Федор Гуреев сожалеюще покачал головой:
- Серёга!.. Иной мужик так по бабе не скучает, – как ты по шахте. Посмотри на себя: аж с лица спал! Тимохе вон Настёна его снится… А ты, поди, шахту-любушку свою во сне видишь.
Сергей вспыхнул. С досадой отмахнулся:
- А ну тебя, Федька! Мелешь, что ни попадя!
Фёдор не унимался, – скрыл усмешку, незаметно Тимохе подмигнул:
- Сдаётся мне, Серёга… Сдаётся, – предложи тебе в сумерках девку зажать… и сиськи у неё полапать… или в шахту спуститься и угольную глыбу ладонями гладить, – ты, Серёга, выберешь шахту и глыбу.
- Пустобрёх ты, Федька. Язык у тебя, – ровно хвост у собаки… И метёшь ты им почём зря.
Сергей открыл учебник по горному делу, углубился в схему разреза шахты на угольных пластах горизонтального залегания.
Федька, конечно, балабол… Но, если честно, говорит он правду. Про то, чтоб девку в сумерках зажать, – это другой разговор… А руки Серёжкины точно истосковались, – по шахтёрскому обушку, по горюч-камню… И у Сергея дух захватывало, – прав Федька! – когда снилось, как спускается в шахту клеть, движимая паровой машиной. А наяву тоже дух захватывало, – от того, какая сила скрыта в горюч-камне. А чтоб отрылась она, сила эта, шахту и надо любить, – не меньше, чем любушку…
Через неделю Сергей Туроверов снова отправился в Лисью Балку. И сердце так и билось, – как бьётся в ожидании свидания с любушкой.
Случалось, сутками не поднимался Сергей на поверхность. Со здешним инженером, Андреем Петровичем Вершининым, обследовали крепь. Чтобы избежать обвалов, между рабочими ходами оставляли столбы из угля. Лесом крепили лишь шахтный ствол: для этого опускали в него сруб из дубовых распилов. А потом Сергей брался за обушок, радовался своей силе, об обеде и отдыхе забывал. Лишь когда добирался до квартиры, – он снимал маленьую комнатку в избе шахтёра Ефима Красина, – чувствовал усталость, невероятно счастливую. Посыпал краюху хлеба солью, а глаза сами закрывались… и часто душистая хлебная горбушка так и оставалась лежать нетронутой на столе.
Как-то с инженером Вершининым сидели в его кабинете, рассчитывали, как будет опускаться на пласт новая шахта, как будут соединяться ходы, – чтоб одновременно служить вентиляцией. В обед дверь в кабинет Вершинина приоткрылась… и словно ворвался запах цветущего тёрна со склонов Лисьей Балки. Сергей поднял голову… Не сразу поверил себе, даже головой встряхнул: на пороге стояла девушка, – лёгкая, как запах тернового цвета. Сергей встретился с её ласковым взглядом, – она смотрела прямо на него… Светло-голубое платье очень шло к её карим глазам и тёмно-русой косе, переброшенной через плечо. Сергей бестолково и растерянно улыбнулся, а Вершинин как-то равнодушно кивнул:
- Маша? Разве уже пора обедать?
Маша улыбнулась, негромко, нараспев, ответила:
- Поора… обедать.
Вершинин полистал лежащие перед ним бумаги, распорядился:
- Ты иди, Маша. Я скоро буду. Нам с Сергеем Михайловичем осталось посмотреть несколько схем.
Маша вышла… А у Сергея слегка закружилась голова, – запах цветущего тёрна остался в кабинете, а вместе с ним, казалось, вдруг всколыхнулось синевою небушко, – будто отсветы её платья тоже остались в кабинете и взлетели к высокому белёному потолку… Серёжкино сердце тоже отчего-то взлетело. Он спросил Вершинина:
- Дочка?
Андрей Петрович уверенно-спокойно, с тем же равнодушием, с каким взглянул на Машу, ответил:
- Жена.
Сергей быстро опустил глаза. В лицо ровно жаром плеснули… А Вершинин неторопливо, с чуть снисходительной улыбкой, объяснил:
- Да… На днях приехала из Питера. Соскучилась, говорит. Вот такая она у меня своевольница. Только хлопот мне добавила: через пару дней надоест ей Лисья Балка, назад запросится… Надо будет отправлять её к моей матери.
А через пару дней Сергей неожиданно встретил Машу у конторы. Удивился: инженер Вершинин сегодня с утра на завод уехал.
А Маша обрадовалась, когда увидела Сергея. Шагнула ему навстречу. Сергей учтиво поклонился ей:
- Вы к Андрею Петровичу? Он только к вечеру будет.
