Буквально только что вышел аниме-фильм по Толкину под названием «Властелин Колец: Война рохиррим». С самого начала я оговорюсь, что собираюсь рассматривать его не столько как экранизацию Толкина (с точки зрения соответствия оригиналу там допущено множество ошибок), сколько как фантазию по мотивам. Поэтому речь пойдет прежде всего о моральной сложности (или примитивности) рассказанной истории, оригинальности (или неоригинальности) художественных образов и присутствующего в фильме феминистического посыла (насколько удачно — или нет — он реализован).
Начнем разбор с конфликта, лежащего в основе произведения. Сам сюжет взят у Толкина. Его главный герой — король Рохана Хельм Молоторукий. Хельм — суровый воин, человек огромной силы со взрывным характером. Начинается всё со столкновения Хельма с его непокорным вассалом Фрекой. Фрека владеет обширными землями на западной границе Рохана и мало считается с королем, даже на его советы являясь лишь тогда, когда пожелает.
Наконец, на одном из таких советов Фрека просит в жены дочь короля. Хельм оскорбляет Фреку, Фрека в ответ оскорбляет Хельма, и в итоге дело заканчивается дракой, в которой могучий Хельм одним ударом кулака убивает Фреку. Сын Фреки Вульф, объявленный Хельмом вне закона, бежал к дунландцам — соседям рохиррим (в жилах семьи Фреки течет дунландская кровь), и, вернувшись с дунландской армией, разбил Хельма и захватил Рохан, сев на трон в Эдорасе, в роханской столице. Хельм отступил в крепость Хорнбург.
В ходе обороны Хорнбурга осажденные страдали от голода, однако Хельм регулярно совершал вылазки из крепости, убивая множество врагов даже голыми руками. Среди дунландцев пошли слухи, что его невозможно убить, а сам он-де людоед. В одной из таких вылазок Хельм умер от обморожения (стояла лютая зима), но так и не побежденный врагами, и ни один дунландец не решался подойти к его телу. В итоге взять Хорнбург дунландцам так и не удалось, а после завершения зимы уцелевшие рохиррим во главе с племянником короля Фреалафом вышли из горных убежищ, перешли в контрнаступление и освободили свою родину с помощью союзников из Гондора, а узурпатор Вульф был убит в Эдорасе.
К слову, Толкина часто обвиняют в идеализации Средневековья и его социальных порядков, но в этом сюжете он изображает людей варварской архаики без особых прикрас, как страдающих от гордыни и склонных к бесконтрольному насилию. Рохиррим защищают свою родину, но до этого Хельм сам инициирует конфликт (хотя, по большому счету, он назревал объективно). Посмотрим, как этот толкиновский сюжет реализован в фильме.
Для начала — Фрека в фильме показан как ещё более наглый, чем в книге. Даже совет, на котором он просил руки дочери Хельма, созван чуть ли не по его требованию, а входит в помещение он едва ли не выбивая дверь пинком. Заодно он почему-то изображен как ксенофоб и ненавистник союзного Рохану Гондора, произнося речи в духе «Рохану пора перестать быть шавкой Гондора» по поводу желания Хельма выдать свою дочь замуж за гондорского принца (у Толкина никаких подобных планов Хельм не имел). При этом Фрека приводит с собой на совет дунландского военачальника, который находится тут вообще непонятно на каком основании (он, в отличие от Фреки, не подданный Рохана).
Даже в поединке с Хельмом первый удар наносит Фрека (хотя инициатором драки у Толкина был Хельм). До кучи его почему-то сделали ещё и мизогином, рассуждающим о том, что дочь Хельма Хера (главная героиня фильма) «дикая» и вообще недостойна его сына (хотя нигде не сказано, что у дунландцев женщины находились в приниженном положении, тем более что сами дунландцы — родичи народа Халет, где женщины могли владеть оружием). В общем, Фрека вышел настолько неприятным типом, что о его смерти вообще не сожалеешь. Кроме того, увидев смерть отца, его сын Вульф бросается на Хельма с оружием в руках (этот сюжет также добавлен в повествование именно создателями фильма), то есть последующее королевское решение об объявлении вне закона Вульфа выглядит абсолютно обоснованным.
