Юрий Иванович Заботин – человек необычный, острослов и мятежник. Он был таким и в искусстве, и в жизни. Не боялся резкого слова, яркого мазка, стремительной линии, которой прорисовывал мир.
Родился Юрий Заботин 25 марта 1938 года в центре Перми в небольшом деревянном доме, где прошло его детство. В искусство Юрий пришел по стопам отца, художника-оформителя. Отец Иван Алексеевич учился в Пермском художественном техникуме, воевал, был ранен. После войны работал в бригаде лепщиков, создавал лепные орнаментальные композиции для потолков, стен, колонн и фронтонов во дворцах культуры и зданиях Перми, Краснокамска, Кизела, Губахи, Усть-Качки. В пермском Доме культуры железнодорожников ему помогал старший сын Юрий.
Искалеченный осколками и контуженый, отец прожил недолго, но успел заронить в душу детей творческое зерно. Мать Раиса Алексеевна была простой женщиной, работала токарем, фрезеровщиком, нянечкой и уборщицей, подрабатывала даже на пенсии, но главными для нее были дети, семья. К каждому она имела свой подход, у каждого привечала друзей и приятелей… В семье Заботиных было четверо сыновей: Юрий, Лев, Валерий и Игорь. Почти все имели творческие профессии, увлекались музыкой: играли на многих инструментах, в крохотных комнатках стоял рояль, купленный специально для Юры. Изобразительным искусством занимались только Юра и Лева, оригинальный график, рано ушедший из жизни (в 35 лет). Дольше всех прожил Юрий Иванович, наверное, благодаря своему неукротимому нраву. В конце жизни он стал подписывать свои работы «ЮЛВИЗ», по начальным буквам имен всех четырех братьев, за которых, как старший, был ответственным до конца…
Внешне Юрий Заботин выделялся среди многих других. Живое, выразительное лицо, небольшая широкоплечая фигура, вечно всклокоченная борода и шевелюра темных волос, глубокий, насыщенный баритон. Он был энергичен и эмоционален без меры, иногда воспринимался просто как сгусток эмоций. Хулиганистый, в то же время ранимый и романтичный. Из тех, кто быстро вспыхивает, но быстро и остывает. Жестко относился к собственным работам, но удачам радовался безмерно – это была буря восторга и светлые, сияющие глаза.
Работа для Юрия всегда была на первом месте, житейские проблемы не слишком-то волновали. Может быть, поэтому не сложилась личная жизнь, хотя было и два официальных брака, и один «гражданский». Единственного сына Антона, от первой жены Валентины Васильевны, очень любил, гордился им, поддерживал как мог и умел. В целом Юрий Иванович «неправильно» относился к жизни и собственному здоровью. В некоторые периоды жизни страдал известной «русской болезнью». О сжигающем его недуге не говорил, но переживал сильно, поскольку утрачивал возможность работать.
С этим же связан ряд историй на тему «психанул и подрался». На четвертом курсе за драку был на год исключен из Свердловского художественного училища. Позднее три долгих года сидел в Кунгурлаге, потом основательно запил. Когда понял, что катится в пропасть, проявил невероятную внутреннюю силу в борьбе с «зеленым змием». Здесь ему очень помогли нарколог Д.Г. Кигель и вторая жена Т.Г. Долгих. Эта схватка окончилась победой, раскрепостившей творческие возможности Юрия на долгие годы.
Главная причина болезни – в невыносимой ситуации застоя и тотальной бездуховности. Как и Высоцкого, Юрия Заботина сломала система: говоря словами поэта, «безвременье вливало водку в нас…» Было невозможно жить нормальной жизнью, спокойно работать. Партийные «товарищи» цеплялись чуть ли не к каждому листу, особенно из серии «Кунгурлаг».
Эта серия – «продукт» тюремного быта и собственных наблюдений, сделанных в кунгурской тюрьме. Серия и сейчас производит сильное впечатление. В ней – мощь, напряжение, необычность подачи – крупноплановой, обобщенной. В создании этой серии, возможно,
сказалась своеобразная мода на тюремную романтику, которой отдали дань и Высоцкий, и Галич, и Окуджава.
