиру в две комнаты.
Несмотря на большой срок, Антонина перемыла все окна, вместе с мужем и свекровью поклеила обои и покрасила полы. Николай побелил потолки и родившийся через два месяца Лешка был принесен из роддома в идеальные условия.
Но без жертв не обошлось, Антонина перестала петь в самодеятельности, Николай после работы больше не играл в футбол. Николай и Антонина решили не останавливаться на достигнутом, и когда Лешке было шесть лет, в его жизни появилась Людочка.
Людочка родилась по двум причинам: взаимная любовь Николая с Антониной, и тайное желание их же встать на расширение жилплощади. На их счастье до установленных правительством норм им не хватало полметра, и на очередь их поставили. Счастливый Николай гремел над кроваткой Людочки пластиковой погремушкой, радуясь тому, что через пять или десять лет они будут обладателями заветной трешки.
Но этим планам не суждено было осуществиться. Людочка не оправдала их ожидания. Стихийно возникший рынок безжалостно развеял все их планы и надежды. На заводе перестали не только давать квартиры, но и зарплату. В безденежье спасали огороды, заводчане и их семьи сажали все, от лука до картошки, и по очереди охраняли свои плантации.
Огороды эти были за железнодорожной линией. Николай с приятелем в соответствии с расписанием несшие вахту по охране кочанов капусты и прочей оставшейся снеди, в сентябре приняли немного для сугрева. То ли это притупило бдительность, или утренний туман набросил пелену на холодное утро, но Николай не заметил проходящей электрички.
В то холодное осеннее утро Леха стал единственным мужиком в своей семье. Антонина волчицей выла над мужем, как бы то ни было, а в семейной жизни бывает всякое, но жили они с Николаем хорошо. По театрам не ходили, по курортам не ездили, но руку Коленька на Антонину никогда не поднимал и копейку в дом нес.
В ту осень мать Николая, тетка Вера, стала бабкой Верой. За один день эта шумная и энергичная шестидесятилетняя женщина постарела на десять лет. Надежды ее на спокойную старость рухнули в один миг. В один миг поседела тридцатидевятилетняя Антонина, осунулась семнадцатилетняя Катерина, неожиданно повзрослел Леха, перестала заливаться колокольчиком Людочка.
Друзья и соседи не бросили осиротевшую семью, но и помочь особо ничем не могли. Убрали урожай с их делянок, привезли собранные овощи в погреб. Собрали, сколько могли, деньгами. Женщины поплакали вместе с Антониной, Катериной и бабкой Верой, помогли сделать поминки. Вот и вся помощь.
И для семьи Лешки началась совсем другая жизнь. Катя, оканчивающая школу и планировавшая поступить в техникум, пошла торговать на рынок. Впрочем, учиться ей не очень хотелось, о техникуме для старшей дочери мечтал Николай.
Катя же мечтала выйти замуж за какого-нибудь парня в кожаной куртке с золотой цепью на шее. Работа на рынке исполнению этого желания особо не способствовала. На сэкономленные деньги она купила себе короткую джинсовую юбку и колготки в сеточку. Эти атрибуты женственности должны были обеспечить ей удачное замужество, а в результате она стала матерью одиночкой.
Бабка Вера торговала семечками на автобусной остановке, Антонина как и прежде работала на фабрике, а вечерами мыла полы в техникуме. Леха и Людочка в семье были иждивенцами.
Когда Лехе исполнилось четырнадцать, он тоже стал зарабатывать свою копейку. Увидев, как ловко мелькает шарик, в руках наперсточника, Леха и друг его Юрик раздобыли ящик, три пластиковые рюмочки и шарик.
Но бизнес не пошел, ребята постарше, крутившие шарик и стаканчики опытными ловкими пальцами, посмеялись над Лехой и Юриком, слегка им накостыляли и отпустили с миром. А через пять или шесть дней они свистком подозвали мальчишек и предложили им заработать. С этого дня Леха с другом стояли на рынке и продавали видеокассеты. Услуги их были нужны, так как среди боевиков и комедий были фильма, с пометкой для взрослых.
Когда Лехе исполнилось шестнадцать, он стоял в киоске и продавал сникерсы, крекеры и юпи. Потом ездил по поручению хозяина киоска за товаром к оптовику. Леха поднял и отдал «случайно» уроненную мужиком купюру, тем самым пройдя его проверку.
Через месяц он уже стоял в киоске в областном центре. Спустя два года не без помощи конкурентов киоск сгорел. Леха ходил по квартирам и организациям, предлагал красочные детские книги, яркие мягкие игрушки, ломающиеся на второй день маленькие пылесосы.
Парень продавал ничего не фильтрующие фильтры, уговаривал пенсионерок на покупку верблюжьих одеял из стопроцентного синтепона, ценой в несколько пенсий, впихивал толстушкам и чуть полноватым девушкам чудесные тайские таблетки, гарантировавшие рюмочную талию гейши. Он успел поработать в микрофинансовой организации.
