Этот текст является десятой частью "трейлера" проекта "Учебник Холмогорова". То есть краткого изложения основных тезисов и тем, на основе которых будет делаться большая книга. Трейлер удобен тем, что позволит проследить основные идеи и логику будущей книги от начала и до конца. От него не следует ждать стройности, литературной проработанности и подробностей. Это только "скелет" материала. Замечания и пожелания можно высказывать в этом телеграм-канале. Если возникает желание поддержать проект, всегда можно сделать перевод на карту: 2202205092076618
1. На пути к цивилизации | 2. Протоцивилизации неолита | 3. Древние арии | 4. Бюрократические цивилизации Востока | 5. Переселения индоевропейцев. Лес | 6. Зачем построен Аркаим? | 7. Эра колесниц: от Индии до Египта | 8. Древнехеттское царство | 9. Египетская империя
Греция находилась на маршруте движения неолитических земледельцев из Малой Азии в Европу. Культуры прото-Сескло и пре-Сескло (VII тыс. до н.э.) в Фессалии рассматриваются как предковые для неолитической культуры импрессо, носители которой в VI тыс. до н.э. заселили и «неолитизировали» большую часть европейского Средиземноморья. В то же время, большая часть Греции для неолитических культур подходила плохо – из-за каменистой малоплодородной почвы. Большую часть неолитической и энеолитической эпох ни материковая, ни островная Греция значительной исторической роли не играли. После кризиса энеолитических культур, в эпоху первого переселения народов на севере Греции даже фиксируется исчезновение культурного слоя более чем на 700 лет – 4000-3370 гг. до н.э.
Ситуация изменилась в бронзовом веке, когда перевозки меди и олова запускают механизм обменов Европы, Средиземноморья и Малой Азии с цивилизациями Передней Азии и Египта. В III тыс. до н.э. переживает расцвет культура Кикладских островов, создатели которой достигли больших успехов в кораблестроении и мореходстве – кикладские корабли достигали не только Адриатики, но и Балеарских островов в Испании. Мрамор, обсидиан, изделия из них стали основными статьями кикладского экспорта.
Изящно-примитивная кикладская скульптура из мрамора вызывает в наши дни особенное восхищение своим сходством с модернистской скульптурой. Торговля была сопряжена с пиратством и военными конфликтами, о чем свидетельствуют мощные стены и башни кикладских протогородов. Древнегреческая письменная традиция считала обитателей Кикладских островов «карийцами» и приписывала изгнание их с островов царю Крита Миносу.
На Крите по меньшей мере с VII тыс. до н.э. развивались неолитические культуры. Однако в начале III тысячелетия на Крите появляются энергичные новопоселенцы, принесшие с собой культуру бронзового века. Происхождение этих пришельцев обычно связывают с древней Анатолией, а культурные и религиозные связи указывают на Ханаан (будущую Финикию из которой Зевс, согласно мифу, похитил мать критского царя Миноса – Европу). Палеогенетические исследования критских захоронений показывают y-гаплогруппы J-1, J-2, G, связанные с Малой Азией и Кавказом и характерные для неолитических земледельцев.
В сельском хозяйстве Крита формируется «средиземноморская триада» - злаки, оливки, виноград, последние два члена которой позволяют изготавливать экспортные продукты – масло и вино. Развиваются металлургия и гончарное производство с помощью гончарного круга. Стремительно растет население. Крит втягивается в сеть торговых обменов, созданную кикладскими мореходами.
С XIX в. до н.э. развитие критских обществ приобретает качественно иной характер. В Кноссе, Малии (оба – северо-восток острова) и Фесте (юг) возникают ранние дворцы, которые объединяют функции общественных хранилищ, ремесленных мастерских, религиозных и политических центров. К каждому из дворцов ведет особая система дорог, из чего делают вывод, что они были самостоятельными политическими центрами. Для ранних дворцов характерны мощеные улицы, развитые дренажные системы, включая водопровод.
Появляются многочисленные печати, которыми закупоривались сосуды с вином и благовониями, развивается иероглифическое письмо, а затем линейное письмо А. Это письмо не расшифровано, так как неизвестен язык крито-минойцев, однако многие иероглифы интуитивно понятны. Характерно, что крито-минойцы не заимствовали систему письменности ни у кого из соседей – египтян или аккадцев, импортировав принцип письма, но не технику.
