Полумрак в блиндаже от сигаретного дыма – густо-сизый.
Запах самогонки…
Марья прикрыла глаза – оттого, что кружилась голова… И старалась удержаться на каком-то краю, чтоб снова не потерять сознание – от дыма и запаха самогонки…
Светловолосый парень потушил сигарету. Небрежно оттолкнул чью-то руку со стаканом самогонки.
Самогонка пролилась.
Парень подошёл к Марье. Усмехнулся:
- Опомнилась, что ли?.. С возвращеньем! Ох, смуглая… кареглазая!..
Говорил по-русски…
Но в словах, в усмешке угадывалось… тревожило что-то чужое.
За столом раздалось:
- Твооою ж!.. Целый стакан!.. СлавкО!(Славик!) Пить бы… и пить. А ты… Ни себе, ни людям! Ты всегда так, Славко!
- Ладно тебе, МышкО. (Мишка). Кое-что… получше самогонки имеется… Когда ты уже отвыкнешь от самогонки! Хочешь, – дам?.. – ухмыльнулся усатый мужик. – Для души… и для тела. Вставит так… – взлетишь и не заметишь. Самогонка рядом… не стояла. Ты потом на неё и смотреть не захочешь. Мне Олеська, сестра, посылочку передала. Ну, и… положила. – Подмигнул мужикам: – Олеська – она догадливая. Порядок знает.
Усы у мужика – как у Тараса Шевченко…
МышкО отмахнулся:
-Нах!.. Я очередь занимаю! Славко, слышишь? Я второй… сразу после тебя.
- Губу закатай, очередник х... Ждать долго придётся. Ты меня знаешь. И вообще!.. Дело откладывается. Она ещё толком в себя не пришла. Бесчувственную её… что ли. Я так не люблю.
- А мне так… ничего, – похабно сощурился МышкО. – Давай, – расшевелю её? Спасибо мне скажешь.
- Сказал уже: пошёл вон.
Сердечко Марьино замерло…
И чувствовала Маша, как оно медленно покрывается колючим инеем…
Зазвучали Маричкины слова:
- Несколько дней её… Всей ротой… И днём, и ночью…
… А Толик смотрел, как Марья наново переплетает кукле косички. За насмешкой спрятал застенчивую улыбку:
- У тебя получается… А хочешь, Маш, я тебе ещё одну куклу привезу?
Марья подняла на Тоху серьёзные глаза…
Отчего-то покраснела.
И в Толика будто жаром плеснули…
Он нахмурился и вышел из блиндажа – покурить.
В небольшом посёлке рядом с линией боевого соприкосновения осталось две семьи: учительница Анастасия Алексеевна, вдова недавно погибшего командира танкового взвода Серёги Земнухова, трое Серёгиных и Настиных мальчишек – мал мала меньше… и дед Андрей Васильевич, бывший горный мастер с «Восточной-Глубокой» с женой, Любовью Ивановной.
Уцелевших домов в посёлке – ни одного… Разбито здание шахтоуправления, школа. На игровых площадках детского сада «Аистёнок» – искорёженные качели и горки, обугленные деревянные домики, что так любила ребятня… А после недавнего обстрела посёлка в доме Земнуховых не только крыша оказалась повреждённой, а и потолок…
Настя до последнего дня ни за что не хотела уезжать из посёлка, бросать их с Сергеем дом… Да – зима на дворе. Младший, Данечка, сильно кашляет. Фельдшера в посёлке нет давно, до ближайшей аптеки – час езды, да и не доберёшься: трасса постоянно обстреливается… Собрались, было, с Любовью Ивановной полечить мальчишку проверенным средством: отварить картошки, – чтоб подышал Данечка над паром, согрелся… А толку-то, если в доме – что на улице…
Любовь Ивановна помогла соседке собраться: с утра заедут ребята из артиллерийского расчёта, отвезут Настюшу с мальчишками к Серёгиной родне, в Журавки.
А дед Андрей Васильевич на предложение уехать брови нахмурил и молча покачал головой…
Командир объяснил деду:
- Мы к наступлению готовимся. Путь – через ваш посёлок. Бои здесь будут, Андрей Васильевич.
-У нас с Любанечкой погреб есть. Я ж знаю, что строил: куда там… иным укрепрайонам.