Кроме того, не упомянуто и о том, что дунландцы не то чтобы совсем безосновательно считали земли Рохана своими, поскольку они поселились там ещё когда эти земли являлись гондорской провинцией Каленардон (уже позднее гондорский Наместник Кирион передал их вождю рохиррим Эорлу Юному в награду за помощь против врагов с востока), и королям Рохана Брего и Алдору пришлось вести с ними упорную борьбу за эти земли:
«Но во время Бдительного мира (2063–2460 гг.) население Каленардона уменьшилось; год за годом самые сильные уходили на восток, чтобы держать оборону по Андуину; те же, кто остался, постепенно переходили ко все более грубой жизни, и их мало заботили интересы Минас–Тирита. Гарнизоны крепостей больше не получали пополнения и оказались предоставлены заботам местных наследственных вождей, среди подданных которых становилось все больше людей со смешанной кровью. Ибо дунленлинги упорно перебирались за Изен, и остановить их было некому <...>
Рохиррим сразу же начали обустраиваться в этих землях, хотя во времена правления Эорла их восточные границы, проходившие по Эмин–Муилю и Андуину, все еще подвергались нападениям. Но уже при Брего и Алдоре дунлендингов изгнали обратно за Изен, и Броды Изена снова стали охраняться. Тем самым рохиррим навлекли на себя ненависть дунлендингов, и ненависть эта не утихала до самого возвращения короля, которое тогда было еще в отдаленном будущем» («Неоконченные предания Нуменора и Средиземья»).
Опять же, хотя Фреку в фильме сделали ненавистником Гондора, не упомянули о том, что у дунландцев были веские причины не любить гондорцев (и вообще потомков нуменорцев):
«Также следует отметить, что и "недружественность" к Нуменорцам и их союзникам не всегда была связана с Тенью, но в поздние дни и с делами самих Нуменорцев. Так, многих лесных жителей прибрежных земель к югу от Эред Луин, особенно Минихириата, поздние историки признавали родичами Народа Хадора; но это были злейшие враги Нуменорцев — из-за их жестокого обращения и истребления лесов, и эта ненависть не угасла и в их потомках, побуждая их объединяться с любыми врагами Нуменора. До Третьей Эпохи дожили их наследники — народ, известный в Рохане как Дунландцы» («О гномах и людях»).
Проще говоря, конфликт по сравнению с толкиновским оригиналом сделан максимально «черно-белым» — не показано, что у дунландцев объективно есть причины считать себя правой стороной, а свое вторжение в Рохан воспринимать как возвращение на родину.
Вульф, главный антагонист, вообще выглядит как типичный злодей-неадекват с уклоном в истеричность а-ля Кайло Рен из «Звездных Войн» от Disney — вся его мотивация сводится к желанию истребить всю семью Хельма, заставив его страдать за смерть Фреки, и даже властолюбие (перспектива стать роханским королем) отступает на второй план по сравнению с местью как идеей-фикс. Вся осада Хорнбурга затеяна исключительно с этой целью, а под конец он в своем неадеквате доходит до того, что убивает собственного союзника, дунландского военачальника, после чего погибает максимально жалким образом.
Одержимость Вульфа местью подсвечивает сцена, где в его руки попадает сын Хельма Хама. У Толкина Хама погиб, против воли отца возглавив вылазку страдающих от голода рохиррим. В фильме Хама погиб ещё по пути в Хорнбург — его взяли в плен люди Вульфа, после чего тот лично убил Хаму, чтобы заставить Хельма страдать (по собственным словам), хотя Хельм в фильме в какой-то момент даже был готов отказаться от власти ради спасения сына.
У Толкина Вульф обосновался в столичном Эдорасе, где и был убит Фреалафом — то есть, видимо, он пытался наладить управление захваченным королевством в качестве нового короля. В фильме Вульф Эдорас сжег и даже толком не отстроил, а всё время проводит, осаждая Хорнбург (у Толкина даже не сказано, что он лично возглавил осаду крепости Хельма). С одной стороны, решение создателей фильма сделать Вульфа непосредственным руководителем осады Хорнбурга можно было бы одобрить, поскольку оно выводит главного антагониста на передний план, противопоставляя его героям. Но на фоне максимально примитивной мотивации Вульфа это уже смотрится далеко не так удачно.