В критских дворцах развивается великолепная полихромная керамика, для которой характерны сложные гибкие линии, на позднем этапе переходящие в натуралистические изображения цветов и обитателей морских глубин. Керамика становится одной из статей экспорта – Крит включается в сеть торговых обменов в Восточном Средиземноморье, торгует с Египтом, ханаанскими торговыми центрами Библом и Угаритом, критские изделия находят на Евфрате.
Между 1700 и 1600 годами «старые дворцы» постигает чреда катастроф (исследователи их обычно приписывают землетрясениям, но нельзя исключать и внешние или внутренние вооруженные конфликты), которая приводит не к гибели культуры, а к восстановлению и «великолепному веку» критской цивилизации, продлившемуся примерно полтора столетия – 1600-1450 гг. до н.э.
Остров, по всей видимости, охвачен единой политической системой с центром в Кноссе, к которому сходятся все дороги. В Кноссе строится огромный двух-трех этажный дворцовый комплекс с многочисленными складами и мастерскими. Менее ясен его административно-политический статус, который в оценках разных исследователей колеблется от дворца абсолютной восточной монархии, до жреческого теократического центра.
Позднейшая греческая историческая традиция описывает Крит как монархию, возглавляемую царем Миносом, который правит, опираясь на законы, получаемые после совещаний с самим Зевсом. Рядом с Миносом стоят его братья Сарпедон и Радамант (характерно, что Фестский и Малийский дворцы не прекращают своего существования), а для осуществления власти за пределами Крита Минос отправляет своих сыновей.
Дворцовое хозяйство управлялось при помощи бюрократической документации, ведшейся на нерасшифрованном линейном письме А. Была ли это традиционная монархия или жреческая, в которой царь исполнял прежде всего сакральные функции, а Кносский дворец, соответственно, был не столько резиденцией, сколько храмом и сосредоточением общественной жизни – споры об этом продолжаются.
Миносу приписывается создание талассократии – морской империи, простиравшейся на всю Эгеиду и запускавшей свои щупальца в Адриатику, Италию и на Сицилию. Минос построил огромный флот, состоявший из парусно-гребных судов, уничтожил пиратство в Восточном Средиземноморье. Критские дворцы не имели оборонительных сооружений, хотя в предыдущие эпохи фортификация существовала. Остров был надежно защищен его флотом.
Также Минос изгнал с Эгейских островов, в частности – с Киклад, карийцев – первых создателей морских коммуникаций Эгеиды, выведя туда критские колонии. Крит сосредоточил в своих руках морскую торговлю и закономерно ввел в обиход деньги – медные слитки в форме растянутой бычьей шкуры.
Культ быка был одним из основных в критской религиозной жизни, унаследовавшей традиции неолитических религий Ближнего Востока (Чатал-хёюка, Халафской культуры) и т.н. «Старой Европы». В честь божества-быка устраивались опасные игры, изображенные на фресках Кносского дворца.
Огромную роль на Крите играл символ двулезвийного топора, лабриса, тесно связанный с бычьим культом (в феминистской мифологии почему-то превратившийся в символ женской самодостаточности).
Наряду с ним огромное значение имел культ Великой Богини, носивший хтонический оттенок. Отправлением женского культа занимались жрицы, платья которых, открывающие грудь, приобрели критской культуре в ХХ веке немало поклонников.
Критские религия и искусство были в значительной степени мифологизированы первооткрывателем Кносского дворца Артуром Эвансом. Значительная часть наших представлений о Крите создана его фантазией – форма критских колонн, внешний вид дворцов, назначение помещений. Осматривая Кносский дворец и его фрески всегда надо обращать внимание как на подлинные участки фресок, так и на участки реконструированные.
В некоторых случаях ошибки Эванса сегодня очевидны – он разместил фрагменты пола бассейна с изображением рыб на стене, создал фантастическую фигуру «Принца с лилиями», скомпилировав её из совершенно различных изображений – юноши-воина или участника игр с быком и... женского головного убора. Произвольно вымышленный образ зажил своей собственной жизнью.
