Продолжение. Предыдущую публикацию данного цикла можно прочесть, перейдя по этой ссылке
На протяжении всего пребывания Салах ад-Дина в Иерусалиме главные советники султана, его старшие военачальники и многие приближенные ежедневно повторяли разными словами одну и ту же мысль – пока не будет завоёвана последняя палестинская и ливанская крепость латинян, священная война против неверных не может считаться победоносно завершенной.
Один из учёных вельмож, убеждая Саладина, развивал свою мысль о том, что крестоносцы живучи, как сорняки, им достаточно всего лишь одного маленького клочка самой бедной, сухой и невзрачной земли, чтобы прочно пустить глубокие корни. Не успеешь оглянуться, как сорняки эти заполонят все окружающее пространство, давая обильные всходы, рассыпая повсюду россыпи отборных семян. Следует во избежание повторного расцвета латинских терновых зарослей и верблюжьих колючек выкорчевать до конца все оставшиеся ростки и побеги латинской поросли, цепко держащейся за исламскую землю.
Осознав правоту своих верноподданных, Салах ад-Дин в свойственной ему манере – поэтапно, по заранее обдуманному плану, прагматично и целенаправленно приступил к завоеванию городов, крепостей и замков Утремера, которыми ещё владели и распоряжались латиняне. Первым делом султан повёл свои главные силы под стены Тира – последнего оплота Иерусалимского королевства.
Тир не зря с древнейших времён считался «крепчайшим орешком» и образцом почти неприступной фортификационной мысли, воплощенной в каменную реальность. Известный арабский странствующий поэт Мухаммед ибн Ахмед ибн Джубайр аль-Кинани, трижды посетивший Ближний Восток, Аравию и Египет в конце XII века, в своём путевом дневнике под названием «Странствия» составил подробное описание внешних крепостных и внутренних укреплений Тира:
«Город довольствуется двумя воротами, одни расположены со стороны суши, другие – со стороны моря, которое окружает его везде, кроме одной стороны. С суши можно подойти, лишь миновав три или четыре потерны, каждая из которых окружена высокими башнями. Ворота, что на море, – это узкий пролив между двумя высокими башнями, через который можно попасть в гавань.
Ни один город не имеет более выгодного расположения, как этот. Стены окружают его с трех сторон, а с четвертой он закрыт стеной, скрепленной известковым раствором. Возле этой стены бросают якорь суда. Между двумя башнями висит огромная цепь, которая будучи натянута, не позволяет кораблям ни входить, ни выходить. Они могут свободно проходить в гавань только, когда эта цепь снята.
В порту есть стража и часовые, и никто не может ни войти, ни выйти, чтобы не быть замеченным. Гавань восхищает своей красотой. Тот порт, что в Акке, разумеется, схож с ним по расположению и форме, но в нем нет таких больших кораблей, что стоят на рейде, тогда как маленькие суда легко туда проходят. Порт Тира более красив, более внушителен и более многолюден»[1].
Осада Тира началась 12 ноября 1187 года. За свою продолжительную и чрезвычайно насыщенную историю, которая насчитывает порядка 33 веков[2], современный ливанский город-порт Сур[3] подвергался осадам десятки раз. И лишь немногие величайшие правители и полководцы Древнего мира добивались успеха, заставив гарнизон капитулировать после длительной блокады, либо овладев городом после кровопролитного штурма.
Осады Тира, если верить древнейшим ближневосточным первоисточникам, длились месяцами, годами, а иногда и десятилетиями. Даже самому Александру Македонскому пришлось в далёком 332 году до н.э. потрать семь месяцев времени, а также массу усилий, большое количество денег и средств, прежде чем он взял приступом отчаянно оборонявшуюся «скалистую островную крепость».
