У нас суды и судей не любят. Во многом – это справедливо. Есть за что не любить. К тому же, судейская работа – изначально неблагодарная, поскольку по результатам рассмотрения дел одна из сторон, как правило, недовольна.
Тяжелее всего судьям – а их немало – которые ответственно и честно относятся к работе, профессиональны и неподкупны. Тянуть лямку в такой обстановке ох как непросто...
Судейское сообщество – достаточно закрытая корпорация. Жизнь судей за пределами судебных залов практически неизвестна. Такова специфика работы. На самом деле они разные. Такие же, как и все мы – со своими слабостями, увлечениями, проблемами и радостями. Толстокожие и легко ранимые. Черствые и остро чувствующие человеческую боль и несправедливость.
Они тоже смеются. Правда – редко. И тоже плачут.
Один из последних анекдотов на злобу дня:
Судье пришла повестка. Он позвонил в военкомат.
— Я, — сказал он, — вообще-то судья.
— Сейчас проверим, — ответили ему и, проверив, разъяснили, — нет, вы гранатометчик.
Наверное, каждый судья может припомнить какие-то смешные ситуации из своей собственной судебной практики.
Лет двадцать тому назад мировой судья Ярегского судебного участка города Ухты Республики Коми Николай Зеленин рассматривал гражданское дело. Истица требовала в суде от ответчика (энергетической компании) перерасчета платы за электроэнергию. Судья пришел к заключению, что ее иск предъявлен по надуманным основаниям и не подлежит удовлетворению.
Во время оглашения этого решения истица вдруг упала на пол. Судья вызвал скорую. Диспетчер, услышав фамилию женщины, предупредила, что к ней они уже много раз раньше выезжали по вызовам из различных учреждений муниципальной власти, в которых она в тот момент находилась. И всякий раз врачи никаких отклонений здоровья у нее не находили. То есть, она любила симулировать обмороки.
Диспетчер, тем не менее, обещала направить в суд первую же освободившуюся бригаду скорой помощи.
Поскольку истица по-прежнему не подавала признаков жизни, ответчик (представитель энергетической компании) вызвался отвезти ее на служебной машине в больницу, не дожидаясь приезда скорой помощи. Судья Зеленин согласился, так как наступило время рассмотрения очередного дела. Он поднял истицу с пола на руки и под изумленными взглядами скопившихся в коридоре людей понес ее к автомобилю. На улице женщина открыла глаза и попросила спустить ее на землю.
– Вы что же, притворялись? – спросил ее Зеленин
– Когда еще меня на руках судья носить будет?! – ответила истица, улыбаясь.
А теперь примеры совсем другого рода.
Заместитель председателя Верховного суда РСФСР Нина Юрьевна Сергеева в годы войны работала судьей Москворецкого районного народного суда города Москвы. Она рассказала о суде над одним мальчишкой, который воспитывался в подмосковном детском доме.
Когда в 1941 году в подмосковный город, в котором располагался детский дом, вошли немцы, все воспитатели и дети разбежались. Мальчишка добрался до Москвы, жил нищенством, ночевал в большой металлической урне. Однажды в ветхом доме на Серпуховке он постучал в какую-то дверь. Дверь открылась, но в квартире никого не было. Мальчик увидел, что в буфете за стеклом рассыпан кулек лапши, взял горсть, положил в карман и на выходе из квартиры был задержан.
Н.Ю. Сергеева вспоминала:
"И вот мы судим его за квалифицированную кражу со взломом. Тогда за кражу судили с 12 лет по Уголовному кодексу, 162-я статья. В деле написано, что он «похитил продукты питания», а дороже тогда ничего не было. Какие продукты, не раскрыто. Его доставляют, его из-за стола почти не видно. Когда он рассказал, как все было и что он украл, у нас комок к горлу подступил, слезы на глаза навернулись. Ведь нам по тогдашним законам следовало его сажать, и крепко сажать. Суд удаляется на совещание. А у меня все женщины-заседательницы расплакались. Ну что с ним делать? Он украл на копейку. Была статья шестая – «малозначительность». Но было и примечание к статье 28 УК, которое во время войны имело толкование – отправлять на фронт, на передовую. Но какой фронт? Ему 12 лет. В общем, по малозначительности мы дело все-таки прекратили, а куда девать преступника? Позвонила я в Даниловский детский дом – согласились забрать… Там его определили в ремесленное училище на завод Ильича, подставили под ноги ящик, и стал он на токарном станке работать. Через несколько месяцев вбегает как-то наша секретарь Нина Овечкина и говорит: «Посмотрите, что про нашего крестника… написали в многотиражке». Оказывается, его наградили ботинками с галошами за то, что он перевыполнил план. К сожалению, мне неизвестна его дальнейшая судьба» (1).
Еще одна история связана с судебным процессом военного трибунала.
Председатель военного трибунала Северного флота полковник юстиции Федор Дмитриевич Титов, вынесший 22 июня 1962 года оправдательный приговор по делу капитана 2 ранга А.С. Бегебы, командира взорвавшейся в Полярном подлодки Б-37 (самая крупная катастрофа в истории российского подводного флота), узнал о решении Военной коллегии по этому делу, находясь на лечении в Кисловодске.
Ф.Д. Титов вспоминал:
«Мой отпуск подходил к концу, и, несмотря на отличное питание, я потерял в весе несколько килограммов. И вот накануне отъезда я сидел на лавочке у спального корпуса и читал книгу. В эти минуты ко мне подошла сотрудница санатория, протянула уже распечатанную телеграмму. Когда я прочел ее, по щекам у меня невольно покатились слезы. Заметив это, женщина спросила:
- Вас судили, что ли?
- Нет, судил я…
В тексте телеграммы было: «Оправдательный приговор оставлен в силе. Рад за правосудие. Поздравляю. Маслов»[2].
Об этом деле и судебном процессе можно прочесть ЗДЕСЬ:
(1) на сайте Мосгорсуда - https://mos-gorsud.ru/mgs/news/moskovskij-gorodskoj-sud-v-gody-velikoj-otechestvennoj-vojny
[2]Воспоминания Ф.Д. Титова приведены в книге О.Б. Химаныча «Сталинский «бандит» в Молотовске». Северодвинск. 2004.
