Публикую здесь некоторые отрывки из моей книги "Диалог о словах и языке". Полный текст книги см. по ссылке: https://vk.com/etimvk.
А.М. Третье направление в типологии, которое сегодня развивается довольно активно, – это синтаксическая типология. Здесь тоже можно говорить о большом количестве оснований для классификации. Я приведу лишь две из них, которые считаются наиболее общепринятыми.
Одна классификация различает языки номинативного (аккузативного) и эргативного строя. Реже встречаются другие типы (например, активный строй). Всё это способы синтаксического оформления именных групп – участников ситуации, которая описывается сказуемым. Это довольно сложные понятия, разобраться в которых с опорой на привычные для нас термины было бы непросто. Поэтому я позволю себе упрощённо (насколько это вообще возможно) раскрыть суть этой классификации, пренебречь некоторыми существенными деталями.
Номинативный тип (от латинского nōminātīvus – название именительного падежа) называют также аккузативным (от латинского accūsātīvus – название винительного падежа), что более правильно. К этому типу относятся многие индоевропейские, афразийские (к ним относятся семитские языки и многие языки Северной и Восточной Африки), уральские (финно-угорские и самодийские), дравидийские (языки телугу, тамильский, каннада, малаялам в Южной Индии), алтайские (тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские) и некоторые другие языки. В них имеется противопоставление субъекта (кто или что производит действие) и объекта (на кого или на что направлено это действие), причём субъект стоит в именительном падеже, а объект – в винительном.
Например, рассмотрим такое предложение:
Мужчина съел яблоко.
В этом предложении мужчина – субъект, поэтому слово использовано в номинативе, а яблоко – это объект, стоящий в аккузативе. Всё просто. Точно так же дела обстоят, например, в немецком:
Der Mann hat einen Apfel gegessen,
в английском:
The man ate an apple,
во французском:
L’homme a mangé une pomme.
Хотя в немецком аккузатив по форме не отличается от номинатива, а в английском и французском языках падежей вовсе нет, противопоставление субъекта и объекта очевидно.
В эргативных языках (от древнегреческого ἐργάτης, ergátēs «рабочий; деятель») роли субъекта и объекта меняются. Вообще лингвисты в отношении эргативных языков используют понятия агентив (производитель действия) и фактитив (носитель действия), но, в сущности, речь об одном и том же. В предложениях с непереходным глаголом, где нет объекта, в таких языках всё примерно так же, как в русском. Но в предложениях с переходным глаголом, где появляется объект, происходит небольшая метаморфоза. Вместо Мужчина съел яблоко носители таких языков сказали бы примерно так: Мужчиной съедено яблоко. Только в русском языке мы используем пассивный залог, чтобы передать эту мысль, а носители эргативных языков ставят субъект в специальный эргативный падеж, тогда как объект стоит в абсолютном падеже.
Эргатив можно наблюдать в грузинском языке:
კაცმა ვაშლი ჭამა (ḳacma vašli č̣ama).
Слово კაცმა (ḳacma) стоит в эргативе, на что указывает суффикс -მა (ma); в именительном падеже – კაცი (ḳaci) «человек; мужчина». Но в грузинском так происходит разве что в прошедшем времени, тогда как в настоящем времени всё стандартно:
კაცი ვაშლს ჭამს (ḳaci vašls č̣ams) «Мужчина ест яблоко».
Слово კაცი (ḳaci) теперь снова в именительном падеже.
Классический эргативный язык – баскский, на котором говорят баски на северо-востоке Испании и частично во Франции. Этот язык – «белая ворона» на фоне других европейских языков, потому что он совершенно не похож ни на один из них. Наличие эргативного падежа сближает его с языками Северного Кавказа, языком бурушаски в Пакистане, чукотско-камчатскими, эскимосско-алеутскими, а также с некоторыми австралийскими и индейскими языками. Переведём на баскский язык уже рассмотренное нами предложение:
Gizonak sagar bat jaten du «Мужчина ест яблоко».
Эргатив здесь выражен окончанием -ak в слове gizon «мужчина; человек», а слово sagar «яблоко» стоит в абсолютиве. Таким образом, и у басков «мужчиной яблоко съедается».
Вторая классификация касается порядка слов в предложении. Это чистый синтаксис. Ранее я уже говорил о том, что порядок слов в предложении может быть жёстким и свободным. Однако надо понимать, что не бывает языков, где все слова жёстко привязаны к своему месту в соответствии со своими ролями, так же как не бывает языков, где слова блуждали бы в абсолютно произвольном порядке в предложении или внутри синтаксической группы без искажения смысла. Это две крайние точки, между которыми можно расположить те или иные языки. Русский и латинский языки на этом отрезке занимают позицию ближе к свободному порядку, английский или французский – ближе к жёсткому.
Из школьного курса многие помнят, что главными членами предложения являются подлежащее (выраженное чаще всего существительным или местоимением) и сказуемое (обычно это глагол); второстепенные члены предложения – это дополнение (объект действия, отвечает на вопросы падежей), определение (обозначает признак предмета), обстоятельство (обозначает время, место или способ действия).
