Ранее я писал о первом сезоне сериала «Дом Дракона» — про содержащийся в нем элитистский посыл, в частности — в контексте других современных фэнтези-сериалов. И вот в этом году вышел второй сезон сериала, посвященного Танцу Драконов — гражданской войне из литературной вселенной «Песни Льда и Огня» Джорджа Мартина, шедшей между соперничающими ветвями династии Таргариенов («Черными» и «Зелёными»). Что в сериале бросается в глаза? Какие идеи, сознательно или бессознательно, в нём выражены?
Во втором сезоне, как и в финале первого, довольно четко противопоставлены «голуби», которые желают мирного разрешения конфликта (королева Рейнира у «Черных» и королева-мать Алисента Хайтауэр у «Зелёных») и «ястребы», стремящиеся к войне на уничтожение (принц Деймон Таргариен у «Черных» и принц Эймонд у «Зелёных»). Первые, по мысли создателей сериала, «хорошие», а вторые — «плохие». Но как они это показали?
Первое, что бросается в глаза в сериале — бесформенность и беспомощность образа «добра». На практике оказывается, что сериальные «голуби» не столько делают что-то конкретное, сколько непрерывно жалуются на то, что, мол, их никто не понимает и всё их окружение хочет войны (а война это ужасно, ведь погибнут люди — и я бы даже согласился с этой позицией, вот только гражданская война в сериале уже началась, а путь дипломатии был отвергнут). Проще говоря, сериальный полюс «добра» отождествлен с бездеятельностью и беспомощной болтологией «за всё хорошее», которые никак не могут воспрепятствовать творящемуся на экране насилию. Чего стоит одна лишь Рейнира (на минуточку — королева в собственном праве!), сетующая на то, что, мол, собственный совет не даёт ей воевать (хотя, казалось бы, у неё есть как минимум дракон, и она может лететь на нём куда хочет) и на то, что видите ли, её не готовили к войне (тогда зачем она вообще борется за трон?).
Что уж говорить про откровенный идиотизм «положительных» персонажей сериала, даже не думающих о последствиях своих решений — сначала Рейнира, переодевшись септой, отправляется в Королевскую Гавань, чтобы встретиться с Алисентой (А если бы Алисента велела её схватить? А если бы её схватили другие «Зелёные» по дороге или на обратном пути?), а потом уже Алисента без всяких переодеваний отправляется на Драконий Камень.
Вообще такое чувство, что идеальный рецепт успеха в сериале — известная фраза булгаковского Воланда: «…никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!». Рейнира обзаводится сетью агентов в столице, потому что сериальная Мисария, у которой-де душа болит за народное счастье, неким образом углядела в ней народолюбивую королеву и теперь работала за неё (хотя в первом сезоне помогала «Зелёным»). Бастард Корлиса Велариона Аддам становится наездником дракона просто потому, что дракон Морской Дым сам (!) прилетает к нему; схожим образом выглядит и встреча Ульфа Белого с драконом Среброкрылой (что-то сделал для того, чтобы заставить своего дракона Вермитора признать себя, лишь сериальный Хью Молот, который действительно повёл себя героически, спасая от Вермитора других людей).
То же самое наблюдается в сюжетной линии Речных Земель — когда собирающий армию «Черных» принц Деймон в Харренхолле пытается созвать речных лордов под свои знамена, в итоге всё решается за счет того, что умирает престарелый лорд Талли, правитель Речных Земель, и его наследник приходит под знамена Деймона. Причем пророчица-колдунья Алис Риверс перед этим так и говорит Деймону — мол, ничего не делайте, а подождите три дня (а до этого сбор армии у него не ладится из-за ошибок, допущенных им и его окружением).
Впрочем, сериальный полюс «зла» ничем не лучше или даже хуже — поскольку «зло» в сериале пусть и деятельно, но тупо (проще говоря, бездеятельным говорунам противостоят деятельные идиоты — или сами бездеятельные говоруны становятся деятельными идиотами). Например, Эймонд сжигает вражеский город просто потому, что может, без особой целесообразности (кроме, разве что, устрашения), а до того, во время схватки драконов над Грачиным Приютом, пытается убить собственного брата-короля Эйгона II, даже не думая о возможных политических и военных осложнениях от подобного решения.
Деймон в Речных Землях тоже прямо посреди войны с «Зелёными» пытается добиться признания себя правящим королём, не думая, как отреагируют на это прочие «Чёрные». А до этого он поручает акцию по убийству Эймонда некомпетентным исполнителям, которые вместо него убивают принца Джейхейриса, маленького сына Эйгона II (акцию Крови и Сыра в этом сериале, сочувствующим «Черным», представили, как и стоило ожидать, «эксцессом исполнителя») — что «Зелёные» используют в пропаганде против «Черных». К слову, интересны двойные стандарты (вообще характерные для второго сезона) — с одной стороны, через «эксцесс исполнителя» «Чёрные» сделаны как бы «невиноватыми» в убийстве ребёнка, но при этом Деймону (но не Рейнире — хотя о её неучастии в случившемся мало кто может знать) за это в Речных Землях предъявляют (мол, он убийца родичей).