Любовь Ивановна поддержала мужа:
- Останемся мы, ребятки. Я вам хлебушка испеку – до наступления.
А обстрел посёлка – совершенно необъяснимый… – начался до рассвета.
Старшие мальчишки уже сидели в машине. Толик Иванцов прижал к себе Данечку… Успел склониться над малым: осколок задел Тохино плечо…
А дорогу – по степи, через Тихую балку, в объезд трассы, – хорошо знал лишь Толик. Потому что был из местных.
Вечером виновато признался Марье:
- Маш!.. Тут такое дело… В общем, перевязать бы… плечо.
А потом взял Марью за руку:
- Не уходи… Не бойся.
Марья коснулась губами его виска:
- Я не боюсь. Помнишь, – ты про куклу спрашивал…
Тоха приподнялся на локте:
- Помню. Какую хочешь, привезу тебе…
- Я люблю тебя. И хочу от тебя ребёночка… Дочку.
Самая счастливая ночь мелькнула тёмным крылом осторожной птицы…
Долгий-долгий поцелуй…
Заметалась над степью сонная зорюшка – небо рвали бесконечные вспышки…
…Марья беззвучно плакала, – чтоб эти, за столом, не слышали… и не заметили слёз её.
СлавкО рассмотрел. Присел на постель, усмехнулся:
- Боишься, что ли?.. А мы тут слышали… – про Монголку. Слышали, что не она боится осколков… а осколки её стороной облетают, – пока она в степи раненых перевязывает… Перевязывает – как своих… так и наших. А со мной… Трусиха, выходит?.. Так я не обижу тебя. Тебе понравится. Эх, Монголочка!.. Знала бы ты… сколько баб у меня было… Я и сам уже не посчитаю: пальцев не хватит – ни на руках, ни на ногах. А вот такой… золотоордыночки не было у меня. Что ж ты так боишься?.. Неужели страшнее, чем под осколками бойцов перевязывать? Я не трону тебя, – понимаю: не до этого тебе. Я подожду. Потом слаще будет. А этих… – СлавкО кивнул на стол, – не бойся: никто к тебе не прикоснётся.
Марья не слышала своего голоса:
- Отпустите меня…
СлавкО прислонился к стене, закинул руки за голову:
- Так мы ж на войне, Монголочка. Враги мы, – давно не братья-сёстры. Да знаю я!.. Говорю ж, – давно слышал про сестричку… с позывным Монголка. И про то знаю, что связистку нашу… ты спасла, – там, в степи… а потом в блиндаже вашем. Только… так выходит, что разные мы с вами. Я тебе, Монголочка, больше скажу: может, мы и сами не рады… что разные мы с вами. Но… вот так. И я ничего не изменю.
За столом горланили:
-Нээсэ Гааля вооду…
Ко-ро-мысло гнээться!..
За нэю Иванко, –
Як барвинок, вьеться…
СлавкО грохнул кулаком по столу, смёл на пол куски хлеба и сала:
- Все поднялись, и… – к… – Угрюмо взглянул на усатого: – Куда! Самогонку оставь.
Хлопцы вышли.
Славко позвал:
- Маричка!..
Марья ещё не поняла…
Но откуда-то вышла… Маричка.
- Чего встала? Чай завари ей… И самогонки добавь: лекарств больше нет. И… не обижай её: добро, Маричка… помнить надо.
Маричка усмехнулась:
- Ты б, СлавкО, спаты лягав. Свитанок спэкотным будэ, – дарма, що сниг. (Ты б, Славик, спать ложился. Рассвет жарким будет, – хоть и снег).
-И кто б мне ещё сказал… – что мне надо делать! Сказано тебе: чай завари! Да: там была банка малины… с сахаром перетёртой. Поищи. Если Павло с Яриком не успели сожрать, – дай ей… Монголке. Ей сейчас витамины нужны. Перекись где-то… Или йод. Тоже найди, – рану ей обработай. Потеплее укрой её. Потом ко мне придёшь… Спать меня уложишь. Всё поняла?
СлавкА сильно пошатывало…
Он вышел.
Маричка опустилась на край постели:
-Ось и зустрилыся, подруго. Нэ чэкала? (Вот и встретились, подруга. Не ждала?)
Продолжение следует…