Лингвисты тоже изучают порядок всех этих членов предложения, но особенно их интересуют три из них: подлежащее (в типологии его часто обозначают заглавной буквой S, от английского subject «субъект»), сказуемое (обозначается буквой V, от английского verb «глагол») и прямое дополнение (обозначается буквой O, от английского object «объект»).
Выдающийся американский лингвист XX века Джозеф Гринберг, сравнивая различные языки, обнаружил, что в языках мира встречаются все возможные типы базового порядка этих членов предложения. Базовым считается порядок, который является нейтральным (в повествовательном предложении без стилистических перестановок) и наиболее свойственен тому или иному языку. Всего таких порядков шесть: SOV, SVO, VSO, VOS, OVS, OSV.
Русский язык относится к типу SVO (субъект – глагол – объект); сюда же следует отнести и многие европейские языки (английский, немецкий, шведский, норвежский, датский, исландский, французский, испанский, итальянский, португальский, румынский, польский, чешский, болгарский, сербохорватский, словенский, украинский, белорусский, литовский, латышский, греческий, албанский, венгерский, финский, эстонский и т. д.), а также современный иврит, индонезийский, малайский, вьетнамский, китайский, тайский, хауса, суахили и некоторые другие языки.
Чтобы это проверить, достаточно взять какое-нибудь простое русское предложение, в котором есть все три члена предложения, и начать его переводить на другие языки. Возьмём такое предложение:
Кошка поймала мышку.
Конечно, мы можем сказать и иначе: Мышку кошка поймала, Поймала мышку кошка и т. д., но такие примеры не отражают базового порядка, поэтому мы их игнорируем. Переводим на английский:
The cat caught the mouse.
Всё на своём месте: сперва подлежащее cat «кошка», затем глагол в прошедшем времени caught «поймал(а)», затем прямое дополнение mouse «мышь».
На французский мы это переведём так:
Le chat a attrapé la souris;
на португальский так:
O gato pegou o rato;
на венгерский так:
A macska megfogta az egeret;
на китайский так:
猫捉到了老鼠 (māo zhuō dàole lǎoshǔ),
где слово 猫 (māo) означает «кошка» (очень похоже на русское мяу или английское meow), 老鼠 (lǎoshǔ) – «мышь; крыса», 到 (dào) – многозначный глагол (здесь использован в значении «ловить»), 了 (le) – частица, с помощью которой образуется прошедшее время (уже встречалась нам ранее).
И тот же самый порядок будет встречаться нам в других языках, которые я перечислил выше.
Кажется, что порядок SVO встречается чаще всего, но это не совсем так. Ещё более распространённым является порядок SOV (субъект – объект – глагол). Такой порядок представлен в хинди, бенгальском, персидском, таджикском, курдском, армянском, турецком, азербайджанском, казахском, татарском, узбекском, киргизском, монгольском, тамильском, японском, корейском, тибетском, бирманском, баскском, а также в древнегреческом и латыни. Таких языков очень много, причём они разбросаны географически.
Возьмём то же самое предложение и переведём его на японский:
猫はネズミを捕まえました (neko wa nezumi o tsukamaemashita).
В этом предложении слово 猫 (neko) «кошка» стоит на первом месте, за ним следует ネズミ (nezumi) «мышь; крыса» и только в самом конце расположился глагол 捕まえる (tsukamaeru) «поймать» в форме прошедшего времени. Для японского языка это самый обычный порядок слов.
То же самое в турецком:
Kedi fareyi yakaladı;
в баскском:
Katuak sagua harrapatu zuen(обрати внимание на форму katuak – старый добрый эргатив).
Типы порядка слов SVO и SOV встречаются в подавляющем большинстве языков мира, что вполне объяснимо. Человек, говорящий на таких языках, начинает как бы с главного – называет субъект, а затем переходит к деталям. Тип VSO (глагол – субъект – объект) – третий по распространённости, он встречается в кельтских (ирландский, гэльский, валлийский и т. д.), семитских (классический арабский, древнееврейский, геэз, берберские языки в Северной Африке), австронезийских (тагальский, гавайский, маори и т. д.) и некоторых довольно экзотических языках Центральной Америки. Там как раз предложение начинается с глагола, а всё остальное следует за ним. Оставшиеся три порядка слов, которые распространены в меньшей степени, я позволю себе не разъяснять вовсе. Мне кажется, редкий лингвист вообще вспомнит о них.
Пожалуй, на этом я остановлюсь в части типологии. Как ты видишь, здесь очень много всего, даже иногда не знаешь, за что взяться. Если хочешь узнать обо всём этом подробнее, то очень рекомендую научно-популярную книгу профессора Владимира Александровича Плунгяна «Почему языки такие разные». В ней довольно просто и доступно объясняются те моменты, о которых я здесь умолчал, очень много хороших примеров, которые помогут тебе лучше разобраться в типологии. Также очень рекомендую почитать «Атлас языков мира» (The Atlas of Languages: The Origin and Development of Languages Throughout the World), в работе над которым принимали участие такие современные лингвисты, как Бернард Комри, Стивен Мэттьюс и Мария Полински. Есть хороший перевод этого издания на русский язык.