Дополнительно «черно-белый» характер конфликта в фильме демонстрирует сцена после гибели Вульфа, когда разгромленные дунландцы бегут, и Фреалаф, новый король, готов их добить, но дочь Хельма Хера отговаривает его от этого, прося, чтобы тот дал им возможность «вернуться к своим любимым». Идея о ценности милосердия встречается и у самого Толкина, вот только во «Властелине Колец», для сравнения, рохиррим после победы у Хельмовой Пади отпустили пленных дунландцев лишь после того, как те помогли им отстроить разрушенное (что было одновременно и гуманно, и благоразумно). А ведь во время войны с дунландцами при Хельме Рохан пострадал от войны гораздо больше. В общем, это место, пожалуй, самое неудачное, выглядящее как какая-то прекраснодушная наивность.
С другой стороны, как ни странно, подобный «черно-белый» сюжет фильма в наши дни смотрится глотком свежего воздуха на фоне потуг современного кино в «неоднозначность» — которая оказывается или фальшивой (как в сериале «Дом Дракона», формально нейтрального, но на деле четко сигналящего зрителям, за кого им «болеть»), или смотрящего на вещи в оптике мизантропии и цинизма (как сериал «Кольца Власти»). Да и элитистского и социал-дарвинистского душка, характерного для подобных сериалов, в фильме нет — обычные рохиррим показаны как нормальные люди, защищающие свой дом. Возможно, уж лучше простенький «черно-белый» конфликт, чем сомнительная «неоднозначность».
Далее перейдем к художественным образам. К сожалению, у фильма есть типичный недостаток современного кино (представленный и в тех же «Кольцах Власти», а отчасти и в «Доме Дракона») — попытка вместо придумывания чего-то нового выехать на старых образах из предыдущих экранизаций по тем же темам, причем сами эти «отсылочки» помещаются вне контекста и из-за этого смотрятся неудачно. Скажем, у Толкина в истории войны Хельма с Вульфом на стороне Вульфа сражались напавшие на Рохан с востока истерлинги — в фильме вместо истерлингов на Рохан нападают южане со слонами, потому что боевые слоны харадрим памятны зрителям, смотревшим фильмы Джексона.
Но сюжетный ход со слонами южан ещё можно как-то оправдать, если закрыть глаза на то, что Харад находится далеко на юг от Рохана. Что оправдать ещё труднее — так это идиотская сцена, из которой зрители могут узнать, что в одном из роханских озер посреди леса живет кракен, способный сожрать целого слона. Сам образ монструозного кракена отсылает к толкиновскому Стражу Вод, обитающему неподалеку от Врат Мории — но проблема в том, что появление кракена в этих водах у Толкина объяснено тем, что в глубоких подземельях под Морией обитают разные странные существа, а тут кракен завелся в обычном лесу. Или, скажем, фильм начинается с того, что Хера пытается накормить мясом гигантского орла (что гигантский орел делает в Рохане?), а потом этот гигантский орел помогает ей в битве.
Проблема в том, что подобное копирование старых образов обречено, поскольку является механистическим подражанием старым, более успешным произведениям (вроде фильмов Джексона). Интересней было бы показать что-то новое — скажем, вместо южан на слонах можно было бы ввести тех же союзников Вульфа из числа истерлингов, у которых, по Толкину, имелись боевые колесницы и военные лагеря из повозок. Или, например, умбарских корсаров из числа потомков Черных Нуменорцев, из-за нападения которых Гондор не смог вовремя помочь Рохану против Вульфа (в фильме объяснение бездействия Гондора откровенно дурацкое — дескать, Хельм слишком горд, чтобы кого-то позвать на помощь).
Ещё одна очень глупая отсылочка ради отсылочки — в ходе вылазки за стены Хорнбурга Хельм и Хера сталкиваются с какой-то «мимо проходившей» парочкой орков (и одним троллем), собирающей по приказу Саурона кольца (???) — видимо, это такой намек на Кольца Власти (при этом они не являются частью армии Вульфа, а просто ошиваются здесь, прямо в зоне боевых действий). Впрочем, что бы они не искали, неясно, почему они занимались этим у Хорнбурга. Проблема этой сцены даже не в её неканоничности, а в её вопиющей бессмысленности и того, что она никак не вписывается в общий сюжет фильма.
