Как всегда, Любанины пирожки с капустой мужики размели в первую очередь.
Столиком шахтёрам служит удивительно ровный кусок породы. Славка Егошин даже приволок в забой клеёнку – весёлую такую, в красный горошек. Серьёзно объяснил мужикам:
- Танюха велела взять. Сказала, – чтоб красиво было.
Танюхиной клеёнкой застилают породу, когда садятся обедать.
Правда, – красиво…
Хоть и ночная смена, а всё равно – обед… Здесь, на километровой глубине, своё исчисление времени.
Валерка Сычёв, понятное дело, гордился, что Любаня его – мастерица печь пирожки… Недавно Серёга Свешников взял со столика оставшийся пирожок. Виновато взглянул на Валерку, лучшего своего друга:
- А тебе?.. Тебе и не досталось, Валер.
Валерка заулыбался:
- Ешьте, мужики. Мне и дома достанется: Любаня целую гору напекла.
А сегодня Сычёв беспокойно подвинул к себе пару пирожков:
- Серёге оставьте, черти.
- А где его носит, Серёгу твоего? – бросил Володька Колганов. – Порядка не знает? Чего не сел со всеми? Жди его! Ещё и пирожки для него береги!
Сычёв и сам перед спуском в забой заметил, что Серёга сегодня угрюмый какой-то… То ли уставший, то ли не выспавшийся.
Обычно Валерка с Серёгой с полувзгляда понимали друг друга. И всякие слова – мол, как дела?.. – им были не нужны. А сейчас Серёга отводит взгляд, курит одну за другой.
Когда клеть двинулась в глубину, Серёга безучастно прикрыл глаза.
Валерка тронул друга за плечо, всё ж спросил негромко:
- Что, Серёга?
Свешников встряхнул головой, усмехнулся:
- А что?
От такого явного Серёгиного нежелания разговаривать Валерка растерялся…
А в шахте Сергей будто обрадовался… даже с каким-то облегчением перевёл дыхание, когда Сухарев, горный мастер, отправил его на другой конец лавы…
После короткого перерыва на обед Егошин подмигнул мужикам:
- Ты, Свешников, никак решил на-гора сегодня подняться с рекордом? Не из Стахановых будешь? Обедать не сел… Мы – ничего, и без тебя справились. Думаешь, Любаха Валеркина каждый день тебе пирожки будет печь?
… Какие пирожки!..
Сергей не знал, как смотреть Валерке в глаза…
Славка ляпнул… И даже не догадывался, что в точку попал: пирожки Любаша для Серёги пекла.
В начале лета Люба затеяла сватовство.
В тот день Валерий с Сергеем перекрывали крышу на летней кухне. Любаша выглянула, рукой помахала:
- Давайте обедать, пока у меня борщ горячий… и пирожки готовы.
Тарелку борща Серёга как за себя кинул…
А пирожки Любкины – с картошкой, с капустой, – таяли во рту… Свешников поднял глаза:
- Ну, Любань!.. Любому ресторану остаётся одно: взять и развалиться, до основания, – от стыда да от зависти.
Любаня присела рядом:
- Борща добавить, Серёж?
Серёгин взгляд случайно упал на Любанино колено, что виднелось из-под короткой домашней юбки. Люба не смутилась, не поправила юбку… Усмехнулась:
- Долго неженатым будешь ходить, Свешников?
Сергей отчего-то жарко вспыхнул. Отчаянно взглянул на друга. Валерка серьёзно кивнул:
- Согласен с Любаней. Есть такой вопрос, Серёга.
- Так это… невесты нет, – попробовал отшутиться Сергей.
Любаня оперлась щекой на кулачок, долгим и внимательным взглядом посмотрела на Серёгу, – отчего он ещё больше покраснел…
- А краснеет, краснеет!.. Как мальчик-восьмиклассник. Рассказывай мне, – невесты нет… К Лильке с Лариской ты как – по сменам ходишь?.. И всё – в ночную выпадает. Книжки читаете? Или в шахматы играете?
- Лариска проводку на кухне просила посмотреть…
- А Лилька – шкаф передвинуть, – кивнула Любаня. – Кто ж говорит: для проводки со шкафом ночь и придумана. Ладно тебе краснеть, Серёжка. Есть невеста. Подруга моя, Катерина. Из Прибрежного, мы в ней в училище вместе учились. Познакомлю, и чтоб осенью – свадьба. Пирожки Катюха не хуже моих печёт. Договорились: я в выходной Катюху приглашаю, а ты, Валер, Серёгу доставишь к обеду. – Любаша быстро загнула пальчики: – В октябре… в крайнем случае, – в ноябре будем на свадьбе гулять.