При всём уважении к многочисленным талантам Салах ад-Дина, в плане полководческого искусства он значительно уступал Александру Великому. Кроме того, султан совершил несколько непростительных ошибок, которые в конечном итоге сыграли против него. Правитель Сирии, Палестины и Египта, следуя благородным порывам своей души и заповедям ислама, милостиво позволил перебраться в Тир из захваченных им городов Иерусалимского королевства десяткам рыцарей и сотням воинов.
Зная о том, что в Тир прибыл Конрад Монферратский – опытный военачальник, умелый и бесстрашный воин, решительный, отважный, твёрдый до жестокости, безжалостный к сарацинам и прочим врагам католической веры, Саладину опрометчиво позволил итальянскому маркизу организовать и возглавить мероприятия, направленные на усиление обороноспособности города.
За четыре неполных месяца своего пребывания в Тире деятельный Конрад проделал впечатляющий и колоссальный объём работы, учитывая тот факт, что Иерусалимское королевство де-факто прекратило своё существование, реальной и существенной помощи извне практически не поступало, а сам город был чрезмерно переполнен беженцами и переселенцами.
Альбер Шамдор – известный французский специалист по исследованию истории, культуры и религии средневекового Ближнего Востока в своём биографическом труде, посвященном жизнеописанию Саладина, подробно рассказывает о деяниях начальника обороны Тира: «Конрад Монферратский приказал укрепить тройную стену его защитных сооружений и надстроить башни его двух замков, сидонского и античного, огромный фундамент которых и сегодня удивляет специалистов, знающих толк в подобного рода работе. Он собрал в Тире большие запасы продовольствия, напичкал его кварталы военными приспособлениями, приучил жителей и солдат крепости к тяготам военной службы и навязал жестокую дисциплину всем тем, кто находился под его начальством, независимо от того, были ли это горожане или воины»[4].
Главная заслуга Конрада заключалась в том, что под его руководством не только были дополнительно и надёжно укреплены внешние крепостные стены, башни и ворота. Маркиз заставил местных мужчин вырыть глубокий ров поперёк берегового перешейка, соединявшего город с сушей. Теперь Тир действительно полностью оправдывал своё арабское название – «Скалистый остров».
Кроме того, Конрад мобилизовал всех воинов и рыцарей, находившихся в Тире, создав из разрозненных остатков гарнизонов иерусалимских городов и бойцов-одиночек единое и хорошо организованное войско. Маркиз де Монферрато торжественно в присутствии множества единоверцев поклялся на Святом Писании, что ни один сарацин не проникнет в Тир, пока он – Конрад жив и руководит обороной города.
Обновленные крепостные стены Тира, наличие широкого и глубокого рва, обеспечивавшего изоляцию цитадели от береговой полосы, а также грамотная расстановка воинов по внешнему периметру обороны и максимально эффективное несение дозорно-караульной службы латинским гарнизоном – все эти и другие обстоятельства быстро убедили Салах ад-Дина и его главных военачальников в том, что со стороны суши город фактически неприступен.
С прискорбием султан осознал, что единственный способ покорить Тир заключался в полной блокаде города и со стороны суши, и со стороны моря, прежде всего. Наличных сил владыке Ближнего Востока для поставленной масштабной задачи явно не хватало, кроме того, у него не было кораблей. В связи с этими обстоятельствами Салах ад-Дин срочно отправил гонцов к своему брату Аль-Адилю ибн Наджм ад-Дину Айюбу и сыну аль-Малику аз-Захиру и с требованием без задержек и промедления явиться к нему с подкреплением. Пара почтовых голубей полетела в Каир к местному наместнику, на которого возлагалась обязанность в срочном порядке снарядить эскадру боевых кораблей и выслать её к берегам Тира.
Ожидая прибытие флота, султан всё-таки решил попытать счастья, организовав серию штурмов. Следуя своей привычной тактике, Саладин приказал своим «артиллеристам» установить баллисты и камнемётные машины, а затем приступить к интенсивной и почти безостановочной бомбардировке внешних крепостных стен Тира.