В полуопущенных карих глазах сияла улыбка… Маша чуть повела плечиками:
- Знаю. – Перевела дыхание: – Мне хотелось к Северскому Донцу сходить. И вообще, – прогуляться по вашей Лисьей Балке… Здесь у вас всё другое, – совсем не такое, как в Питере. Даже солнце другое, – смелое такое. И его, солнца, так много здесь! И небо у вас другое, – высокое-высокое. И ветер – ласковый и… – подол Машиного платья на мгновение приподнялся, и Сергей покраснел, – успел увидеть её стройные ножки, – и… нахальный такой. – Маша склонилась, прижала ладони к платью. Потом поправила выбившуюся прядь, – сегодня её тёмные волосы были собраны в тяжёлый узел на затылке, посмотрела на Туроверова: – Может, Вы покажете мне здешние края?..
Сергей покраснел…
- Мне…Мне надо проверить качество полученного кокса… А потом…
- Каакой Вы старательный практикант!.. Вы ведь – практикант? Муж говорил, что Вы здесь на горной практике… А ещё говорил, что из Вас получится замечательный горный инженер. Но сейчас же обед. И мы бы могли сходить на берег.
Сергей – на чём свет – ругал себя за растерянность и неуклюжесть: ровно мальчишка!.. И ничего тут такого нет, – если он проводит Машу к реке…
Маша догадалась:
- Вы, наверное, об Андрее… об Андрее Петровиче подумали, – что он скажет. Так он рад будет, – что я не одна пошла прогуляться, и что Вы были так добры, – составить мне компанию. Он каждый вечер переживает, что мне скучно станет, и я захочу вернуться в Питер.
Сергей снова поклонился:
- К Вашим услугам, Мария…
-Александровна, – представилась Маша и совсем по-девчоночьи присела в реверансе.
Сергей мельком взглянул на её беленькие туфельки с изящными каблучками. И она снова поняла его взгляд, беспечно улыбнулась:
- Это у меня как раз прогулочные туфли, – старые и удобные.
Шли по неприметной тропинке. Сергей изо всех сил старался, чтоб не коснуться своим плечом узкого Машиного плеча… Не получалось. А Маша будто не замечала. Порой каблучки её скользили по камешкам, и тогда она сама на секунду прижималась к Сергею. Прошлогодние высохшие колоски мятлика чуть слышным перезвоном откликались ветерку, что вдруг набегал с берега Северского Донца. А между колосками ярко зеленел мох. Кое-где ещё робкими жёлтыми и красными огоньками вспыхивали первые степные тюльпаны. А ветер и правда был сегодня каким-то нахальным, – будто свысока посмеивался, нагловато поддразнивал Сергея: смотри, мол, что я могу, – и разрешения не спрашиваю!.. И снова приподнимал подол Машиного платья, бессовестно касался её коленей, сверху забирался туда, где маленькими упругими холмиками поднималась девическая грудь… Вдруг бросал целую пригоршню белых терновых лепестков в густые Машины волосы, и от этого они ещё больше темнели, – волнующе и мягко…
… Михаил Пантелеевич поглядывал на Аксинью: в последние дни она казалась молчаливой… И словно прислушивалась к чему-то… к какой-то неясной своей тревоге. Вечером обнял жену, ласково в глаза заглянул:
-Что, Аксиньюшка?.. Что не скажешь, какая печаль у тебя? О чём тревожишься?
Аксинья благодарно прижалась к мужу, – за все годы, что живут вместе, ни разу не было, чтоб он не заметил… не рассмотрел, не расслышал, что у неё на сердце: радость ли… тревога…
-Я, Михаил Пантелеевич, про Серёжу всё думаю… – Подняла глаза, хотела улыбнуться, а на ресницах слезинки задрожали…
И у Михаила тоже сжалось сердце: не случалось у них с Аксиньей, чтоб – радость ли, печаль – порознь были. Он тихонько целовал её волосы, а она говорила:
- Не приехал домой… не побывал у нас перед практикой. А я сегодня – уж перед зорькой – во сне его видела… совсем крошечным, – как в тот день, когда я бельё на речке полоскала. А он в воду бултыхнулся… и не испугался, поплыл. Я – за ним. Схватила его, прижала к себе, а он ладошечками лицо моё вытирает… Оой, Мииша!.. Сказывают, – темно там, в шахте-то… Темно и глубоко.
Сквозь свою тревогу Михаил хотел утешить Аксиньюшку:
- Он и мальчонкой-то не из пугливых у нас был… А теперь вырос.
- Вырос, – горько повторила Аксинья. А вдруг… а ежели теперь-то… Помнишь, как тогда Лукерья поджидала нас…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 25 Часть 26
Часть 27 Часть 28 Часть 29 Часть 30 Часть 31
Часть 32 Часть 33 Часть 34 Часть 35 Часть 36
Навигация по каналу «Полевые цвет