Благодаря И.С. Борисову работы Юрия попали на Всесоюзную выставку акварели 1972 года, где были замечены и отмечены. Важным творческим стимулом были поездки в Дома творчества: в 1978-м – на дачу «Челюскинская» (Подмосковье), в 1980-м – во всесоюзный Дом творчества «Дзинтари» (Рига). Из этих поездок было привезено много удачных работ.
В «Дзинтари» появились новые темы – морские пейзажи и парусный спорт.
Вскоре известный художник С.А. Лучишкин дал Юрию рекомендацию в члены Союза художников, а в 1981 году Юрий Иванович получил наконец свой членский билет. Это было для него знаковым событием, свидетельством победы над собой и обстоятельствами.
По воспоминаниям его друга, профессора В.М. Субботина, «он не был обласкан вниманием со стороны своих товарищей по цеху, руководством Союза художников. Его работы знал очень небольшой круг людей, которым нравилось его творчество. Крайне непритязательный к благам жизни, он довольствовался малым…» При этом мог в лицо сказать довольно нелицеприятные вещи. Как пишет художник К.В. Фокин, внучатый племянник знаменитого балетмейстера: «Мне нравился Заботин-старший своей прямотой, волей к жизни, умением учиться. Он был порядочным человеком, честным и отзывчивым. Но был и капризен, и груб с теми, кого не уважал или подозревал в непорядочности. С ними он порывал отношения навсегда. Он отлично понимал психологию окружающих людей и часто по одной какой-либо примете предсказывал поведение человека».
Больше всего художника волновал человек – в игре, движении и порыве. Не случайно художника вдохновляли динамические проявления жизни: труд, спорт, цирковое искусство. Эти акварели создавались «на одном дыхании» – быстро, точно, легко. Несколько размытых призрачных пятен – и перед нами поединок борцов, схватка хоккеистов или несущийся с горы лыжник.
С получением мастерской – сначала на ул. Кисловодской, потом на ул. Попова – Юрий Иванович обрел свой творческий дом, где был совершенно свободен. Особое значение имела первая мастерская на Кисловодской. Это была целая эпоха в современной художественной жизни Перми. «Кисловодская – место мечты, беззаботное и романтичное, – пишет журналист Ю. Куроптев. – Художники были опьянены стихийной свободой… Кисловодская стала настоящим сквотом, коммуной, фаланстером… и с легкостью решала проблему отсутствия в Перми школы современного искусства. Здесь учили и обучались. Из неуютных бараков Кисловодской вышло – только вдумайтесь! – три поколения художников, которые определяли лицо пермской художественной школы». И Юрий Заботин обрел в ней свое достойное место.
…Мне везло на учителей, на друзей и просто на Людей. Ведь если бы
не они, я не смог бы так глубоко взглянуть на себя со стороны. Учась у них, я с мучительной, почти невыносимой болью ощущал свою неполноценность в воспитании, образовании… а переделывать себя – до сих пор не пойму – или не хотел, или не мог.
…Что помогло себя сохранить? А ничего, кроме правды творчества.
Только она, эта правда творчества, спасет тебя, она не даст тебе встать на путь фарисейства и лжесвидетельства. В окружении того времени я понял вселенский смысл слова «Человек».
Ю.И. Заботин
Автор текста - О.М. Власова, доктор искусствоведения, профессор Уральского филиала Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, член Союза художников России, заслуженный работник культуры РФ.
Используемые источники:
- Заботин как есть… (в воспоминаниях друзей) / ред.-сост. О.Г. Гайдаш. –
Пермь, 2018. - Эпоха Кисловодской. Шаг в будущее: Буклет. – Пермь, 2009.
- Тихие омуты художника Юрия Заботина // Российские
вести. – 1992. – 1 декабря. - Юрий Заботин. Живопись, графика: каталог выставки / авт.-сост. О.М. Власова. – Пермь, 1988.
.