Расположение осажденного города, а также окружающий его ландшафт вынудили мусульман скученно сосредоточить свои метательные орудия на том самом перешейке, что соединял Тир с сушей. Стоящие слишком тесно и близко к крепостной стене баллисты и камнемёты, подвергали большой опасности «артиллерийские расчёты» и «орудийную прислугу».
Мусульмане, обслуживавшие «артиллерию» Саладина, находились в зоне досягаемости арбалетных болтов и стрел. Стрелки-арбалетчики, специально объединенные Конрадом Монферратским в несколько мобильных отрядов, сменяя друг друга, метко разили со стен сарацин, защищенных кожаными доспехами, не выдерживавших пробивных ударов арбалетных болтов.
Во избежание напрасных ощутимых потерь, султану пришлось отодвинуть свои баллисты и камнемётные машины на более безопасное расстояние. Однако этот «откат» снизил ударную силу каменных снарядов, соприкасающихся со стенами и башнями. Вскоре повелителя Египта, Палестины и Сирии постигло ещё одно разочарование – на башнях Тира появились свои собственные катапульты.
Это вездесущий Конрад отыскал среди беженцев инженеров и мастеров, умеющих строить баллисты, снабдив их необходимыми материалами. Наблюдая за действиями противника, султан всё больше убеждался в том, что осажденные оборонялись отважно, мужественно и стойко. Подростки и женщины активно во всём помогали мужчинам. Без устали они подносили камни к катапультам, колчаны стрел и футляры с арбалетными болтами, а также еду и воду прямо на крепостные стены. Они перевязывали раненых и уносили их в лазареты.
Полным провалом окончились все попытки мусульман взобраться на стены Тира при помощи масштабных атак и приступов. Известный курдский средневековый историк Ибн аль-Асир честно и без утайки поведал на страницах своей хроники о причинах этих неудач: «…участок, с которого они [воины Саладина] отправлялись в бой, был очень маленьким, и нужно было совсем немного защитников, чтобы отбивать атаки. Мешали мусульманам и траншеи, прорытые от моря к морю. Тир был словно рука, протянутая в море, которая в районе локтя соединялась с материком, но при этом была со всех сторон окружена водой. Мусульмане могли наступать только вдоль этого локтя. Они штурмовали город, используя катапульты, баллисты и осадные машины...
У франков были галеры и брандеры, с помощью которых они контролировали море по обе стороны от перешейка, вдоль которого мусульмане атаковали. Они нападали на фланги мусульман, используя баллисты, что было большой помехой для нашей армии, на которую нападали с одной стороны горожане, а с другой – солдаты с галер. Перешеек был таким узким, что стрелы легко перелетали его. Многие мусульмане были ранены или убиты, но они так и не смогли добиться успеха»[5].
Наконец, из Александрии прибыла долгожданная эскадра. Неизвестно, сколько кораблей просил ему прислать Саладин, но на внешнем рейде Тира оказались всего лишь 12 (по другим сведениям – 14) больших галер с парусами и веслами, снабженных крюками для сцепки с вражескими судами при абордажном бое. Кроме того, у египтян имелись брандеры – лёгкие суда набитые горючими материалами. Брандеры поджигались и пускались в скопление кораблей противника, чтобы вызвать массовые пожары и возгорания.
Египетскую эскадру возглавлял опытный флотоводец аль-Фарис Бадран Абд ал-Мухсин, носивший почётный титул Раис ал-Бахрейн, что в переводе с арабского означает «властелин двух морей» (Средиземного и Красного). Он практически с ходу атаковал корабли латинян, стоявшие на внутреннем рейде порта Тира. Завязался встречный морской бой.
Итальянские капитаны и их команды, хоть и оказались застигнутыми врасплох, оказали отчаянное сопротивление. Генуэзские арбалетчики осыпали моряков-сарацин градом убойных болтов, а специальные приспособления, установленные на палубах, метали в мусульманские корабли горшки и кувшины с горящей нефтью.