При этом когда «положительные» персонажи пытаются что-то сделать, на практике они не слишком отличаются от деятельных идиотов из числа «отрицательных». Та же «миролюбивая» Рейнира в поисках людей, способных оседлать драконов, обрекает на смерть множество людей, а затем на военном совете предлагает использовать новоиспеченных драконьих всадников не для уничтожения вражеских драконов, а для сожжения Староместа и Ланниспорта — на минуточку, крупнейших городов Вестероса после столичной Королевской Гавани (до подобной идеи в сериале пока не дошли, кажется, ни Деймон, ни Эймонд). Когда Рейнира, решившись вести полноценную войну, летит в Харренхолл и берет командование армией, собранной Деймоном, её совершенно не смущают обращенные к воинам призывы Деймона не щадить врагов и убивать по сотне противников за каждого павшего. Я уж молчу про обращение Рейниры с собственным советом — когда она то бьёт по лицу одного члена совета (лорда Селтигара), то обвиняет другого в измене за предложение вести войну без неё.
То же самое относится и к её бывшей подруге Алисенте. Сначала она устраивает обструкцию своему сыну Эйгону II — что тот, мол, ничтожество, не годное править, и должен сидеть тихо и не отсвечивать (результат — Эйгон полетел к Грачиному Приюту, где и попал в беду), а потом, когда властью завладевает отмороженный Эймонд, окончательно оттирающий Алисенту от власти, та не находит ничего лучше, чем... явиться на Драконий Камень и предложить Рейнире сдать ей столицу (причем Алисента просит сохранить жизнь лишь её дочери Хелейне и даже готова смириться с тем, что Рейнира казнит искалеченного Эйгона).
Второе, что бросается в глаза — атомизированность и гипериндивидуализм персонажей даже на фоне оригинальной вселенной Мартина. У Мартина (см. произведение «Пламя и Кровь») «Черные» и «Зелёные» вели нормальную войну, координируя свои действия — скажем, Эйгон II и Эймонд вместе отправились к Грачиному Приюту, готовя засаду на драконов «Черных», а Деймон отправился в Речные Земли для сбора армии против «Зеленых» по поручению Рейниры. В сериале Эйгон отправляется к Грачиному Приюту вопреки воле собственного совета и не предупредив Эймонда (с которым у него в сериале, в отличие от книги, изначально плохие отношения), а Деймон летит в Речные Земли вести какую-то собственную частную войну без какого-либо согласования действий с Рейнирой. Про несогласованные ни с кем из своего окружения самоубийственные или даже откровенно предательские действия сперва Рейниры, а потом и Алисенты я вообще молчу.
Из той же серии — эпизод, где Эймонд, узнав, что Рейнира обзавелась новыми драконьими всадниками, требует от Хелейны (недавно потерявшей ребенка по вине наёмных убийц «Чёрных», но, в отличие от оригинального произведения, оставшейся после этого в своём уме) и оседлать своего дракона и сражаться вместе с ним. Требование абсолютно адекватное — от участия или неучастия Хелейны в войне может зависеть выживания её семьи, всей «Зелёной» ветви Таргариенов, включая её маленькую дочку Джейхейру, которая как дочь Эйгона II — потенциальная наследница (и значит, «Чёрные» в случае победы могут быть заинтересованы и в её ликвидации). Но Хелейна, видите ли, не хочет воевать и жечь людей (она хочет, чтобы убили и сожгли её братьев?), и вообще она «кроткая и беззащитная». Главное, характеру оригинальной, мартиновской Хелейны это противоречит во всём.
У Мартина королева Хелейна сходит с ума от горя, когда подосланные Деймоном убийцы Кровь и Сыр убивают её сына Джейхейриса — причем перед этим она проявляет мужество, выражая готовность умереть вместо сына. Это — нормальное поведение любящей матери, рисующее Хелейну жертвой войны, не ей начатой и вызывающее симпатию к героине. В сериале эта сцена полностью исковеркана — сперва Хелейна просто пытается откупиться от убийц каким-то ожерельем, а потом послушно указывает им, где находится его сын (и после смерти сына не особо-то и горюет, рассуждая о том, что, мол, дети часто умирают).