Тоненькая кареглазая Катюшка, простая и весёлая, Сергею понравилась. Валерий тоже заметил:
- По-моему, в самый раз, Серёга. Любаша права: хорош тебе проводки чинить… и шкафы двигать… по ночам. Не тяни со свадьбой.
Наверное, так и случилось бы…
В августе Сергей возвращался с «Перевальной»: Маришка, жена братухи двоюродного, двойняшек родила, мальчишку с девчоночкой. Ехал через Курганный. У автобусной остановки притормозил: Люба?.. Окликнул:
- Любань! Садись.
Любаша своих проведывала, а на автобус опоздала…
Сергей поглядывал на неё: была Любаня непривычно молчаливой… словно грустила о чём-то.
Перед Стрельцовской балкой неожиданно попросила:
- Останови.
Удивлённый и встревоженный Сергей вышел за Любашей.
В чуть усталом дыхании предвечерней степи всколыхнулся запах полыни.
Люба оглянулась.
Никогда в её глазах не было такой бездонной горечи…
- Любань!.. Люба!
Любаня повела плечиками:
- Так… Голова немного закружилась.
Серёга догадался:
- Ты это, Любань… Ты не…
А Любаня рассмеялась над его догадкой:
- Нет, Серёж. У нас с Валеркой всё запланировано… Дети – тоже: рано нам ещё. – Вдруг взяла его потемневшие от угольной пыли ладони в свои: – Тебе и правда… Катерина нравится?
Сердце Серёгино отчего-то забилось… На мгновенье показалось, что он тонет в густой синеве Любаниных глаз… И… юбка её вспомнилась… совсем девчоночьи голые коленки. И у Серёги у самого голова закружилась, закачалась степь под ногами… Он тут же одёрнул себя: ещё чего не хватало!.. Валерка – лучший друг.
Достал пачку сигарет, закурил:
- Нравится, Люб. Спасибо, что познакомила нас.
Голос Любанин вздрогнул:
- Значит, свадьба… будет.
-Будет. Только не осенью. Новый дом мы с батей и братьями лишь к зиме закончим. Тогда и свадьбу сыграем.
Любаша горько улыбнулась:
- Жених, значит… Ладно, ехать пора.
На следующий день Серёжке впервые было неловко смотреть Валерке в глаза…
Ничего особенного не случилось… и ни о чём особенном они с Любашей не говорили…
Лишь эта безысходная грусть в её глазах…
Лишь… Серёгины воспоминания – по-мальчишески бесстыдные…
Валерка ничего не заметил.
Любаня работает в ламповой. Как-то вышло, что он зашёл к Любане последним – мужики уже направились к клети. Люба подала ему лампу и самоспасатель. В коридоре он задержался, – будто ждал чего-то…
И Любаша окликнула его:
- Серёжа!..
В висках стучало: Валерка… лучший друг… единственный.
Вернулся к полуоткрытой двери ламповой:
- Люб!..
- Увидеть тебя хотела… Ты не заходишь к нам… в последнее время…
- Люб…
- Мне в Курганный надо. А Валерка двигатель разобрал… Третий день ремонтирует.
- Я после смены подъеду.
Люба покачала головой:
- Нет. Я тебя за криницей ждать буду.
Забой – это поверхность отбитой горной массы в шахте, где производится добыча угля.
Шахтная клеть – это транспортная кабина, предназначенная для спуска-подъёма шахтёров, горного оборудования и грузов по наклонному или вертикальному шахтному стволу. Масса шахтной клети – до двадцати пяти тонн. Скорость движения по стволу – двенадцать метров в секунду.
На-гора – исключительно шахтёрский термин, больше нигде не встречается. Возник на Донбассе. Означает – на поверхность. В древнерусском языке было красивое слово гора. Так называли всё, что находится наверху. Слово «на-гора» является наречием – не именем существительным «гора» с предлогом «на»! Пишется через дефис и не изменяется – как любое наречие. «Только тот любит солнце и высокое небо, кто поднялся с зарёй НА-ГОРА!»
Ламповая – это специальная служба на угольной шахте, помещение, где производится зарядка шахтёрских ламп и выдача их шахтёрам перед спуском в шахту.
Продолжение следует…
Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6