Однако аль-Фарис Бадран за счёт умелого маневрирования сумел вплотную подойти к судам итальянцев и латинян, взяв многие из них на абордаж. Значительная часть христианских кораблей была захвачена, серьёзно повреждена или пущена на дно, лишь несколько итальянских судов успели укрыться в гавани. После этой важной победы, одержанной на виду удрученных защитников Тира, приободрившийся Салах ад-Дин смог организовать полную блокаду города и со стороны берега, и со стороны моря.
Запасов провизии в Тире было предостаточно. Кроме того, маркиз Монферратский ввёл режим строжайшей экономии имевшихся в городе продуктов. До жестокого и тотального голода, на который столь сильно рассчитывал султан, было ещё очень далеко. Осада, вопреки всем планам и расчётам Салах ад-Дина, затягивалась на неопределенный срок.
Наступила слякотная и дождливая ближневосточная зима. Проливные и затяжные холодные ливни не прибавляли оптимизма осаждающим. Саладин, его полководцы и простые воины – все без исключения жили в походных шатрах и палатках. За пару недель бесконечных дождей даже самые устойчивые к влаге ткани промокли насквозь, а шкур и кож для изготовления водонепроницаемых палаток и навесов на всех не хватало.
Чтобы воздействовать на предводителя осажденных психологически, Салах ад-Дин велел привести к крепостным стенам ценного пленника – Вильгельма V Старшего, отца Конрада. Султан предложил почётную капитуляцию Тира в обмен на освобождение пожилого графа. Однако пленный аристократ был не менее мужественным, стойким, решительным, непреклонным, чем его сын.
Вильгельм громко крикнул сыну, чтобы тот смело и упорно защищал город всеми доступными ему способами, не думая об отцовской судьбе. В свою очередь, Конрад демонстративно направил в сторону родителя заряженный арбалет и во всеуслышание заявил на ломаном арабском языке, что он лучше лично застрелит родного и уважаемого отца, но никогда не сдаст сарацинам Тир.
Салах ад-Дин был не просто поражен столь суровой жестокостью и безапелляционной готовностью обречь на смерть или даже собственноручно убить отца – самого почитаемого и уважаемого в традиционной мусульманской семье родственника, султан был почти шокирован произошедшей сценой. Он назвал Конрада «бессердечным исчадием ада» и велел отвести пленника Вильгельма V обратно в свой лагерь. С другой стороны, в глубине души Салах ад-Дин, оценил по достоинству личное мужество и всецелую преданность долгу, как отца, так и сына. Спустя несколько дней владыка Ближнего Востока отпустил на свободу старого графа без какого-либо выкупа, требований и условий.
В ночь на 30 декабря 1187 года латиняне во главе с Конрадом Монферратским, воспользовавшись темнотой, ветреной и дождливой погодой, а также попустительством и расслабленностью исламских стражников, предприняли успешную и дерзкую морскую вылазку. Личный советник Саладина и его персональный биограф – Баха ад-Дин коротко сообщает подробности этой победной для крестоносцев операции:
«Абд ал-Мухсин, главный флотоводец, велел экипажам кораблей соблюдать бдительность и осторожность, чтобы враг не мог улучить возможность причинить им вред; однако моряки проигнорировали этот совет и ночью не стали выставлять надежную стражу. Поэтому флот неверных вышел из Тирской гавани, неожиданно напал на них, захватил пять кораблей и двух капитанов, а также убил великое множество мусульманских моряков»[6].
В одной из латинских хроник описание ночного морского сражения представлено гораздо более эпичным, подробным и красочным: «Христиане поднимаются на вражеские суда и на лодки, которые снарядили мусульмане. В одно мгновение море окрашивается кровью этих несчастных. Конрад преследует остатки флота и дает им страшный бой. Неверные, отчаявшись, посадили свои суда на мель, чтобы спастись вплавь.