Про Алисенту, ради воцарения Рейниры (и, вроде как, прекращения войны) готовую смириться с казнью Эйгона II (и, надо думать, остальных своих сыновей, которые вряд ли сдадутся просто так, а также своего отца Отто и брата Гвейна как важных представителей партии «Зелёных» — к слову, она просит о пощаде для Хелейны, но не вспоминает про свою внучку Джейхейру). Можно вспомнить и беременную Лейну Веларион из прошлого сезона, которая предпочла умереть в драконьем пламени вместо того, чтобы попытаться спасти при родах хотя бы своего ребенка при помощи кесарева. Короче, про материнское чувство создатели сериала то ли ничего не слышали, то ли считают его чем-то едва ли не постыдным (см. сквозной мотив родов как чего-то чудовищного в первом сезоне «Дома Дракона») — по крайней мере, для матерей из «Зелёной» партии, то есть для Алисенты и Хелейны.
Впрочем, если бы всё сводилось к отсутствию материнского чувства у женских персонажей — мужские, вестимо дело, ничем не лучше (вспомним хотя бы сериальную грызню Эйгона и Эймонда, начавшуюся с первого сезона — или попытку Деймона «подсидеть» Рейниру). Какое-то родительское чувство есть только у Рейниры, оплакивающей гибель своего сына Люцериса, и у Эйгона II по отношению к своему сыну Джейхейрису, позднее убитому. Супружеские связи в парах Деймона и Рейниры и Эйгона II и Хелейны тоже выражены слабо) — хотя, для сравнения, в оригинале у Мартина та же Рейнира, видимо, любила Деймона и ревновала его к другим женщинам, например, к драконьей всаднице Крапиве.
Тут можно вспомнить первый сезон и такого его персонажа, как Лейнор Веларион (брат вышеупомянутой Лейны) — который инсценировал собственную смерть (не думая ни о гибели невинного человека при инсценировке, ни о страданиях своих родителей), чтобы иметь возможность сбежать из Вестероса с фаворитом и вволю предаваться гедонизму.
Во втором сезоне эта тенденция достигает апофеоза в финальной серии в разговоре Алисенты и Рейниры. Алисента так и говорит своей падчерице — мол, она всю жизнь руководствовалась долгом и желаниями окружающих (отца, мужа, сыновей), а Рейнира делала что хотела, и теперь Алисента поняла, что Рейнира была права, так что после того, как Алисента поможет Рейнире закончить войну и будет делать что хочет, а не что должна, вместо того, чтобы бороться за права на Железный Трон для своего потомства.
Создателями это, видимо, задумывалось как манифест феминизма (мол, Алисента сбросила оковы патриархата). Но на практике вышел манифест инфантилизма и безответственности, поскольку для сильного человека (неважно, мужчина это или женщина) логично нести ответственность за последствия своих политических решений (а Алисента — один из ключевых из лидеров «Зелёных», устроивших переворот, возведший на трон Эйгона II).
Сериальный псевдо-феминизм — вообще отдельная тема. С одной стороны, создатели сериала позиционируют материнский инстинкт и стремление к размножению как что-то неуместное и чуть ли не гибельное. С другой стороны вполне в духе штампов «благожелательного сексизма» в сериале выражен посыл, что женщины, мол, мягкие и добрые, поэтому они не хотят войны, а хотят войны воинственные юнцы-мужчины. Тот случай, когда сериал «борясь с патриархальными стереотипами», в итоге пришел к ним.
К слову, об инфантилизме и сериальном понимании «добра» как бездеятельности. Характерно, что в случае с Визерисом и Рейнирой всячески подчеркивается, что они, мол, не хотели власти (хотя Визерис в свое время занял трон, выдвинув свою кандидатуру на выборах на Великом Совете, то есть королем быть он точно хотел) и вообще руководствовались каким-то невнятным пророчеством (как позднее Деймон решает отказаться от собственных амбиций и поддержать Рейниру из-за неких видений).
Алисента поддержала восхождение Эйгона II на трон потому, что неправильно интерпретировала слова умирающего Визериса. Вообще мотив «он не хотел, оно само так вышло» в сериале — сквозной, ещё с первого сезона, как я отмечал в предыдущем обзоре на «Дом Дракона». Те же, у кого имеются какие-то амбиции (Деймон, Эймонд), оказываются злодеями — хотя в случае Эймонда, казалось бы, ничто не предвещало беды, ведь в первом сезоне он был нарисован как вполне адекватный и даже образованный молодой человек.
Наконец, третье, что бросается в глаза — отношение к народу, а именно — внезапно проснувшееся «народолюбие» второго сезона. Случилось это после перлов сериальщиков по итогам первого сезона в духе «это Игра Престолов, гражданские не в счёт» по поводу бойни, устроенной в сериале Рейнис Почти Королевой на коронации Эйгона II. Видимо, решив реабилитироваться, они во втором сезоне стали всячески показывать, как же они любят «простой народ» (вплоть до того, что одна из серий второго сезона называется Smallfalk, «простолюдины»). Результат этой внезапно вспыхнувшей любви (и это после перлов из первого сезона в духе «их мнение не имеет значения») оказался трагикомическим.