В науке и околонаучных мифологиях ХХ века сформировался образ критской цивилизации имеющий крайне мало общего с действительностью. На основании «кокетливых» изображений жриц с открытой грудью она была объявлена матриархальной и феминистской в духе построений Марии Гимбутас. На основании сохранившихся ярких красок фресок – жизнерадостной. На основании образов цветов и животных – близкой к природе. На основании отсутствия военных и боевых сцен – миролюбивой и гуманистической.
Этот образ критской цивилизации покоится на многих натяжках и заведомых ошибках. На ритонах из порта фестского дворца – Агиа Триада, изображены и сцены кулачного боя, и бык, поднявший на рога участника состязания, и воин, предстоящий перед военачальником. На фресках острова Фера, контролировавшегося Критом, изображены юные кулачные бойцы.
Мало того, открытые Спиридоном Маринатосом фрески Феры - Акротири, содержат изображения воинов, батальные сцены, а центральный сюжет иногда трактуется как изображение возвращения критского флота из похода в Ливию (хотя, возможно, перед нами мирная праздничная процессия на воде, наподобие венецианского "обручения дожа с морем").
Возможно, критское искусство было менее милитаризованным, чем искусство других древневосточных цивилизаций (а Крит минойской эпохи относится именно к Древнему Востоку, а не к индоевропейскому миру или античной Европе), но совсем мирным и, тем более феминизированным его назвать невозможно.
Предполагать матриархат на основании чувственных изображений женщин с напряженными сосцами так же несколько поспешно. Женское жречество, несомненно, играло большую роль в критском обществе, как играло оно её в обществе шумерском, однако ни о каком матриархате в Шумере говорить не приходится.
Возможность существования на Крите священной проституции относится к числу наиболее табуированных при анализе крито-минойской цивилизации. Определенные особенности восточного крыла Кносского дворца, который со времен Эванса интерпретируется как «покои царицы», современные исследователи иногда трактуют как «бордель», в котором жрицы занимались священной проституцией.
Наконец, что особенно существенно, пропагандисты «жизнерадостного и гуманного» критского искусства и облика цивилизации как правило игнорируют целый пласт археологических свидетельств, связанный с человеческими жертвоприношениями на Крите, причем речь идет не только об убийстве пленников, обычном для многих культур этой эпохи, а о детоубийстве, сопровождавшемся каннибализмом.
В 1979 г. в подвале дома в Кноссе археолог Питер Уоррен (один из ведущих специалистов по эгейским культурам) нашел вперемежку с костями животных человеческие кости, принадлежавшие детям. Из 371 кости на 79 обнаружились надрезы, сделанные режущими и пилящими инструментами. Характер надрезов показывал, что с этих детских костей срезали мясо. Причем на большей части костей отсутствовали следы термической обработки, что давало основания для допущения, что мясо поедалось сырым. Попытки других исследователей переинтерпретировать жуткую находку Уоррена с помощью предположения, что мясо отделялось от плоти для вторичного погребения оказались не слишком убедительным – ничто в контексте находки не указывало на погребение, зато слишком многое – на кухню и скотобойню.
К этой находке подтянулся целый ряд других, свидетельствующих о распространенности на Крите человеческих жертвоприношений.
«В 4,3 милях к югу от Кносса, в состоящем из четырех залов святилище Анемоспилия (первые раскопки здесь были проведены Дж. Сакелларикасом в 1979 г.) была обнаружена еще одна находка, свидетельствующая о принесении человеческих жертв. При осмотре западного зала дворца археологи нашли три скелета. Первый принадлежал 18-летнему юноше, лежащему на правом боку на алтаре в центре комнаты со связанными ногами и бронзовым кинжалом в груди. Возле алтаря когда-то находилась колонна, вокруг основания которой располагался сток, по-видимому, предназначенный для того, чтобы в него стекала кровь жертвы. Исследование костей погибшего молодого человека показало, что он умер от потери крови».
А дальше было не трудно вспомнить обильный материал греческой мифологии, который характеризовал Крит как весьма жуткое место. Именно на Крите существовал культ Диониса Загрея, который был растерзан и съеден титанами. Жертвоприношение сына приписывалось внуку Миноса Идоменею.