Саладин, бывший свидетелем разгрома, бросается в воду с мечом в руке во главе своих мамлюков, чтобы попытаться выручить своих людей, но он был слишком далеко и не мог оказать им своевременную помощь. Достигнув берега, они увидели только тела утопленников. Корабли Саладина были потоплены, сожжены или захвачены, он спас только два из них»[7].
На этом злоключения египетской флотилии не завершились. В самый разгар новогодней ночи 1 января 1188 года на Средиземном море разыгрался сильнейший шторм. С одной стороны, он помешал войти в гавань Тира десяти галерам, прибывшим из Триполи (на борту этих судов было несколько сотен воинов и провиант). С другой стороны, морская стихия разбила в щепки, сильно повредила и выбросила на берег сразу пять кораблей Салах ад-Дина.
До прибытия новой эскадры из Египта полноценная морская блокада Тира стала невозможной. Из-за сильнейших штормов и постоянного встречного ветра переход флотилии из Александрии к берегам Тира постоянно откладывался. Лишившись военного флота, армия султана вновь, как и в самом начале осады, могла наступать лишь с узкого перешейка, соединявшего город с материком и изолированного глубоким рвом.
Теперь всем стало окончательно ясно, что при имеющихся обстоятельствах условиях осада могла затянуться на несколько месяцев. Эмиры, главные полководцы, старшие и младшие командиры, а также большинство простых воинов – практически все были утомлены затяжной, а главное безрезультатной кампанией, проходившей на фоне бесконечных проливных дождей, штормов и бурь.
Вероятно, что владыка Ближнего Востока мог бы при помощи силы авторитарного диктата и блеска золотых монет заставить своих подданных ещё простоять под стенами Тира какое-то время. Однако казна Саладина была почти пуста, а сам он никогда не стремился насильно и по принуждению заставлять своих военачальников и офицеров исполнять приказы.
Сам Салах ад-Дин не мог просто взять и объявить, что осада завершена. Подобное действие сильно бы подпортило его безупречную репутацию непогрешимого и удачливого предводителя джихада. Уловив настроение своих эмиров, султан собрал очередной военный совет, на котором предоставил слово всем желающим из числа наиболее уставших и жаждавших возвращения домой.
Таким образом, решение о прекращении кампании 1187 года исходило из уст десятков видных, знатных, авторитетных и наиболее опытных сподвижников и полководцев правителя Сирии, Египта и Палестины. Саладин внял настойчивым просьбам и предложениям своих верноподданных эмиров, атабеков и военачальников, продемонстрировав собравшимся готовность и умение прислушиваться к мнению других.
3 января 1188 года мусульманская армия, быстро свернув лагерь, демонтировав и разобрав осадные орудия, направилась в сторону Акры. Султан принял решение провести зиму в этом портовом городе. Около 2/3 воинов и добровольцев объединённой исламской армии к величайшей радости своей были отпущены по домам до конца весны.
Ряд историков-медиевистов, основываясь на обрывочных и разрозненных сведениях первоисточников, убеждены, что прежде чем отступить от Тира, между Салах ад-Дином и маркизом Монферратским было заключено перемирие. По его условиям султан возмещал убытки, причиненные городу за время осады, а Конрад дал слово рыцарской чести и гарантии, что гарнизон Тира и он лично не станет нападать на караваны, города, поселения и военные отряды, принадлежащие Салах ад-Дину.
Как выяснилось спустя всего несколько месяцев, маркиз де Монферрато, получив деньги от злейшего врага, по примеру многих других его соратников по вере и общей борьбе с сарацинами, не собирался строго и долго соблюдать условия перемирия. Летом вооруженное противостояние между Конрадом и султаном возобновилось.
Однако шесть месяцев передышки, которые Саладин де-факто купил у нового лидера крестоносцев Утремера, позволили исламскому ближневосточному правителю сосредоточить все свои усилия на захвате и ликвидации последних оплотов латинян на территории бывшего Иерусалимского королевства, а также на побережье Ливана и Сирии.