Во втором сезоне сделан акцент на страдания простого народа от войны — мол, простолюдины находящейся под властью «Зелёных» Королевской Гавани голодают (правда, в итоге выясняется, что голод состоит в том, что им приходится есть рыбу вместо мяса — при том, что мясо в Средневековье далеко не все и в мирное время могли себе позволить).
Правда, голодает она в результате морской блокады, организованной «Черными», что периодически даже упоминается — но это не мешает в рамках второго сезона подчеркивать, что, мол, пока народ голодает, обитатели столичного Красного Замка пируют. В итоге народ устраивает бунт в поддержку Рейниры и ностальгирует по временам назначившего её наследницей Визериса — мол, он пировал, но делал это в сытое время, а не в голодное (хотя именно из-за завещания Визериса в Вестеросе и началась гражданская война).
Рейнира попадает под влияние Мисарии, натужно переживающей за этих самых простолюдинов («утром мажу бутерброд — сразу мысль, а как народ»). Правда, в итоге народолюбие Мисарии выражается в подсказанной Рейнире светлой идее организовать в столице бунт против «Зелёных». Мисария и Рейнира прекрасно знают, что бунт подавят (и неизбежно будут жертвы), но власть «Зелёных» это должно ослабить — поэтому они отправляют в блокированную самими же «Черными» столицу продовольственную помощь (вершина лицемерия). Впрочем, на фоне готовности Рейниры сжечь крупнейшие города собственного государства это выглядит, на мой взгляд, вполне закономерно. На практике героев волнует не какое-то абстрактное «благо народа», а сугубо свои властные амбиции.
Главное, всё это «народолюбие», как и прочая риторика «за всё хорошее», совершенно не идёт дальше слов. Рейнира вовсе не собирается проводить какие-то реформы, создать парламент, местное самоуправление и т .д. и т. п. — всё её «народолюбие» в итоге выражается в том, что, нуждаясь во всадниках для драконов, она позволяет претендентам из числа простолюдинов (с трогательными историями в духе «моя дочь умерла» — к слову, этот претендент прибыл из Королевской Гавани, которую блокировала та самая Рейнира) без всякой предварительной подготовки попытаться оседлать драконов, в результате чего большинство претендентов оказывается прожарено до хрустящей корочки или съедено.
Замечу, что в сериале, разумеется, обойдено то пикантное обстоятельство, что прославляемые в рамках сериала Таргариены на принадлежавшем им Драконьем Камне вовсю пользовались «правом первой ночи» (ведь это обстоятельство, мягко говоря, не вписывается в современную сексуальную этику), и кандидаты для «драконьего сева», претендовавшие на драконов, отбирались именно из потомков от этой связи — напротив, в «Доме Дракона» речь идёт о бастардах, которых Рейнире доставляют аж из Королевской Гавани (и это-то в условиях ведущейся войны и блокады столицы флотом «Черных»).
Да и «народолюбие» самой Мисарии выглядит откровенно странно. Если она так переживает за простой народ — что же она работает поставщицей информации и убийц для соперничающих аристократических группировок вместо того, чтобы (в конце концов, гулять так гулять — в конце концов, следование оригиналу создателей «Дома Дракона» не слишком интересует) делать революцию? В книжном оригинале, где это была просто беспринципная интриганка и любовница Деймона, её поведение смотрелось гораздо логичнее.
Наоборот, когда создатели сериала пытаются показывать страдания простых людей под властью «Зелёных», выходит смешно. Про страдающее без мяса простонародье я уже писал, но откровенно нелепо выглядят попытки показать простонародье чуть ли не скорбящим после провоза по столице останков Мелеис, убитой драконицы Рейнис Почти Королевы (и это после того, что Рейнис устроила на коронации Эйгона II) — хотя гораздо более реалистичным было бы празднование горожанами её гибели. Да и попытка представить Эйгона II жестоким тираном через показ казни по его приказу столичных крысоловов после акции Крови и Сыра в свете уже упомянутого поступка Рейнис выглядит как-то блекло.
В общем, «Дом Дракона» с полным основанием можно назвать сериалом, выражающим современные культурные тенденции — причем проявляется это не только и не столько в «повесточке» (найти которую в сериале нетрудно), но и в том специфическом сплаве лицемерия и инфантильного эгоцентризма, который характеризует нашу эпоху.
Автор — Семён Фридман, «XX2 ВЕК».
Вам также может быть интересно: