Весной 1347 г. в пригороде столицы Византийской империи Константинополя Пере (современный район Стамбула Галата), где генуэзцы вели свою торговлю, появились чумные больные. Оттуда эпидемия стала стремительно распространяться по городу. Вымерло огромное количество населения (некоторые источники, впрочем, скорее всего, приукрашенные, утверждают, что 90% населения). Умер и 13-летний сын византийского императора Иоанна VI Андроник. Болезнь сожгла его буквально за три часа.
Византийский историк Н. Григора писал, что в большинстве домов все жильцы умирали чуть ли не одновременно (возможно, болезнь стала распространяться в легочной форме). Тогда же чума стала проникать в Анатолию (Малую Азию) и на Ближний Восток, куда она проникала одновременно с двух сторон: из Константинополя и из Закавказья.
Толпы людей, напуганных эпидемией, бежали в другие районы, но они не знали, что прежде следовало бы избавиться от зараженных блох в одежде и больных мышей в своем скарбе, поэтому только приносили чуму с собой в еще нетронутые ею области.
Осенью из Константинополя в египетскую Александрию пришел корабль, на котором почти триста человек, то есть, почти вся команда и пассажиры, в пути погибли от чумы, а уцелевшие люди умерли уже в александрийском порту. После прихода этого корабля в Александрии тоже началась эпидемия, которая затем охватила остальной Египет, а из Египта стала распространяться на Сирию и Аравийский полуостров.
Из Константинополя же чума распространилась далее в Болгарию, на запад Румынии, в Польшу и на остров Кипр, где греки-христиане, посчитав болезнь происками местных мусульман, перебили тех, но это не спасло их от эпидемии и массовой гибели населения.
В октябре 1347 г. генуэзские корабли, привезшие заразу из Крыма, достигли Сицилии, при этом уже многие моряки были больны. Они стали на якорь в городе Мессина, и вскоре там начала бурно распространяться с блохами и крысами, которыми кишели европейские города и трюмы кораблей, эпидемия. Перепуганные мессинцы прогнали генуэзцев, но было уже поздно. Люди умирали в своих домах, из которых убегали члены их семей, и никто: ни священники, ни могильщики, не решались войти в жилища, где разлагались умершие.
В домах умерших от чумы оставались деньги и драгоценности, но никто не решался даже приблизиться, чтобы хотя бы запереть дом. Если находились отчаянные воры и мародеры, рискнувшие ограбить такой дом, им никто не препятствовал.
Из Мессины, которая стала буквально вымирать, охваченное ужасом население бежало в другие города, при этом многие люди умирали прямо на дорогах. Из других городов беженцев пытались прогнать, не только отказывали в крове, еде и питье, но даже не рисковали приближаться к ним.
Однако избегание беженцев не помогло сицилийцам: в то время в одежде европейцев водилось много блох, размножавшихся вследствие антисанитарных условий, в которых жила средневековая Европа. Заразившиеся от больных мессинцев блохи, падая с одежды беженцев в других городах, заражали уже местных людей и в изобилии водившихся на городских улицах крыс.
Эпидемия опустошила сицилийские города Катанию, Агридженто, Шакку, Сиракузы, Трапани. Герцог Рандаццо Джованни спрятался в своем замке, но и там его настигла болезнь и смерть. Всего вымерло около трети населения Сицилии; улицы городов были буквально завалены трупами.
Генуэзские купцы и моряки же, с кораблей которых чума сошла в Сицилию, после изгнания из Мессины отправились в родную Геную. Но там уже прослышали о том, что они несут с собой смерть. Стоило кораблям приблизиться к родным берегам, как по ним была открыта стрельба из катапульт и горящих стрел. Не принятые в собственном городе мореплаватели в течение октября — ноября плавали по Средиземному и Адриатическому морям, теряя людей от болезни, бросая якорь то в одном порту, то в другом, после чего в посещенных ими городах тут же вспыхивала эпидемия, и их немедленно изгоняли.
Часть экипажей зачумленной генуэзской эскадры после изгнания из Марселя, где от принесенной ими чумы вымерло около половины населения, снова ушла в неопределенное плавание и где-то пропала. Вероятно, в конце концов все находившиеся на борту этих кораблей люди умерли.
В Генуе, несмотря на изгнание своих сограждан-мореходов, чума все равно началась в декабре 1347 г., будучи занесенной из других городов, которые посетила злополучная эскадра. Эпидемия уже вовсю свирепствовала на островах Западного Средиземноморья.
В январе 1348 г. чума из портовых городов Италии стала распространяться с потоком беженцев вглубь страны. Тогда же она, с беженцами или купцами распространившись от средиземноморского побережья на север, проникла во Францию, в то время страдавшую от последствий голода 1315 — 1317 гг. и охватившей ее север войны с Англией, которую потом назвали Столетней.
Во Франции огромное количество обедневшего или разоренного войной населения, покинув север страны, сконцентрировалось в более южных городах. Перенаселение, повальная бедность, плохой надзор за общественным порядком стали очень благоприятными условиями для распространения чумной эпидемии, которая в том же месяце достигла Авиньона — тогдашней резиденции римских пап. Вымерло от 50 до 80% населения города, и папа Климент VI освятил реку Рону, чтобы в нее можно было сбрасывать тела умерших, так как для захоронения просто уже не хватало свободной земли.
С января по март 1348 г. чума опустошала всю Италию. В некоторых районах вымирало до 90% населения. Власти итальянских городов пытались наладить административные меры по противостоянию эпидемии, приказывая глубже рыть могилы, упрощая похоронные обряды, чтобы здоровые люди меньше контактировали с телами умерших. Однако на действительно главный источник заразы: копошащихся в кучах городского мусора крыс и разводившихся на тех блох, никто не обращал внимания, потому что никто в те времена не знал истинную причину распространения инфекций. Кроме того, нередко противоэпидемические правила распространялись только на простой народ, тогда как знатных людей (а в Италии, состоявшей тогда из многочисленных мелких независимых государств, таковых было немало) хоронили по всем традиционным правилам, не заботясь о том, что от их тел тоже можно заразиться.
В охваченных эпидемией городах люди, на которых обрушилось такое неожиданное, невиданное прежде страшное бедствие, вели себя по-разному. Многие запирались со своими семьями в домах, никуда не выходя и никого не впуская в дом. Но, разумеется, крысы и блохи, которых считали безобидными, проникали в дома через мелкие щели. Часто бывало, что в скором времени вся семья так и вымирала взаперти, и соседи узнавали об этом только по начавшему исходить от запертого дома трупному запаху.
Многие умирали прямо на улицах. Некоторые люди, посчитав себя обреченными на смерть, устраивали прямо на усеянных трупами городских площадях прощальные пиршества с бурным весельем. Многие бежали в труднодоступные горные районы, где пережидали эпидемию в уединенных усадьбах, а люди меньшего достатка — зачастую просто в лесу.
Над городами круглые сутки стоял заунывный погребальный звон колоколов (впрочем, в некоторых городах звонить в колокола на похоронах было запрещено, чтобы не поднимать панику). По дорогам двигались толпы беженцев, оставлявшие за собой трупы умерших в пути. В некоторых городах, где власти смогли пресечь беспорядки, ежедневно по улицам проезжали телеги, сопровождавшие которых служители стучали в дома и призывали их хозяев выносить умерших членов семей, чтобы увезти и захоронить.
Полная версия статьи на нашем сайте:
Читайте в нашей ленте:
Если было интересно, не забудьте про 👍. Заглядывайте ещё 👀. Позитивных дней!🌝