Что же касается бесславного завершения осады Тира, сложившейся и протекавшей крайне неудачно для султана, то в данном случае будет уместно привести критические высказывания в его адрес уже упоминавшегося в сегодняшней публикации курдского историка и хрониста Ибн аль-Асира: «Салах ад-Дин никогда не выказывал твёрдости в своих решениях. Когда он осаждал какой-нибудь город, и его защитники сопротивлялись некоторое время, он охладевал и снимал осаду.
А ведь монарх не должен поступать так, даже если судьба ему благоприятствует. Лучше иногда потерпеть неудачу, оставшись твёрдым, чем иметь успех и затем расточить плоды своей победы. Ничто лучше не иллюстрирует эту истину, нежели поведение Салах ад-Дина в отношении Тира. То, что мусульмане потерпели неудачу перед этим городом, исключительно его вина»[8].
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] - Виймар П. Крестовые походы. Миф и реальность «священной войны» / Пер. с франц. Д. А. Журавлевой. – СПб.: Евразия, 2003. С. 354.
[2] - первые документально зафиксированные упоминания о Тире датированы XIV веком до н.э.
[3] - в переводе с арабского Сур означает «скалистый остров».
[4] - Шамдор А. Саладин: благородный герой ислама / Пер. с французского Кулешова Е. В. – СПб.: Евразия, 2018. С. 193.
[5] - Габриэли Ф. Крестовые походы. Взгляд с Востока. Арабские историки о противостоянии христианства и ислама в Средние века / Пер. с англ. Л. А. Игоревского. – М.: ЗАО Центр полиграф, 2019. С. 171.
[6] - Баха ад-Дин Абу-л-Махасин Йусуф ибн Рафии ибн Тамим. Саладин: Победитель крестоносцев / Пер. с араб. – СПб.: Диля, 2024. С. 118.
[7] - Шамдор А. Саладин: благородный герой ислама / Пер. с французского Кулешова Е. В. – СПб.: Евразия, 2018. С. 195.
[8] - Маалуф А. Крестовые походы глазами арабов / Пер. с франц. И. Л. Лащука по изданию Amin Maalouf. Les croisades vues par les arabes. Paris, 1983. // Электронная библиотека RuLit. 2011-2025. URL: https://www.rulit.me/books/krestovye-pohody-glazami-arabov-read-195120-92.html (дата обращения 07.07.2025).
В данной публикации использованы ссылки на произведения средневековых, более поздних и современных отечественных и зарубежных авторов, имеющих заслуженный авторитет, широкое общественное и научное признание, таких как:
Франческо Габриели (1904-1996) – известный итальянский медиевист, авторитетный европейский востоковед, профессор арабского языка и литературы Римского университета. Сфера его научной деятельности – изучение средневековой истории стран Азии и Ближнего Востока, литературы арабских стран и истории ислама. Профессор Габриели – один из главных авторов второго издания фундаментальной «Энциклопедии ислама». В своём фундаментальном труде – «Крестовые походы. Взгляд с Востока. Арабские историки о противостоянии христианства и ислама» он собрал и обобщил труды семнадцати авторов средневекового Востока.
Альбер Шамдор – известный французский историк, археолог и египтолог середины ХХ века. Наиболее известные его произведения о египетской Книге Мёртвых, археологии Пальмиры, Александрии и Вавилона. Несмотря на то, что биография Саладина изложена Шамдором с позиции современного приверженца католицизма, данный труд дополняет другие источники многочисленными малоизвестными фактами жизни, военной и политической деятельности прославленного ближневосточного средневекового правителя.
Абу-ль-Махасин Баха ад-Дин Юсуф ибн Рафи ибн Тамим (1145-1234) – средневековый курдский историк, богослов, биограф, сочинитель, биограф, мусульманский правовед, более известный как Баха ад-Дин («Светоч Религии»). К своему 45-летию он заслужил репутацию образцового правоверного мусульманина, жившего по канонам ислама, совершившего хадж в Мекку и посетившего все священные для мусульман места в Палестине.