Многие из покупавших одеяла и таблетки подписывали какие-то договоры в которых были звездочки, а под ними крошечный шрифт. Но Леха то в этом не виноват, покупатели сами ушами хлопали.
Сначала Леха еле-еле сводил концы с концами, ночевал на матрасе у кого-нибудь на кухне, ел дошираки или варил картошку в мундире. В первое время он отсылал деньги матери, оставляя себе необходимый минимум.
Катя вышла замуж, родила второго ребенка и разошлась. Людочка закончила школу, а потом и техникум, собралась замуж. Антонина работала, получала пусть небольшую, но стабильную зарплату и ждала выхода на пенсию.
Время шло, доходы Лехи росли. Кстати, из Лехи он, незаметно для себя стал Алексеем, а как-то молоденькая девочка, офис-менеджер, назвала его Алексеем Николаевичем. К тридцати годам у него была ипотечная квартира с евроремонтом в новостройке, автомобиль, кредит за которым он выплатил полностью и возможность разумно помогать матери.
Мать Алексея и бабушка Алексеем гордились. Бабы Веры не стало, когда Алексею было двадцать восемь. Спокойную старость ей обеспечил внук, изредка она торговала семечками, но больше от скуки, чем по необходимости.
В общем, жизнь у Алексея сложилось. Он бросил взгляд на пассажирское сиденье, с удовольствием посмотрел на коробку с лего и куклу, подарки племянникам. С неменьшим удовольствием вспомнил о микроволновке, стоявшей в багажнике машины. Это Катьке и матери, их уже давно дышит на ладан.
Для Людочки в фирменном пакете лежал палантин, спасибо Нельке, она выбирала. Неля молодец, и фигура, и личико, и мозги, все при ней. В воскресенье вернется пораньше, и они оторвутся по полной. Нелька не чета его сестрам.
Хотя Люда, в отличие от Кати, девка с головой. А у Катерины одни проблемы. Вспомнив о старшей сестре, Алексей поморщился. Ну вот, пробка закончилась. Полтора часа и точно будет дома. Надо было купить торт, ну ладно, купит, если успеет, на месте.
Алексей выбирал пирожные в кондитерской, когда зазвонил телефон.
- Леша, ты когда будешь? У нас беда, маму скорая увезла, а Катю с детьми из квартиры выселяют!!! Леша, приезжай, - Людмила еле сдерживала рыдания.
Через десять минут Алексей был у сестер, еще через двадцать он с Людмилой уже стоял в приемном покое. Посетителей не пускали, но аккуратно сложенная купюра скорректировала время посещений.
- Только пять минут, не больше, - услышал он голос медсестры.
Антонина лежала в кардеологии, сделали укол, поставили систему, вроде уже ничего и не болит. Завтра обещали обследовать.
Поздно вечером, уложив детей, плачущая Катя рассказала брату, что по ее вине семья лишилась квартиры. Год назад она решила продавать косметику, взяла в кредит несколько комплектов, подписала договор, а дело-то не пошло. Косметику обратно не взяли, а долг погашать надо. Ну, она и взяла кредит, дали сразу, только по паспорту.
Катя на радостях и договор толком не прочитала. Думала, два процента годовых, как тут не радоваться. А эти проклятые проценты не за год, а за день. Там в офисе такой парень был обходительный, говорил, вы подписывайте, условия выгодные, ну она и подписала. А там звездочки были и маленький шрифт. И кредит ей, оказывается, дали под залог квартиры, и вчера к ним уже приходили.
Катя из последних сил сдерживалась, что бы не рыдать. Людмила утешала ее, как могла:
- Кать, у нас еще бабушкина квартира осталась, в которой Лешка прописан.
- Да конечно, Кать, не на улице же остаетесь. В ней жить будете, - соглашается Алексей.
- Вчетвером в однокомнатной, - всхлипывает Катерина, - и там сейчас квартиранты. И Люда хотела в ней после замужества пожить. И вообще Лешка ее продать может.
- Да не буду я ее продавать, - успокаивает сестру Алексей, мысленно проклиная глупость Катерины и прощаясь с желанием погасить ипотеку досрочно.
В воскресенье после обеда Алексей уехал домой. Вечером он не ответил звонившей ему Нельке, не хотел ни с кем разговаривать. Пил пиво перед телевизором, и вспоминал бесконечное количество договоров, с маленькими звездочками, которые с его подачи подписывали люди.
Вспомнил, как в крошечном офисе микрофинансовой организации вытирала слезы женщина в старом пальто, проклиная их самих и их бешеные проценты. Спать Алексей лег с головной болью.
В понедельник, в офисе, в самом начале дня, коллеги сказали Алексею, что по итогам полугодия его группа показала лучший результат, и он признан лучшим продавцом