Наконец, самому царю Миносу приписывалось установление жуткой дани с эллинских городов, - юноши и девушки, скармливавшиеся минотавру в Лабиринте. Исследователи долгое время стремились уйти от буквального прочтения мифа, предполагая, что речь идет о порабощении греческих подростков и принуждении их к работе в критских храмовых хозяйствах, об участии в играх с быком и т.д.
Однако, судя по всему, самое буквальное прочтение мифа было наиболее точным – присланные из порабощенных Миносом городов юноши и девушки приносились в жертву божеству-быку и Великой Богине в Кносском дворце – «Лабиринте». А нежные дамы, изображенные на дворцовых фресках, вполне возможно были участницами жертвоприношений и поедательницами детской плоти.
Матерью Миноса, напомним еще раз, миф называет финикийскую царевну Европу. Тем самым указывается на связь критской и ханаанейской цивилизации, в которой, на всем пространстве от Тира и Угарита до Карфагена, детские жертвоприношения были чем-то само-собой разумеющимся. Крит, по всей видимости, может быть поставлен в ряд этих культур. Были ли человеческие жертвоприношения столь же широко распространены в неолитических цивилизациях VII-IV тыс. до н.э., которым приписываются почитание Великой Богини и «матриархальная» идеология и которые, якобы, разрушили жесткие вторжения «патриархальных индоевропейцев»? Вопрос, ответ на который нуждается в дополнительных уточнениях.
Среди причин гибели крито-минойской цивилизации обычно указывают катастрофическое извержение вулкана на острове Тира (Санторин). Энергичным пропагандистом этой гипотезы был выдающийся греческий археолог Спиридон Маринатос. Он отстаивал свою гипотезу вопреки точке зрения Артура Эванса и это надолго заблокировало её продвижение в научном сообществе. Звездный час Маринатоса настал в 1967 г., когда он, будучи убежденным греческим националистом, открыто поддержал право-консервативный переворот «черных полковников» в Греции и его лидера Георгия Пападопулоса.
Назначенный руководителем греческой археологии, Маринатос смог приступить к масштабным раскопкам на Тире и достиг блистательного успеха – открыл минойский город Акротири, «эгейскую Помпею» с сохранившимся домами, великолепными фресками, сохранность которых значительно лучше критской. Раскопки Маринатоса позволили представить жизнь крито-минойской цивилизации значительно более полно.
В 1974 г., вскоре после падения «черных полковников», Маринатос при загадочных обстоятельствах погиб при обрушении раскопа на Тире. Нарисованная Маринатосом картина чудовищного взрыва вулкана Санторин нашла научное подтверждение.
В результате взрыва вулкана произошел колоссальный выброс пепла, засыпавшего Крит, находящийся в 120 км. Пепел на несколько лет парализовал критское сельское хозяйство. В образовавшуюся гигантскую кальдеру от вулкана хлынули воды Эгейского моря и это породило огромное цунами, обрушившееся на северное побережье Крита. В этом цунами наверняка погиб критский флот и были принесены значительные разрушения дворцам и поселениям. Было бы соблазнительно увидеть тут небесную кару за характерное для Крита ханаанское нечестие.
Одна проблема – «маринатосовская катастрофа» может быть хронологически определена от 1610 до 1525 г. до н.э. В то же время критские дворцы существовали значительно дольше. Их уничтожение пожарами относится к 1450 г. до н.э. В XV веке у египетских фараонов – Хатшепсут, Тутмоса III, и до Аменхотепа II, появляются критяне с дарами, изображенные на фресках. Они не похожи на беженцев или представителей мира, только что пережившего катастрофу, напротив – они приходят с обильными дарами.
Таким образом, после «маринатосовской катастрофы» крито-минойская цивилизация продолжала существовать и находилась на высоком уровне. Впрочем, возможно, цепкая хватка талассократии Миноса над Эгеидой ослабела и это позволило микенским грекам в конечном счете высадится на острове, сжечь дворцы и создать на их месте собственное царства.
Поздний период Кносса характеризуется появлением грекоязычных табличек с линейным письмом Б. На этих табличках присутствуют многочисленные идеограммы с изображением колесниц. А сами таблички оказались списками колесничного инвентаря. Крит прочно вошел в ареал ахейской микенской цивилизации.