Баха ад-Дин был не только биографом Салах ад-Дина, но и его личным советником, а также духовным наставником. Кроме того, Баха ад-Дин преподавал в престижном медресе Мосула, занимал должности кади (верховного судьи по гражданским и религиозным делам) и кади ал-аскар (верховного военного судьи в войске Саладина). Юсуф ибн Рафи ибн Шаддад подарил Салах ад-Дину книгу о важности ведения священной войны с неверными.
Баха ад-Дин лично сопровождал Саладина во время его последних военных походов, а потому его труд «Жизнь Салах ад-Дина», известный западному и российскому читателю под названием «Саладин: Победитель крестоносцев», представляет собой очень важную историческую ценность. Баха ад-Дин, как ближайший советник султана, был в курсе многих не только военных, но и политических дел последних лет жизни Саладина.
Впрочем, назвать его беспристрастным биографом нельзя, ведь труд Бахи ад-Дина – это панегирик Саладина, который предстает перед читателем практически идеальным правителем и почти безгрешным мусульманином. Помимо биографии Салах ад-Дина, перу Бахи ад-Дина принадлежат труды по истории Халеба, а также трёхтомник по мусульманскому праву (фикху).
Амин Маалуф (род. 1949) – известный современный ближневосточный писатель ливанского происхождения, на данный момент проживающий во Франции. Обладатель нескольких престижнейших европейских литературных премий и наград, член Французской академии. Наиболее известные произведения Амина Малуфа, принёсшие ему мировую славу, посвящены античной и средневековой истории Ливана, Палестины и Ближнего Востока. Одним из лучших его исторических трудов по праву считается фундаментальное исследование, вышедшее в 1983 году под названием «Крестовые походы глазами арабов».
ПОЛНОСТЬЮ ЦИКЛ ПУБЛИКАЦИЙ «Хроники Саладина. Завоевание Утремера» МОЖНО ПРОЧЕСТЬ, ПЕРЕЙДЯ ПО ЭТИМ ССЫЛКАМ:
Часть 1-я. Крушение Иерусалимского королевства
Часть 2-я. Над «Святым городом» вновь взошёл исламский полумесяц…
Часть 3-я. Новый владыка Иерусалима
Часть 4-я. Судьбы людские, судьбы христианские
Часть 5-я. Неприступный Тир
Часть 6-я. Покорение Леванта
Часть 7-я. Разгром княжества Антиохийского и окончание джихада
Все изображения, использованные в данной публикации, взяты из открытых источников Яндекс картинки https://yandex.ru/images/ и принадлежат их авторам. Все ссылки, выделенные синим курсивом, кликабельны.
Всем, кто полностью прочитал публикацию, большое спасибо! Отдельная благодарность всем, кто оценил материал, изложенный автором! Если Вы хотите высказать свою точку зрения, дополнить или опровергнуть представленную информацию, воспользуйтесь комментариями. Автор также выражает искреннюю признательность всем, кто своими дополнениями, комментариями, информативными сообщениями, конструктивными уточнениями, замечаниями и поправками способствует улучшению качества и исторической достоверности публикаций.
Если Вам понравилась публикация, и Вы интересуетесь данной тематикой, а также увлекаетесь всем, что связано с военной историей, то подписывайтесь на мой канал! Всем удачи, здоровья и отличного настроения!
ДЛЯ ПРОСМОТРА ПЕРЕЧНЯ ВСЕХ ПУБЛИКАЦИЙ КАНАЛА И БЫСТРОГО ПОИСКА ИНТЕРЕСУЮЩЕЙ ВАС ИНФОРМАЦИИ УДОБНЕЕ ВСЕГО ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПУТЕВОДИТЕЛЕМ-НАВИГАТОРОМ (ПРОСТО НАЖМИТЕ НА ЭТУ ССЫЛКУ)