Наконец, настало время поговорить о главной героине повествования — Хере, дочери Хельма (у Толкина имя дочери Хельма не указано и сама она выступает в повествовании лишь как предлог для конфликта). Хера задумывалась создателями фильма как сильная самостоятельная женщина, но, увы, из-за этого фокус повествования, по сути, сместился с Хельма (главного героя этой истории) на неё. Вдобавок собственно оборона Хорнбурга почти не показана. Показаны вылазки Хельма и последний бой с участием Херы, в котором рохиррим побеждают дунландцев — но в целом тема осады раскрыта слабо (хотя бы из-за отсутствия сюжета о вылазке Хамы, показывающие страдания осажденных из-за голода). Сама Хера местами выглядит как откровенная «Мэри Сью» — вплоть до того, что отец незадолго до смерти говорит, что, дескать, она была бы достойна править миром, а её кузен Фреалаф после победы над дунландцами говорит, что королевой должна была стать она. Ну и она (и другие женщины-воительницы) в итоге вообще играют главную роль в обороне.
Впрочем, не всё так плохо, как можно подумать. Во-первых, само по себе в повествовании наличие женщин, владеющих оружием, даже канонической вселенной Толкина нисколько не противоречит — хотя, конечно, идея с целым орденом воительниц в Рохане выглядит не слишком удачно, с поправкой на реалии эпохи (впрочем, как я отмечу далее, главная проблема с этим орденом — не само его наличие). Во-вторых, при всей своей сьюшности Хера — в целом нормальный человек, любящий свою семью и сражающийся за родину.
Более того, хотя она в принципе вообще не хочет выходить замуж за кого-либо, она рассматривает возможность выйти замуж за Вульфа, если это убережет Рохан от войны. Опять же, её родственники мужского пола показаны как, по большому счету, нормальные люди, и тот же Фреалаф — весьма достойный человек, помогающий Хере в эпизоде с побегом из плена у дунландцев (и в финальной битве появление его войск играет решающую роль в спасении Рохана). То есть история Херы — про женщину, которая может сражаться и защищать родину не хуже мужчин, вместе с тем желая быть самостоятельной личностью.
Хера даже проявляет милосердие — когда Вульф совершает попытку убийства Хельма в ярости из-за смерти отца, Хера убеждает Хельма пощадить своего несостоявшегося жениха (хотя в итоге это и вышло Рохану боком). При всех недостатках и даже определенной картонности созданного образа — Хера вызывает сильно больше симпатии, чем, например, Галадриэль из «Колец Власти», изображенная как опасная агрессивная истеричка, без толку гробящая своих воинов и в итоге лишь способствующая возвращению Саурона. То есть, со всеми скидками на клишированность образа Херы, эта история с точки зрения идейного содержания (исполнение — уже совсем иной вопрос) не так уж плоха. Если бы не одно «но».
В начале повествования голос рассказчика сообщает нам, что, дескать, эта история была забыта и не рассказывается (а откуда тогда её знает рассказчик?). То есть что, получается, в Рохане намеренно стерли из памяти и Херу, и женщин-воительниц (впрочем, о существовании воительниц в Рохане забыли уже в фильме)? Это вызывает вопросы и с точки зрения здравого смысла, и с точки зрения идейного содержания. Король Фреалаф заслуги Херы вполне себе признал — тогда почему о ней забыли, его потомки сплошняком моральные уроды-мизогины? Опять же, рохиррим в фильме — положительные персонажи; тогда почему Рохан изображен как царство женоненавистничества, где женщин вырезали из истории? И что, получается, какие бы усилия женщина не предпринимала, её вырежут из истории? Создатели фильма точно думали над тем, что они вообще хотели сказать? У самого Толкина, для сравнения, в приложениях к «Властелину Колец» прямо сказано, что в песнях Рохана звучат имена, помимо прочего, «многих прекрасных и отважных женщин».
В общем, за что фильм можно похвалить, при всех его косяках — так это за попытку уйти от современной моды на «неоднозначность» (приносящей весьма сомнительные плоды) и за то, что героиня, задуманная как сильный женский персонаж, выглядит нормальным человеком, пусть и законченной Мэри Сью. С другой стороны, в итоге фильм ушел в другую крайность, сделав ключевого антагониста повествования совсем уж слабоумным и «слив» мотивацию дунландцев. А вот за что его похвалить никак нельзя (помимо многочисленных несоответствий оригиналу) — так это (помимо попытки выехать на копировании элементов старой экранизации) за идею «что бы женщины не делали, все их заслуги вырежут из истории мизогины», которая позиционируется как феминистическая, но по сути своей представляет из себя неверие в возможность сколько-нибудь серьезных изменений.
Автор — Семён Фридман, «XX2 ВЕК».
Вам также может быть интересно:
