Василию повезло, он родился перед самым началом войны, и не запомнил всех ужасов короткой немецкой оккупации. Да и не было в деревеньке, в которой он родился, ожесточённых боёв. Как пришли, так и ушли. Наступления и отступления проходили ближе к городу, находящемуся в тридцати километрах от деревни. Ни снарядов, ни мин не пролетало над ней, да и стреляли только немцы по курам так, чтобы не бегать за ними. Под немцами были всего-то неделю, ни полицаев, ни расстрелов. Батька с войны не вернулся, похоронка пришла в сорок четвёртом. Мать рыдала над клочком бумаги, а Васька не мог понять почему она плачет. Он совсем не помнил отца.
Послевоенные годы пролетели как во сне. Все силы вдовы фронтовика уходили на то, чтобы не остаться голодными. Небольшая деревенька вскоре превратилась в хутор, состоявший из двух домов. В одном из них Васька жил с матерью, в другом пожилая женщина воспитывала внучку, Валентину. И у тех и у других не было средств, чтобы перебраться в более населённое место. Трудились над своими огородами, перекапывая их лопатами, сажали картошку, чтобы не умереть с голоду зимой. Так и выживали, выращивая кур и гусей, собирая урожай с огородов и пополняя его дарами леса, грибами и ягодами.
Дети вырастали, пришла им пора учиться в школе. Начальная школа была в восьми километрах от их хутора. Провожать и встречать их у женщин не было времени. Так и ходили вдвоём по осенней и весенней грязи, да по снегу на лыжах. В зимнее и осеннее ненастье, "когда носа не высунешь во двор," оставались дома. Четыре класса окончили кое-как, читать-считать научились немного, ну и ладно. Каникулы, после четвёртого класса Василий и Валентина провели дома, трудясь наравне со взрослыми, да ещё и прихватывая раннее утро для рыбалки. Немного, но ловили в небольшом ручье речных гольцов.
Следующие три года ребята провели в интернате. Заметно отставая от остальных учеников они догнали их и даже немного пошли впереди. Из деревенских мальчишки и девчонки, они превратились в юношу и девушку. Но напрасно интернатовская молодёжь пыталась ухаживать за Валентиной или строить глазки Василию, юноша и девушка словно были предназначены друг другу.
Мать Василия и бабка Валентины были набожными женщинами, воспитанникам своим они тоже внушали то, что без оформления отношений, пусть даже в загсе ( Храмов рядом не было), молодым не стоило сближаться. Расписались они в сельсовете, когда Василию исполнилось восемнадцать лет. Он был на год моложе Валентины. Через год его призвали в армию.
Служить Василию довелось в странном месте. Секретная часть, но вся служба состояла в том, чтобы откапывать рельсы уходящие в землю. Переписка с родными была не запрещена, но проходила строгую цензуру. Нарушивших секретность вызывали к замполиту и чихвостили в хвост и в гриву. Лопата, а иногда и кирка были основными орудиями труда. Техника была строго запрещена, так как могла повредить раскопки. Однако через год работы разрешили бульдозеры, так как рельсы заглубились на пятнадцать метров и вывозить землю тачками стало уже трудно. Учиться на бульдозеристов отправили десять человек, Василий попал в их число. Полгода обучения стали отпуском для учеников, а по окончании обучения всех их попросили написать письмо тем, кто их ждёт. Василий уже знал, что бабушка Валентины ушла в мир иной, по этому писал только матери и Валентине. Два раза письмо не прошло цензуру, два раза его вызывали к замполиту. Третье письмо ушло.
"Милая, я хочу попрощаться с тобой! Я не буду писать много лишних слов, от них всё равно никому не станет легче, а времени до моего прихода со службы становится всё меньше. Ты знай, что навсегда останешься тем человеком, которому удалось прикоснуться к самому сокровенному - к моей душе.
Люблю ли я тебя сейчас? Отвечу, да, люблю, и даже очень. Но моей любви не хватит для того, чтобы сберечь наши отношения. Мне всегда казалось, что мы должны жить вместе, но видимо, мнение оказалось ошибочным. Помни, всё самое хорошее, что происходило в моей жизни, связано исключительно с тобой. И если ты вдруг окажешься в беде, я, несомненно, приду на помощь. Только как хороший друг, просто знакомый, но не больше. Ты в моем сердце навечно, и это пожалуй самое печальное. Ведь любить так, как тебя, я не смогу никого. Искренне верю, что у тебя всё будет отлично, что ты найдешь свое счастье. Прости, что всё вышло так, что обоюдные мечты так и остались сладкими грезами тех, кто когда-то был единым целым."
Причиной того, что секретность объекта усилилась стали кости. Человеческие. Они толстым слоем покрывали рельсы, среди них попадались армейские каски и знаки различия, которые до 1943 года носили на петлицах. Василий понял, к чему он был приговорён, и когда подвернулось удачное стечение обстоятельств - сбежал.
часть вторая
Фото из интернета. В свободном доступе.
